Константин Калбазов - Пилигрим 3 [СИ]

Однако ему не помешает приток населения. А если получится так и женского. Вообще-то с невестами проблем никаких. Половцы охотно роднятся с пограничниками. У них конечно со скотом дела обстоят откровенно плохо, но серебро и достойное оружие с предметами обихода найдутся.

Но при таком однобоком подходе, скорее половцы ассимилируют русских, нежели наоборот. Поэтому Романов активно выкупает на Руси сироток, пристраивая их в семьи пограничников. Соответствующее решение было принято подавляющим большинством большого совета. Но ведь глупо же отказываться от возможности обзавестись очередной партией жителей и девиц в частности.

– Ну что там, с галерой, Дорофей? – отрываясь от восковых табличек, поинтересовался Романов у полусотника, сейчас выступающего в роли капитана ладьи.

– Нормально все, Михаил Федорович. Пробоины заделали. Воду откачали. Пленных выловили.

– А что Данила?

– Вроде бы заканчивает. Но могу послать кого, уточнить.

– Не надо. Работа у него такая, что поспешность может навредить.

При каждой двойке ладей имелся один безопасник. Должен же кто-то заниматься фильтрацией рабов. Ну и работать с пленниками. Глядишь получится обзавестись очередным шпионом. А информация нынче стоит дорого. Да банально, получить опору на обычного жителя знакомого с реалиями того или иного портового города. Романов реально собирался торговать с арабами и турками. Его ткацкой фабрике нужны рынки сбыта.

Кого-то из гребцов отпустят, а кому-то предложат присоединиться к пограничникам. Но пока, все они останутся прикованными к своим банкам. От греха, так сказать. А то мало ли какие планы родятся в их головах. Решат захватить галеру и начать пиратствовать. Кто сказал, что это прерогатива турок и арабов. Европейцы так же грешат этим. Хотя, справедливости ради, пока не в таких объемах.

Вскоре Данила управился и предстал перед воеводой, довольный собой. Да еще и привел с собой одного из пленников. По виду то ли китаец, то ли кореец. Не отличает их Михаил.

– Из сотни гребцов, четырнадцать погибли, – начал докладывать безопасник, – двадцать настоящие тати, еще десять к ним басурмане, ну и пятьдесят шесть пленные христиане. Русичей только пятнадцать.

– А этот к каковым относится? – кивая на азиата, поинтересовался Михаил.

– Этот ханец, держали его отдельно. На цепи, но не в черном теле. Хорошая еда, сухая и чистая подстилка, к веслу не приставляли.

– На каком языке говорит?

– На турецком. Но совсем скверно. Толком чем он хорош я так и не понял. Вроде бы говорит, что кузнец. Но я полагаю, что простого коваля отдельно держать не стали бы.

– Правильно понимаешь. Ну что же, присаживайся, поговорим, указывая китайцу на складной стул, предложил Михаил.

Расположился он на корме со всеми удобствами. Походный стол, пара складных стульев, над головой растянута парусина, оберегающая от палящих солнечных лучей. От доспехов он уже избавился, оставшись в льняных рубашке и портах. На ногах легкие сандалии. Чего над собой измываться.

– Тебя как зовут? – поинтересовался Михаил на чистейшем турецком.

– Минья звут Хуоджин Чжан, – с характерным мягким акцентом и коверкая слова, ответил тот.

– Ну что же, Хуоджин, ответь отчего тебя держали отдельно и так заботились.

– Я мастьер, кузньес.

– Настолько хороший мастер?

– Я ни совсьем кузньес. Я дьеляю мьеталл.

– Понятно, что ни хрена не понятно. Но уже интересно. Дорофей, мы готовы к движению?

– Да. Пленников рассовали, кого в трюм, кого на банки. Призовые команды на борту. Освобожденных к делу приставим уже по ходу, – доложил полусотник.

– Вот и ладно. Тогда трогаем. Нас наверное уже заждались на месте встречи.

– Слушаюсь.

– Ну а теперь с тобой, Хуоджин. Мне проще научиться твоему языку, чем ждать, когда ты заговоришь на нашем. Чего смотришь? Не понимаешь? Правильно. Но этот язык ты еще выучишь, – хмыкнул Михаил и перешел на турецкий. – Я буду изучать твой язык.

Материя для Романова известная, и не безынтересная. А потому он знал как подступаться к процессу обучения. Уж пятый язык изучает. Так что, уже к вечеру он мог общаться с пленником на его родном языке. Разумеется уровень все еще – твоя моя не понимает, твоя стоит, моя стреляет. Но в общем и целом разговор складывался куда лучше, чем до тог, посредством турецкого. А пообщается с Хуоджином подольше, так и вовсе станет полиглотом. Еще и грамоту изучит, потому как тот знал иероглифы.

Итак, китаец был не столько кузнецом, сколько металлургом. И насколько понял Михаил, его жидкий металл, из которого можно отливать различные орудия труда ни что иное как чугун. Технология в Китае известна с незапамятных времен. Когда точно Хуоджин понятия не имел. Но все его предки были заняты на данном производстве.

Потом случился набег степняков, плен. Как мастера его поначалу оставили при стойбище, но как оказалось, в кузнице он работать не мог. А полученный им металл никуда не годился. Его хорошенько проучили за то, что он потратил силы, средства и время своих хозяев, после чего сбыли с рук долой. Так он и кочевал, сменив уже третьего господина.

Михаил точно знал, что из чугуна получают и сталь. И выход ее должен был быть куда выше, чем в его усовершенствованных печах. Но он понятия не имел, как подступиться к этому вопросу. Сам Хуоджин утверждал, что железо из чугуна не получали, а просто отливали различную посуду, инструменты и сельхозинвентарь. Из особого сорта чугуна, даже ковали оружие, наконечники для стрел и копий, и даже мечи.

Жаль конечно, что китайцу неизвестна технология получения стали. Но с другой стороны, какая разница. Железо и сталь Михаил получит и так, благо производство уже налажено, и есть месторождение отличной руды. Но ведь в окрестностях Пограничного имеется и руда пополоше, которую никак не используют.

Дверцы, колосники, задвижки, варочная плита и кольца для печей. Различная посуда. У него дома была чугунная сковородка, и жена если что-то жарила, о непременно на ней. Просто потому что даже банальная яичница получалась вкуснее, чем на всех этих тефалях. Словом, бог с ней со сталью, он и так найдет где и как использовать чугун. Да тут даже особо не придется напрягать воображение. И даже над технологией литья не нужно мудрить, вот он, готовый мастер…

К точке рандеву подошли к вечеру. Как и предполагал Михаил, они прибыли последними, так как себе он нарезал самый дальний маршрут. Количество кораблей в их своеобразной эскадре увеличилось до двадцати двух. Трюмы всех двенадцати трофейных галер оказались набиты как пленниками, так и ценными товарами. Ну и продовольствие. Куда же без него-то. Нужно же чем-то кормить такую прорву народа.