Владимир Бабкин - 1917: Марш Империи [СИ]

За спиной Емца ухнул миномет, и мина вылетела в сторону германских позиций. Ну, теперь, учитывая, что летящая мина видна в воздухе, немцы уже могут сориентироваться и определить, откуда по ним палят русские. Впрочем, если у самих германцев нет своих минометов, то им будет трудно вести контрминометную борьбу с парой русских 47 миллиметровых минометов системы Лихонина.

В этот момент Фадеев таки попал в цель, заставив пулемет на водонапорной башне заткнуться навсегда. Еще несколько попаданий превратили огневую точку на верхотуре башни в сплошное месиво. Что ж, теперь дело за минометчиками и снайперами, которые пользуясь поднявшейся кутерьмой должны были сейчас выдвигаться на присмотренные заранее позиции, позволяющие вести огонь по пулеметным гнездам противника.

Мины ложились вокруг депо с разной точностью, но большая часть их причиняла германской обороне определенный ущерб. Один из минометных снарядов лег в аккурат рядом с пушкой, превратив его расчет в вариант братской могилы, а само орудие опрокинув набок.

Повезло, что не взорвался боекомплект, иначе взрыв разворотил бы и здание депо, и много чего из железнодорожной инфраструктуры, захватить которую в целости было одной из задач русской операции.

С грохотом рванул рядом взрыв и Емец бросился на землю, прикрыв голову руками. Что ж, дело плохо — немцы определили направление и теперь будут пытаться достать русские минометы банально расстреливая в упор из пушки забор и стены сарая. И тут уж кто кого первым накроет.

Нет, в принципе, можно было сейчас дать команду на перенос позиции минометчиков в другое место, пока немцы не пробили все препятствия между собой и русскими, но в этом случае наши минометы будут молчать довольно долгое по меркам скоротечного боя время, а германцы получат преимущество. Не говоря уж о выигрыше времени.

Анатолий прокричал командиру минометчиков:

— Что скажешь, Баринов?!

Зауряд-прапорщик крикнул в ответ:

— Нет, постараемся их накрыть первыми!

— Ну, смотри!

Да, это тот классический случай, когда офицер на войне отвечает за свои слова своей же собственной головой. И не только своей.

Дуэль посредством снарядов и мин продолжалась, обильно дополняемая пулями со всех сторон. Отряд Емца не торопился выдвигаться на открытое место, поскольку никакая броня не могла защитить от снаряда 77 миллиметровой пушки, да и три оставшиеся пулеметные точки немцев продолжали активно поливать свинцом округу, а укрывшихся за стенами из мешков германцев достать с фронта было крайне непросто.

Перебравшись на новое место наблюдения, подполковник окинул быстрым взглядом поле боя, оценивая обстановку. Да, бронепоезд сейчас был бы тут на вес золота. Но он застрял там, в предхолмье, в том числе и по приказу самого Емца. Мог бы сказать свое веское слово и штабс-капитан Фадеев, но что-то он застрял где-то там, на узких улочках предместья. Впрочем, они тоже смогли бы сделать лишь несколько выстрелов до того момента, пока немцы не развернут свое орудие на прямую наводку.

Что ж, из хороших новостей пока только уничтожение пулемета на башне, да еще один пулемет замолчал, Бог весть по какой причине — может кто из снайперов повредил сам пулемет, может убит пулеметчик и его сейчас кто-то заменит у станка, а может, банально, перегрелся ствол и его сейчас просто заменят.

Толстые стены сарая все еще держали выстрелы из орудия, но было ясно, что еще два-три выстрела и эта часть сарая просто рухнет, открыв для вражеского огня прямой наводкой русских минометчиков.

Анатолий с трудом подавил в себе желание крикнуть что-то Баринову, но это было глупым порывом, поскольку ничем он помочь не сможет, лишь помешает им. Еще раз хлопнул миномет и мина вновь ушла в небо, в ответ вновь грохнул взрыв, пробив внешнюю стену сарая.

В этот момент из-за угла на открытое пространство вылетел русский пулеметный броневик «Джеффери — Поплавко» с лихой надписью: «Иван Горыныч» и устремился к германским позициям, паля из обоих своих пулеметов системы «Максима». Пользуясь тем, что с расстояния более полусотни метров вражеские пули не пробивали броню, машина активно маневрировала, стреляя то одним пулеметом, то другим, стараясь достать именно орудийный расчет.

— Молодец, Голиков!

Подполковник прекрасно понял задумку прапорщика, который вызывал огонь на себя, стараясь отвлечь немецких пушкарей от главной цели, и давая возможность Баринову отправить по противнику еще несколько мин.

Вся беда была в том, что других броневиков у Емца не было, а БТР-1 не годились для подобного, прикрывая экипаж лишь относительно невысокими бронебортами. Во всяком случае, стрелять из пулемета во время встречного боя крайне не рекомендовалось, поскольку было сие чистым самоубийством.

Немцы клюнули и ствол пушки двинулся в сторону броневика. Выстрел. Еще выстрел. Но попасть в маневрирующую цель было непросто. Более того, верткий броневик стал центром притяжения практически для всего вражеского огня, и пули звонко барабанили по металлу его брони, то и дело высекая искры и отскакивая словно горох от стены.

Еще один взрыв минометной мины в расположении противника. Еще один.

И тут броневик словно вспух изнутри огненным шаром и запылал, замерев посреди площади.

Емец ударил кулаком по стене и простонал:

— Голиков!!! Эх, Голиков, что ж ты так…

И мгновением позже русская мина накрыла немецких артиллеристов, заставив орудие замолчать.

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ. СОЛСБЕРИ. МЕБЛИРОВАННЫЕ КОМАНТЫ МИССИС О’ХАРА. 7 октября 1917 года.

— Какие новости, миссис О’Хара?

Пока Оскар намазывал хлеб маслом, хозяйка, вся красная вот негодования, вывалила целый ворох новостей:

— Представляете, мистер О’Коннор…

— Оскар.

— Благодарю вас, Оскар. Только представьте себе, пошла я утром в мясную лавку к Смиту, а там собрались эти несносные миссис Джонсон и миссис Кент, и представляете, что они мне заявили?!! Что, мол, это мы, ирландцы, во всем виноваты, что это мы убили короля Джорджа, из-за нас благословенную, как они выразились, Англию, гори она трижды огнем, бомбят германские аэропланы! И что надо всех ирландцев изгнать из Британии или посадить в тюрьму! Представляете какой ужас?!!

— Ужас.

Оскар кивнул, соглашаясь с такой оценкой ситуации. Но миссис О’Хара, переполненную праведным гневом, было трудно остановить:

— Но нас-то за что? Разве мы с вами взрывали ту бомбу в Лондоне?!!

— Совершенно с вами согласен, миссис О’Хара. Совершенно согласен.

Он искренне закивал, невольно вспомнив этот чудный момент, когда вчера так славно рвануло на углу Стрэнда и Савой-стрит.

— Представляете, Оскар, они же не сами это придумали, это же в газетах пишут!