Владимир Бабкин - Империя. Пандемия

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ВОРОБЬЕВЫ ГОРЫ. ШУХОВСКАЯ БАШНЯ. 5 октября 1918 года.

Ветер. Ветер. Резкий и злой.

Ветер гонит облака. Ветер жалит и кусает.

Какой злой здесь ветер. Почему в небе он добрый и веселый?

Ветер, несущий крылья там, и, ветер, который клыками пронизывает здесь.

Ветер. Во всех его ипостасях.

Порывы, вихри и движение воздушных масс…

Ветрено.

Холодно.

Ольга запахнула поплотнее свою кожанку. Но, никакая кожанка не спасет от ветра на башне. Стылого, ледяного и тягучего. Голодного, мрачного и алчного. Резкого, голодного и испивающего.

Клубы облаков спешили мимо них, обтекая башню.

Лишь трое стоят плотной группой.

Лишь дрожь. Мелкая дрожь.

Не видно ни зги.

Как же холодно.

Выстрел.

- Не расходуйте зря патроны, Любовь Александровна. Это ничего не даст.

Галанчикова пожала плечами.

- Ну, надо же что-то делать, как-то дать сигнал о том, что мы здесь. Вдруг они не нашли те гайки с записками?

Шухов лишь вздохнул.

- Ваша стрельба точно ничего к этому не добавит. В тумане облаков звук выстрела глушится и становится неверным. Вспомните неясные гудки пароходов в тумане. Да и ветер относит звуки.

Люба не нашла что возразить, и лишь спрятала наган в кобуру.

И вновь лишь ветер нарушал их «идиллию».

Как же холодно!

Ольга даже начала подпрыгивать, пытаясь хоть как-то согреться.

- Милейший Владимир Григорьевич, у вас в портфеле, случайно, нет печки и трех парашютов РК-3 системы Котельникова?

Шухов сумрачно покачал головой.

- Увы, милая Ольга Кирилловна, там ничего, кроме скучных бумаг, уже не осталось. Нет даже шоколада.

Услышав такое, Галанчикова, в свою очередь, плотоядно улыбнулась.

- Ну, в крайнем случае, ваши бумаги можно сжечь.

Инженер покосился на госпожу подполковника и уточнил:

- А у вас, милые дамы, есть при себе спички?

Обе переглянулись и покачали головой. На что Шухов ответил вздохом:

- Вот и у меня – нет. Можно, конечно, попытаться высечь искру и попытаться воспламенить порох из ваших патронов, но это мало что даст, ибо бумаг в портфеле мало. Да, и ветер на дал бы нам разжечь костер, даже если мы будем прикрывать пламя своими телами.

Люба не сдавалась, выдав идею:

- Можем разжечь ваши бумаги прямо в вашем портфеле.

- Мысль, конечно, оригинальная, признаю. Двухминутный костер устроить сможем. Но я предпочел бы оставить это на крайний случай. Тут нужна бочка, керосин и дрова. Которых у нас, увы, нет.

- Как и всего остального. – Ольга, продолжая подпрыгивать, пошутила. – В таком случае, предлагаю открыть сегодняшний бал. Дамы приглашают кавалеров.

И она подхватила опешившего инженера и начала с ним кружить по площадке, начитывая ритм:

- Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Люба усмехнулась, глядя на «танцующих».

- Боюсь, господин Шухов, уж теперь-то живым мы вас не отпустим!

* * *

ИМПЕРИЯ ЕДИНСТВА. РОССИЯ. МОСКВА. ВОРОТА ПЕТРОВСКОГО ПУТЕВОГО ДВОРЦА. 5 октября 1918 года.

- Ваше сиятельство! Ваше сиятельство! Два слова о сложившейся ситуации вокруг башни!

Граф Суворин замедлил ход, окруженный толпой репортеров. Тут же последовали вспышки фотоаппаратов и застрекотали камеры кинохроники. И хроникеры «Империи кино» уже не уступали пальму первенства кинооператорам из РОСТА.

- Господа, официальное сообщение о ситуации, как на самой башне, так и вокруг нее, будет доведена до всеобщего сведения через каналы ТАРР. Со своей стороны, могу сообщить, что спасательная операция ведется, и я, как и все мы, надеюсь на самое скорейшее благополучное разрешение возникшей ситуации.

Но избавиться от профессиональных вопрошальщиков было непросто даже профессиональному отвечальщику.

- Ваше сиятельство! Правда ли, что будут задействованы дирижабли?

Уверенный кивок.

- Все, что может быть задействовано для спасения верных подданных Его Величества, будет задействовано, смею вас в том уверить. Хотя, разумеется, ваши коллеги у подножья башни или на Ходынском аэродроме, имеют значительно лучшую возможность увидеть это воочию.

Требовательный вопрос (российским газетам и раньше палец в рот лучше было не класть, а уж теперь и подавно):

- Ваше сиятельство! Почему до сих пор не начата спасательная операция?

Прекрасный вопрос, заданный Имперскому Министру информации каким-то писакой из «Копейки» (куда Россия катится, господа?).

Благожелательная улыбка графа, превращающаяся в завуалированный намек:

- Спасательная операция происходит именно сейчас. Погода вот-вот подарит нам шанс, а пока идут приготовления. Уверен, что вскоре вы все сами сможете увидеть своими глазами. Для этого, конечно, лучше находиться не здесь, а в десяти километрах отсюда, у подножья башни господина Шухова.

Смех тут же был прерван новой чередой вопросов, на этот раз из более приличных изданий:

- Ваше сиятельство! Рейс Москва-Владивосток отменен. Правда ли, что дирижабль «Империя-1» будет занят в спасательной операции? И есть ли сведения о том, когда планируется возобновление воздушного сообщения между Москвой и Дальним Востоком?

Многозначный кивок.

- Да, участие Империи, в деле спасения подданных Его Величества, не вызывает сомнений. Здесь, конечно, решать Императорской Службе Спасения, но, лично я уверен, что все будет сделано, как надо. Империя своих не бросает, господа!

- Ваше сиятельство! Правда ли, что в Тамбовской губернии вспыхнули крестьянские волнения и введены войска?

Ни один мускул не дрогнул на лице главного пропагандиста Имперского Единства России и Ромеи, когда он все с той же, полной достоинства, улыбкой, дал развернутый ответ на неудобный вопрос:

- Господа! Я благодарю вас за тот интерес, который вы проявляете к этой непростой ситуации. Уверен, что нет в России и в Ромее ни одного равнодушного человека, который безразлично бы взирал на происходящее. Наша сила в Единстве! А теперь, прошу меня простить, я вынужден вас покинуть. Государь наш крайне не любит, когда ему приходится ждать, тем более, когда речь идет о жизнях его верных подданных!

* * *

ЛИЧНОЕ ПИСЬМО ИМПЕРАТОРА ЕДИНСТВА МИХАИЛА АЛЕКСАНДРОВИЧА ИМПЕРАТОРУ РИМА ВИКТОРУ ЭММАНУИЛУ. 5 октября 1918 года.

Дорогой Виктор!

Сердечно приветствую тебя!

Наш царственный коллега из Берлина прислал письмо, полное «обеспокоенности» и «решимости» относительно австро-венгерских дел. Фактически угрожает вводом войск. И он, как ты понимаешь, их туда обязательно введет, его позиция и его мотивы тебе хорошо известны.

И у нас, по факту, есть два варианта действий. Первый – дать германскому орлу увязнуть в Австро-Венгрии, наблюдая со стороны и надеясь на то, что у Рейха будет больше проблем, чем выгоды. Второй – поучаствовать в этом деле.