Александр Санфиров - Шеф-повар Александр Красовский 2 [СИ]

– Валерий Васильевич, довожу до вашего сведения, что силами подразделения майора Васеничева выявлено подозрительное поведение жены сбежавшего за границу предателя Родины Александра Красовского.

И в чем это подозрительное поведение выражается? – усмехнулся генерал.

– Вот мой рапорт по этому поводу, – сообщил полковник и положил папку с бумагами на стол начальника. – А устно поясню, имеется конкретное подозрение, что Красовская собирается нарушить государственную границу Союза Советских Социалистических республик и бежать в одну из капиталистических стран.

Генерал побагровел.

– Б. ь, ёб. я с. ка, пролюбили, мать вашу! Давай свои бумажки, что ты там намудрил?

Так-так, значит химический состав пепла из горшка, идентичен пеплу от сжигания финской бумаги фирмы Эрих Краузе. Интересно, интересно, похоже, дамочка получила письмо от своего урода. Как же вы так, прохлопали ушами, а, Василий Александрович?

– Товарищ генерал, по сведениям шестого отдела, все до одного письма Красовского отправленные жене и родным, перлюстрированы, и отправлены в архив. Кстати, Красовский в письмах не по возрасту осторожен.

– Ты, Саныч, на что намекаешь? – вперил генерал тяжелый взгляд в полковника. – Хочешь сказать, что он имеет спецподготовку?

– Да я ни на что не намекаю, – заюлил Журавлев. – Просто уж очень взрослое у него поведение. А как Красовская получила письмо, мы выяснили.

Вахтер общежития при опросе сообщила, что письмо для Красовской было принесено почтальоном второго июля, вместе с другими письмами.

При проверке финских граждан, находящихся сейчас в Петрозаводске в гостях у родственников, установлено, что один из них, а именно Мартин Нюлунд, проживающий в городе Йоэнсуу, является соседом Красовского.

– Так, и где сейчас этот Нюлунд, мать его? – прорычал генерал.

– Уехал домой в Финляндию второго июля, – сообщил полковник.

– Ну, и что будем делать, Василий Александрович, – спросил генерал-майор, не ожидая ответа от подчиненного. – Сами, пожалуй, ничего уже не исправим, поздно спохватились. Это девка может отправиться куда угодно, хоть на Дальний Восток. Придется в негласный розыск её объявлять. А на каких основаниях? Догадки будем в дело подшивать?

– Придется выносить мусор из избы, – вздохнул полковник.

– Придется, – эхом отозвался генерал. – Особое внимание нужно уделить прибалтийскому направлению. Поверь моему чутью, полковник, эта стерва туда намылилась.

– Добрый день, комиссар Линдстрём, – сообщил невысокий светловолосый швед.

– Добрые утро, Фритиоф, – уточнил комиссар. Руководитель одного из подразделений контрразведки Швеции занимал небольшой кабинет в неприметном здании на окраине Стокгольма.

– Рассказывай, как поживает наш фигурант, как я понял из твоих донесений, на данный момент нельзя утверждать, что он работает на советскую разведку?

– Так точно, комиссар, парень активно включился в бизнес и надо сказать, у него это неплохо получается. Не тянет он на шпиона.

– Наслышан, – кивнул Линдстрём, – Быстрое питание Алекса Красовски. Похоже, далеко пойдет, паршивец.

– В точку господин комиссар, – поддакнул собеседник. – Так, понимаю, что вы еще не в курсе, что он собирается вывезти из Советского Союза свою жену?

– Чтоо?!В первый раз слышу. Почему мне никто не доложил такую новость.

– Наверно ждали моего визита, – улыбнулся тот, кого называли Фритиоф.

– Ну, так докладывай, – сердито буркнул Линдстрём.

– Я подготовил для вас довольно обширную записку по этому вопросу, но чтобы мы могли обсудить этот вопрос прямо сейчас, вкратце изложу основные моменты.

Вы ведь в курсе, что парень купил домик у известного вам Торстена Перссона?

– Стоп, не говори, дальше я попробую догадаться сам. Именно Перссон предложил мальчишке этот вариант. Ну, что за авантюрист! Как с ним было тяжело работать! Надо было его еще в сорок шестом году пристрелить. И ведь опять влез не в свое дело, пенсионер!

– И это еще не все, комиссар. Перссон познакомил нашего фигуранта с Адольфом Петерсом. И тот за приличные деньги пообещал вывезти девушку из Советского Союза.

Лицо комиссара приняло несчастное выражение.

– Ну, давай, добивай уж меня, что там дальше. Я уже понял, что меня со всех сторон окружают авантюристы, махнувшие рукой на службу короне.

Агент, отвечающий за наши контакты с ЦРУ, берется за посторонние заказы. И ты мне не боишься это говорить.

– Не боюсь, все согласовано – усмехнулся Фритиоф. – Мой отдел почти год разрабатывает операцию по уходу нашего разведчика Яниса Питерса из Эстонии, а его сын просит пристегнуть к этому еще и девушку.

Все подробности намеченной операции изложены в записке, господин комиссар.

– Фритиоф, я не понимаю, зачем ты мне все это рассказываешь. Все это находится в рамках твоих полномочий. От меня-то, что ты хочешь?

– Немного, комиссар. Нужны твои контакты с финнами. Необходимо, чтобы в день побега финские катера прикрыли границу. Вы же знаете, горячие русские пограничники в пылу преследования вполне могут зайти в финские воды. А нам это надо?

– Понятно, – вздохнул Линдстрём. – Давай свою записку вымогатель и шагай, пока я не начал рвать и метать.

Утром в окошко, выходящее на восток, ярко светило солнце и наверно от этого настроение у Люды поднялось. Она спустилась вниз, на кухню, где был накрыт шведский стол. Съев пару бутербродов и запив их чашкой кофе, девушка взяла сумку, за подкладкой который бытии зашиты документы и деньги, переоделась и направилась на пляж.

На берегу в это время практически никого не было. Только рыбацкий бот стоял у пирса, и рыбаки сейчас выгружали ящики с рыбой. Они громко разговаривали на своем эстонском языке, но материться предпочитали на русском. И только иногда, кто-нибудь из них вспоминал черта, крича, курат!

Выгрузив рыбу и развесив сети для просушки, рыбаки разошлись по домам. И на пляже снова стало тихо.

– Да, это вам не на Черном море отдыхать, – думала Люда. – Подумать не могла, что на пляже буду в одиночестве загорать.

Ближе к одиннадцати часам стало совсем жарко и девушка рискнула искупаться, стараясь не потерять из вида одежду и свою сумку.

– Соседка по автобусной поездке не соврала, вода в заливе Мууга оказалась холодной. Но, далеко не такой холодной, как в Онежском озере. Так, что купание удалось.

После купания девушка уселась на полотенце и, опираясь спиной об отшлифованный прибоем толстый ствол неизвестного дерева, уставилась в сверкающую даль. Там, прикрытый легкой дымкой, скрывался финский берег.

До обеда оставалось полтора часа и она, достав книжку Грина, углубилась в читанные, перечитанные Алые паруса..