Александр Курзанцев - Жрон

Мы уже начали подниматься по лестнице, когда с противоположного конца гостиной на лестнице из мужского крыла показались Поттер с Лонгботтомом, и Невилл поражённо замер, уставившись на ведущую меня наверх Гермиону. Та его не видела, целеустремлённо таща меня за собой, и я позволил себе подмигнуть новой правой руке Мальчика-который-выжил, и состроить самое похабное выражение лица, на какое только был способен. Пусть мучается и думает, что между мной и Герми уже что-то есть. А я ещё подолью маслица в огонь, когда он не утерпит и ринется ко мне за объяснениями.

Рассорить этих двоих, и дело на половину сделано. Прежнее хорошее настроение ко мне вернулось, и я, не утерпев, снова мысленно захохотал, подзабытым уже хохотом Злого Властелина.

Лёд тронулся, господа присяжные заседатели. Лёд тронулся!

Из девчачьей спальни я возвращался сытый и довольный. Молодцы девчонки, хозяйственные. Усадили, чаем напоили, сладостей надавали, знай в рассказ побольше драматизму добавляй.

Насилу, только, убедил, не пороть горячку. Долго обсасывали ОБСОС со всех сторон, но всё же, признали, что пока стоит обойтись без него. Больше всех по этому поводу переживала Гермиона. В ней пропадал талант общественного работника, училась бы она в российском ВУЗе, точно была бы или председателем студсовета или профкома факультета. И на пятом курсе в каноне старостой её сделали совершенно обоснованно. Ну, думаю, Макгонагал знала, кого ко мне приставить, присматривая будущую старосту.

Якобы неохотно согласился посещать их посиделки и впредь, с лицом мученика давая согласие. Хором обещали лучших сладостей. Плохо только, что Герми такого энтузиазма не проявляла, стоило завернуть идею с Обществом, как она заскучала и ко мне охладела, досиживая только из принципа. Но я не расстроился, Москва тоже не сразу строилась.

Единственно, вся это возня съела всё моё выделенное на пробежку время, поэтому пришлось идти снова переодеваться и собираться на завтрак, расталкивая вечно просыпающего Финнигана.

Остановился раз только у оккупированного студентами большого окна. Те, галдя, обсуждали что-то невидимое мне. Протиснулся вперёд, обоснованно решив, что наглость второе счастье, и понял, что их так возбудило. За ночь территория за замком заметно изменилась, появилась большая пристань на озере, а на лугу какие-то постройки, возле которых суетился Хагрид. Первое подтверждение готовящегося Турнира Трёх Волшебников, начавшееся с подготовки к приёму заграничных гостей.

Значит уже скоро, понял я, отходя от окна, уступая место другим нетерпеливым зрителям.

Отошёл к креслу у стены, присел на подлокотник, опёршись о спинку, задумчиво проводил взглядом братьев, тащивших куда-то младшекурсника, активно того уговаривая попробовать их новое изобретение.

Вернулся мыслями к приготовлениям к Турниру. Дело нескольких дней, похоже. А значит, скоро здесь будет и Крам, и Делакур. Флёр, в итоге, вышла за Билла, по-моему. Ещё одно пополнение в счастливой семье Уизли. Тоже что ли приворотным бахнули? Или Билл обаял француженку естественным путём? Если так, то старший братец парень не промах, чемпионка своей Академии, пусть и не выигравшая турнир, то ли частью вейла, то ли нет, я толком не помнил, фанон это был, или в каноне такое тоже упоминалось, но, в общем, девуля гордая, к такой так просто не подкатишь.

А ещё Виктор Крам. И вот думай тут, влезать в их короткий романчик с Гермионой, или нет. С одной стороны руки чешутся, с другой, пока не понимаю, как это всё провернуть. Ну да будем посмотреть.

И тут вдруг меня накрыло. Словно череда видений пронеслась перед глазами. Как будто попал я в мелкого Уизли прямо на первый курс, да только детишки остальные так для меня и остались детишками. И до дрожи, до внутреннего протеста, мне претило бросать этих неразумных сопляков в бой, лицом к лицу с рвущимся в реальность Волдемортом.

Там был Квирелл, о чью спину разбивалась, расцветая огненным цветком, бутылка с зажигательной смесью, метко брошенная моей рукой.

Локонс, на чью золотоволосую голову приземлялась бейсбольная бита, и я волок его тело по пустым коридорам.

Василиск, запечённый напалмом, пущенным по старым трубам.

Старая крыса Петтигрю в человеческом обличье, пришпиленная ножами к деревянной крестовине и поэтому не имеющая возможности обратно превратиться.

Лже-Грюм, изрешечённый самодельной МОНкой.

Тут я затряс головой, прогоняя череду свалившихся картинок. Эк меня накрыло. Прямо защитник страждущих, воин без страха и упрёка. Мог бы я таким быть? Мог бы, наверное, если бы не собирался изначально в этой реальности жить, а рвался бы геройски погибнуть. Но у меня тут была новая жизнь, магия, о чём всегда мечтал, и совершенно незнакомый, такой интересный мир. И положить жизнь ради эфемерного всеобщего счастья, которого не наступит всё равно, умру я героически принимая авады на грудь, или останусь жить, мне не хотелось категорически.

Когда-нибудь, в другой жизни, но только не сейчас.

***

Пары второго учебного дня были унылы до безобразия. История магии, Магловедение, Прорицание. Бинс как всегда монотонно трындел у доски, на магловедении было ужасно тупо, настолько, что даже шутить об этом не хотелось, ну, а Трелони, видимо ещё не войдя в привычную колею после каникул, была рассеяна, задумчива и крайне невнимательна. Хотя, может, это было её естественное состояние?

И всюду чувствовалось, я бы хотел сказать, ненавязчивое, но на самом деле, крайне навязчивое внимание со стороны Грейнджер.

Невил ревновал, покрываясь пятнами от картины квохчущей как курица над цыплёнком Гермионы. Поттер косился недоумённо, то на неё, то на Лонгботтома, то, нет-нет, на меня. А та, почему-то вбила себе в голову, что моя социализация напрямую зависит от моих оценок по учёбе. И пошло-поехало.

С видом великомученицы она села в конец класса, сбоку от нас с Шимусом, традиционных «камчатников», и теперь я то и дело слышал: «Рон, ты не слушаешь», «Рон, почему ты не записываешь?», «Рон, не крутись».

Я терпел. И не только из любви к этой «командирше», я и сам хотел учёбу выправить насколько это возможно. Вот только этот тотальный контроль даже всего за один день меня напряг капитально.

С ней было необходимо серьёзно поговорить и чётко определить границы невмешательства. А то к последним парам Финниган чуть не набросился на Герми с кулаками, так как ему, как моему соседу, тоже доставалось критических замечаний. Меньше, чем мне, но и этого хватало, чтобы возмутить свободолюбивого ирландца.

— Гермиона, — выползя из башни Трелони, одуревший от духоты и жжёных ароматических палочек, я остановил девушку, собравшуюся вместе со всеми вернуться в помещения факультета, это были последние на сегодня занятия.