Владимир Бабкин - 1917: Марш Империи [СИ]

Тот пожал плечами:

— Это война. Она не делается чистыми руками.

— Тогда не ссылайтесь на Гаагскую конвенцию. Мы воздаем дань уважения тем немецким солдатам и офицерам, которые воюют честно, соблюдая законы и обычаи войны. Тому свидетельством мемориалы морякам «Гебена», «Бреслау» и всем тем, кто погиб, исполняя свой долг при Моонзунде. Но мы не признаем действие Конвенции в отношении лиц, виновных в применении отравляющих газов, в особенности тех лиц, которые виновны в применении химического оружия против мирного населения. Обстрел кварталов Риги и попытка применить отравляющие газы в Митаве, ставят Рейх в ситуацию, когда высшее руководство Германии и государство в целом должны отвечать за действия отдельных лиц, отдавших преступные приказы. Позор международного трибунала ляжет на весь ваш Фатерлянд, герр Вебер. Подумайте над этим.

Немец молчал.

— Что ж, герр Вебер, если вы не хотите со мной говорить, то у меня хватает дел и без вас. Вас ждет следствие, ждут репортеры, вон за той дверью вас ждет позор. Так что забвения я вам не обещаю. Вашу роль в позоре Рейха не забудут в Германии.

— Это была моя личная инициатива. Германия и кайзер тут ни при чем.

— Что вы говорите! А Ригу тоже вы приказали обстреливать химическими снарядами?

Гауптман промолчал.

— Я ценю вашу попытку самопожертвования, но не стоит, уверяю вас. О том, что приказ об обстреле Риги отдал командующий 8-й армии генерал фон Гутьер нам известно. Известно так же то, что он отдал приказ нанести повторный удар перед тем, как застрелиться, опасаясь казни за Моонзундскую катастрофу. Новый преступный приказ о применении против города химического оружия отменили из Берлина, но сей факт имел место. И нынешний приказ о взрыве складов с химическим оружием в Митаве отдавал никак не покойный фон Гутьер. Равно как отдать такой приказ сами вы не могли, это не ваш уровень. И охрана складов нам достаточно дала показаний о происходящем. Поэтому, либо отвечаете лично вы и вместе с вами вся Германия, либо назовите мне того, кто отдал этот новый преступный приказ.

Емец закрыл папку и поднялся из-за стола.

— Гауптман Вебер, я нисколько не сомневаюсь в вашей готовности умереть за Фатерлянд. Но найдите в себе мужество не позорить Рейх. Там за дверью дюжина репортеров из десятка стран, а в столице Рейха уже ищут козлов отпущения. Помогите Германии, а заодно и самому себе.

— Чего вы от меня хотите?

— Я даю вам шанс, Вебер. Волею случая, вы не совершили этого преступления в Митаве. Не берите грех на душу и сейчас — назовите настоящих виновных, всех тех, кто отдавал преступные приказы и кого следует посадить на скамью подсудимых. Назовите их, и скажите, где нам их искать. И мы их найдем.

— Зачем вам это все?

— А затем, что мы не хотим, чтобы, когда бы то ни было, германские генералы и офицеры могли сказать: «мы лишь выполняли приказ». За каждое преступление придется отвечать лично. Пусть все помнят об этом.

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МИТАВА. ОПЕРАТИВНЫЙ ШТАБ СИЛ СПЕЦИАЛЬНЫХ ОПЕРАЦИЙ. 24 сентября (7 октября) 1917 года.

Слащев все так же хмуро глядел на суету за окном. Глядел, но мысли его были об ином.

Беспокойное ему досталось хозяйство. Точнее, беспокойное хозяйство создал он сам, формируя по повелению Михаила Второго подразделения Сил специальных операций. Задачи, поставленные перед ним, требовали срочного создания мобильных отрядов, умеющих решать самые разнообразные задачи как в тылу противника, так и на своей территории. Решать эффективно, неожиданно для противника и молниеносно.

Дерзкое похищение царя и наследника трона Болгарии, доставка означенных лиц дирижаблем в Москву, государственный переворот в Болгарии под видом отречения от престола в пользу нового царя Бориса, вскрытие системы фортов, охраняющих вход в Проливы, операции, призванные помочь армии взять Константинополь и Дарданеллы, Антиохия, Иерусалим, Галиция, Курляндия, горы Словакии, мосты Германии и Австро-Венгрии. Чего стоила покупка Емцем мостов через Марицу, открывшая дорогу русской армии в Восточной Фракии или сегодняшний блестящий захват им же складов с химическим оружием уже здесь, в Митаве.

Все это требовало множества инициативных и дерзких командиров, которых граф Слащев-Босфорский собирал словно жемчужины по всей армии русской. Но дерзость и инициативность на фронте часто оборачивалась стычками, и не только словесными, уже в тылу, слишком уж яркие собрались личности, слишком уж своевольные и болезненно честолюбивые. Возможно, когда-нибудь потом, лет через десять, Силы специальных операций и приобретут степенность и благообразность, но пока, пока все сшито буквально на грубую нитку, конфликты случались регулярно.

Вот происходило на его глазах прямо все то, что так блестяще описал Александр Дюма в своих «Трех мушкетерах», замени только гвардейцев кардинала на «Кубанский конный отряд особого назначения» есаула Шкуро, а мушкетеров на, к примеру, «жестянщиков Емца» — Особую моторизированную роту подполковника Анатолия Емца, регулярно ввязывающихся в стычки между собой. И не только между собой.

Или та же поручик Иволгина — чем не Миледи Винтер и Констанция Бонасье в одном лице? Блестящая операция в Софии, позволившая осуществить дерзкое похищение болгарских царя и наследника, во многом стала возможной именно благодаря великолепной работе Натальи Иволгиной. И не только эта операция.

Но в тылу она вдруг начинала притягивать к себе внимание мужчин, да так, что нередко становилась источником конфликтов и даже поводом для дуэлей, как тот же, уже ставший легендарным вызов на дуэль есаула Шкуро тогда еще капитаном Емцем. Шкуро тогда нашел формальный повод уклониться от дуэли, но, как говорится, осадочек-то остался.

И хорошо вовремя поступил запрос на поиск кандидатуры камер-фрейлины для юной Императрицы Марии, так что Слащев, пусть и скрепя сердце, все же подал ее кандидатуру на рассмотрение Государя. Нужно ли говорить, что Михаила Второго ее кандидатура устроила? Зря что ли при Дворе он собирает столько неординарных личностей?

Так что, пусть ССО и лишилась блестящего офицера, но граф тешил себя надеждой на то, что Империя в целом от этого только выиграла. И теперь он с некоторым замиранием сердца следил за новостями Двора, внутренне ожидая того момента, когда Иволгина освоится и проявит себя во всю ширь своего выдающегося таланта.

Или взять того же Емца. Умница, тонкий психолог, прекрасный аналитик, офицер, который так часто просто виртуозно решает самые немыслимые вопросы, тем не менее, регулярно нарывается на различные неприятности в тылу.

И таких кадров у Слащева полный комплект. Хоть приключенческий роман пиши. Хоть мемуары.