Александр Санфиров - Шеф-повар Александр Красовский 2 [СИ]

Брюки лыжницы потемнели от воды по середину бедер. Но ей, явно было не холодно после прогулки по глубокому снегу, это было хорошо заметно по её раскрасневшемуся широкоскулому лицу.

– Явно в ней есть кровь саамов, – подумал я.

– Привет, – сказала она низким грудным голосом, подойдя ко мне. – Довезешь меня до Торнео?

– Привет, – ответил я. – Довезу, конечно, как не довезти такую красивую девушку.

Щеки девушки от моего комплимента заалели еще сильней.

– Деревня, – насмешливо подумал я и чтобы продолжить разговор сообщил.

– Меня зовут Алекс, я еду в Стокгольм. А ты как тут очутилась?

– А меня зовут Тууликки, – ответила девушка, румянец на ее щеках начал убавлять интенсивность. – Я хотела на лыжах доехать до Торнео. И вот, не получилось. Как назло, лыжа сломалась. Пришлось от лыжни до дороги по снегу добираться. Еле дошла.

Я улыбнулся.

– Хорошее имя, как раз под такую погоду.

– Тууликки тоже засмеялась.

– Мама рассказывала, когда я родилась тоже шел снег и ветер был сильный, вот папа и назвал меня Немного ветра.

Я же сейчас размышлял про себя.

– Хорошие сейчас времена, спокойные, девчонка без всякой опаски просит довезти до дома. А ты сам не думаешь, что это подстава и сейчас тебя начнут разводить на бабки, обвинив в домогательствах.

Тууликки, между тем, голодными глазами смотрела на мой перекус.

– Присоединяйся, – предложил я, наливая ей кофе в крышку термоса и отламывая половину батона с мясом.

– Долго уговаривать спортсменку не пришлось, она уселась на заднее сиденье и с удовольствием пила кофе и болтала со мной.

– Интересно, – подумал я. – Болтливость у нее наверняка от саамов, таких разговорчивых финнов я что-то не встречал.

Через некоторое время я заметил, что девушку потряхивает от холода. А на сиденье вокруг её брюк собирается небольшая лужица.

Я завел двигатель и включил печку на полный обогрев.

Вскоре в кабине потеплело, но лужица на сиденье не уменьшалась.

– Я вышел из машины и, покопавшись в багажнике, нашел свои тренировочные штаны и шерстяные носки.

Заглянул в кабину и, сунув брюки с носками в руки девушки, сказал:

– Давай, переодевайся.

Я не простоял и пяти минут, как дверь машины снова открылась, и мне подали мокрые брюки и носки.

– А девица-то без комплексов, – думал я, выжимая мокрые насквозь штаны и носки.

– Перебирайся вперед, – предложил я, убрав остатки перекуса.

Тууликки ловко перелезла на переднее сиденье, отогревшись в сухих штанах и шерстяных носках, она уже не напоминала нахохленного воробышка.

Убрав остатки воды с заднего сиденья, и поставив лыжные ботинки девушки под струю горячего воздуха из печки, я уселся за руль и тронул машину.

До Торнео оставалось ехать тридцать километров, прошла же Тууликки на лыжах чуть больше десяти.

– Нехилые на севере Финляндии девушки живут, – одобрительно подумал я. – Сорок километров для них не крюк.

Выехав на шоссе, я снова включил запись Пинк Флойд. Минут десять мы ехали не разговаривая, затем Тууликки недовольным голосом сообщила.

– Алекс, что это за музыка? Её же невозможно слушать.

– А что бы ты хотела?

– Чтобы я хотела? – мечтательно произнесла девушка. – Я недавно слышала у подруги песню, называется Шепчущиеся волны, такая замечательная песня. У тебя, её случайно нет?

– Случайно есть, – ответил я и поставил кассету с альбомом Donna Summer «Love to Love You Baby». По мне так тоска полная, а вот девушкам нравится.

Еще некоторое время мы ехали молча, затем девушка спросила.

– Алекс, я думала ты швед, но у тебя акцент не шведский. Ты ведь не финн?

– Я русский, – пришлось ответить мне.

– Врёшь! – широко раскрыла глаза моя спутница. – Никогда не видела русских. Я думала вы такие страшные, бородатые дядьки, а ты на человека похож.

– Правильно думала, мы все так дома и ходим, – подтвердил я. – Пришлось джинсы купить и даже сбрить бороду, чтобы поехать к вам в Финляндию.

Тууликки недоверчиво посмотрела на меня.

– Алекс, ты опять врешь?

– Нисколько не вру, – сообщил я в ответ и скорчил рожу.

– Теперь видишь, какой я страшный, как горный тролль.

– Ха-ха-ха, – звонко засмеялась девчонка, – ты совсем не страшный, а смешной. Послушай, мне надоела эта музыка, поставь лучше что-нибудь из Аббы.

– А вот Аббы у меня, как раз и нет, – сообщил я.

– Теперь я поверила, что ты действительно едешь из Советского Союза, заявила девушка. – Только там, у вас, не слышали об этой знаменитой группе.

Ну, вот что делать, не будешь же объяснять ей, что песни этой группы меня, как когда-то выразился мой приятель Мишка Резников, зааббали еще в прошлой жизни. Поэтому сейчас у меня, их и не было.

– Кстати, мы же забыли взять твои лыжи и палки, – решил сменить я тему разговора.

– Ничего страшного, брат через два дня поедет в Кеми и их заберет, – сообщила девушка.

Мысленно я позавидовал честности местных жителей, интересно, сколько бы у нас пролежали на остановке красивые камышовые палки, и лыжи Ярвинен? Пусть даже одна лыжа была сломанной. Думаю, не больше часа, нет, это я очень хорошо думаю, минут десять-пятнадцать, скорее всего.

Так, с разговорами, мы незаметно проехали тридцать километров. Когда показались первые дома Торнео, Тууликке глянула на свои ноги, одетые в мои брюки и после этого вопросительно посмотрела на меня.

– Алекс, прости, не мог бы ты меня довезти до дома? Я переоденусь, и верну тебе твою одежду.

Улыбнувшись, я сказал.

– Тогда командуй, куда ехать.

Минут через пятнадцать мы остановились около симпатичного домика кирпичного цвета, огороженного невысоким заборчиком.

Девушка выскочила из машины, схватила с заднего сиденья свои брюки, носки и, не забыв надеть лыжные ботинки, унеслась в дом.

Ко мне она вышла минут через десять, уже в цветастом платье, с накинутой на него шерстяной кофтой.

Вернув, брюки и носки и поблагодарив, она спросила.

– Алекс, может, ты зайдешь к нам, пообедаешь по-настоящему, мама сегодня сварила суп из оленьих костей с ягодами можжевельника и тоже приглашает тебя зайти.

– Конечно, я не мог отказаться от такого предложения, тем более что никуда не опаздывал.

Зайдя в дом, я понял, почему меня пригласили. Женщины очень любознательные создания и сейчас мама Тууликки и ее младшая сестра, рыжая девица лет шестнадцати, внимательно разглядывали меня.

Мама, типичная представительница племени саамов, представившаяся, как Импи, пожала мне руку крепко по-мужски, а рыжая веснушчатая девочка засмущалась, сделал книксен, и, уткнув глаза в пол, тихо сообщила, что её зовут Анники. На что старшая сестренка насмешливо фыркнула.

– Пока мама собирала на стол, девушки атаковали меня вопросами, типа, сколько мне лет, куда я еду, что у меня за машина, они такой никогда не видели и так далее.