Роман Злотников - Крест и Полумесяц [litres]

– А ты, воевода?

– Я останусь.

– Ну так и я останусь!

В душе от слова дружинника будто бы все взыграло! Не удержавшись, я шагнул к нему и крепко обнял, а варин стиснул меня в ответ. Мгновение спустя отстранившись, я снял с шеи золотой княжий крестик.

– Когда-то Ростислав Владимирович подарил мне сей крест, назвав братом. Для меня это была великая радость и гордость! Но сегодня я хочу отдать его тебе и принять твой, коли захочешь назваться моим побратимом. Знаю, что Дражко был всей твоей семьей, что расстались вы из-за меня, но…

Продолжить я не смог, слова застряли в горле, но Добран и так все понял, с широкой улыбкой сняв с шеи свой простой медный крест. Усмехнувшись, я надел на новоиспеченного побратима свой гайтан и подставил голову под его, после чего крепко-крепко сжал протянутую руку.

– А может, силой монахов отсюда утащим?

Невесело усмехнувшись, я отрицательно покачал головой:

– Теперь уже поздно. Встретим их здесь.

Ждать нам пришлось недолго.

Весна 1069 г. от Рождества Христова

Грузия, Джавахети

Скит

Гулямы-мародеры показались довольно скоро, не позже чем через двадцать минут после нашего прибытия. При виде пещер они оживленно загомонили, после чего атаман разбойников ожидаемо разбил десяток на две части – телохранители с щитами и лучники встали перед оградой, а остальные нестройной толпой полезли вперед. Вскоре они вошли во двор скита, а вот монахи так и не показались из часовни….

Все это время мы с Добраном напряженно следили за приближающимся врагом через аккуратно проделанные в пологе прорези – мы разместились в нашей же келье. Ее расположение позволяет просматривать как подход к ограде, так и внутренний дворик.

Между тем гулямы рассыпались по двору, четыре человека осторожно приблизились к самой большой пещере, которую братия определила под часовню. Еще двое держатся чуть позади – видимо, более опытные или авторитетные, раз посылают «мясо» вперед.

Вот разбойники приблизились к проходу в скале… Один из них резко откинул полог, а оставшиеся трое бегом ворвались внутрь – и вскоре оттуда раздался торжествующий рев. Минуту спустя они за волосы вытащили едва сопротивляющихся монахов из часовни и бросили их на камни.

– Смотри, как скалятся, твари…

В моей груди разгорался настоящий пожар ненависти к мародерам, глумящимся, словно шакалы, над беззащитными стариками. Но нападать еще не время: нужно, чтобы лучники также вошли во двор.

Между тем один из державшихся особняком гулямов, вооруженных булавами со стальными навершиями, прокричал что-то атаману и его гвардии. Тот ответил довольно резко, указав на остальные пещеры, но сам двинулся вперед вместе с щитоносцами и лучниками. Однако и находящиеся во дворе рабы послушались команды вожака, после чего трое разбойников по одному направились в сторону каждой из келий.

– Ну же, давайте быстрее! – невольно поторопил я вторую половину вражеского отряда. В душе теплилась надежда, что в зоне поражения они окажутся раньше, чем идущий к нам паренек успеет поднять тревогу. Добран едва заметно пошевелился рядом, и на самой границе слышимости я различил его приглушенный шепот: «Отче наш, иже еси на Небесех…»

– Приготовились.

Телохранитель коротко кивнул и поднял клинок параллельно земле, нацелив его острием к проходу. Я же отступил на пару шагов от полога и не торопясь принялся раскручивать пращу над головой.

Гулям, судя по звукам шагов, остановился, не дойдя до входа в келью всего метр, максимум два. Видимо, что-то почувствовал, а может, даже услышал звук раскручиваемой пращи… Громкий, властный окрик подстегнул его – и я уловил, как противник сделал еще один шаг.

И еще один…

Выпад клинка Добрана был стремителен, словно бросок барса! Варин сквозь полог пробил врага мечом и тут же сместился в сторону. Начав движение вместе с шагом телохранителя, я замер в вырубленном проходе – и резкий взмах руки отправил увесистый, ребристый камень в полет. Он врезался в горло вскинувшего лук стрелка, разорвав плоть под кадыком…

В следующий миг по ушам ударил рев разбойников – казалось, в последние секунды мой слух будто отключился. Я прыгнул к одному из старших гулямов с палицей, краем глаза замечая, что Добран и второй вражеский лучник успели одновременно послать во врагов смертельные снаряды. Варяг с ужасающей мощью метнул топор, со свистом пронзивший воздух, и тот врезался в лоб второго стрелка, отбросив его назад. А вот последний метил в меня – но оперенная смерть буквально на пядь разминулась с моим корпусом, обдав левую руку волной воздуха. Нет, лучник был точен, да только я слишком резво кинулся к противнику, сжимая засапожный нож обратным хватом. Бесполезная в скоротечной схватке праща полетела в сторону…

Злобно ощерившись, гулям ударил с оттягом, целя увесистым навершием в голову. Зря: я нырнул под слишком высокий и инерционный удар, от которого врага еще и повело в сторону, и одновременно полоснул лезвием бок разбойника. Не знаю, какой урон нанес скользящий удар, но, выпрямляясь, я с силой вогнал клинок в шею раба.

В мою сторону бросился мародер, до того приставленный к монахам. Неумело брошенный нож разминулся с его головой, но все-таки отвлек внимание на себя. Я успел выхватить булаву убитого мной гуляма – и едва увернулся от летящего в лицо ребристого навершия: в схватку включился еще один противник.

Сердце забилось с удвоенной частотой. Где-то на задворках сознания промелькнула мысль: «Как же чудовищно будет болеть раздробленная кость!» Но руки сами среагировали, подставив древко булавы под падающий сверху удар. И тут же, скорее почувствовав, чем увидев атаку со спины, я едва успел присесть под пролетевшей над затылком сталью, одновременно обрушив палицу в пах стоящего напротив раба!

С отчаянным, режущим слух криком противник свалился, а я развернулся лицом ко второму, явно более опытному сопернику. Но последний замешкался – всего на секунду – отчаянно крича что-то держащимся позади гулямам. Наверное, на помощь позвал.

Стремительный выпад – и ребристая сталь навершия булавы врезалась в его лицо. Кто сказал, что палицей нельзя колоть?! Тычок уж точно удался… Враг дико заверещал, падая наземь, но добивающий удар в висок оборвал его визг.

Я скакнул вперед, перекувыркнулся, уходя от ожидаемой атаки со спины, мгновенно развернулся – но оба раба, видя скорую гибель соратников, остолбенели, даря мне драгоценные секунды. Обернувшись на грохот ударов стали о дерево, я увидел побратима, отчаянно бьющегося с гулямами, вооруженными саблями. Атаман же пока держится в стороне, бешено ругаясь и потрясая кривым клинком. Да, не спешит вожак принять участие в схватке! Впрочем, лучшие его бойцы и так справляются, грамотно обступив Добрана с обеих сторон и неумолимо оттесняя его к скальной стенке. Там-то он уже никак не сможет уйти от быстрых сабельных ударов!