Атуна Койдергем - Горлинка Хольмгарда. Книга 2

– Пойдем, Васса…– кивнула Дива. Она была застигнута врасплох подобными пророчествами, граничащими с чем-то оскорбительным. В таких случаях тяжело сообразить, как ответить, даже когда имеется время поразмыслить. Иногда лучше промолчать, чем уподобиться Пригоде, которой лишь бы что сказать.

– Куда же ты? – усмехнулась Вольна, вышагнув на середину тропинки таким образом, что гуляльщицам теперь было не пройти. – Зрю по твоему лицу, что ты ни о чем не знаешь, что делалось тут в твое отсутствие…– продолжала Вольна, сверля Диву взглядом. – Не заблуждайся, думая, что он ждал тебя. Ему было не до скуки. В Изборске у него появилась женщина…Арви рассказал мне недавно. Спроси свою сестрицу, буде мне не веришь…– Вольна понимала, что никак не сможет вырвать Диву из объятий Рёрика, если только та сама не оттолкнет его. И нужно побудить вспыльчивую дочь Гостомысла к этому, вылив на нее ушат столь обидных подробностей, из-за которых легко потерять над собой власть и поссориться. – А к Белому озеру он тоже ходил не один, а с женщиной, сопровождающей его всюду и о которой тебе инда неведомо, – Вольна не заботилась о том, что заявленное не соответствует действительности. Главное, заронить в душе соперницы зерно подозрений, которые потом перерастут в упреки. Пусть Дива совершит ту же ошибку, что допустила она сама, непокоренная Вольна. – О, не переживай, по крайней мере, хотя бы этой твоей соперницы уже нет в живых. Правда, она оставила после себя потомство…Не знаю, кто отец, но мы можем предполагать. Ведь Нега называют опекуном этого чада. Да и иных отцов не названо…– Вольна городила, не стесняясь, поскольку знала, что истина сейчас неважна. Важно добиться своей цели правдами-неправдами, что называется. Но сокрушающий удар она приберегла напоследок. – А вот намедни он не раз ночевал в гриднице с Любавой. Она-таки добилась своего. Настырная проходимка…И это после всего того, что тебе пришлось испытать по ее вине…Если ты имеешь сомнения в моих словах, то опроси слуг. Добродею, прибирающую в гриднице. Или Деяна, который всегда там же. И Ингвара спроси, он много чего ведает. Он тебе и о Перунике из Ладоги расскажет. Опроси их, – твердила Вольна, понимая, что хоть что-то из ее слов окажется правдой, и это даст Диве повод верить и всем прочим ее выдумкам. – Они не посмеют тебя обмануть. И ты будешь знать, что все сказанное мной тебе есмь правда, – заключила Вольна, умело переплетая истину с ложью. Понадобится время, чтобы распутать сей клубок. – О всяких дворовых девках я тебе и вовсе не буду повествовать, дабы не расстроить, – погладив живот, усмехнулась Вольна, видя, как с лица ее соперницы сошла поволока счастья.

Сообщение о Любаве было самым обидным и поразило Диву глубоко, что было предсказуемо. Даже будучи победительницей по сути, Дива уже не ощущала себя таковой. И ей вдруг стало страшно оттого, что слова Вольны могут оказаться правдой.

– Поверь мне, жить одной значительно проще, чем быть рядом с мужчиной. Отныне ты всегда будешь бояться потерять его, – продолжала Вольна. – И в этих опасениях окажешься поглощена множеством забот, которые тебе чужды. Ты будешь вынуждена неустанно развлекать его. Заботиться о своей внешности даже по утрам. Станешь опасаться не угодить ему. Будешь терпеть любую прихоть и блажь, лишь бы он не пошел к другой. Ежели ты воистину любишь его, то тебе же хуже: ревность изъест твое сердце. Потому как он даст повод много раз сомневаться в нем, – пообещала Вольна, торжествуя про себя. Обидные слова западают в душу, даже если они ничем не подкреплены. – Ты будешь терпеть любые унижения, дондеже сил твоих хватит. А после он все равно бросит тебя и уйдет туда, где на него не будут держать обид, – Вольна многое понимала правильно, но не всегда умела смерить свой норов и следовать верным путем. Ее беда была в несдержанности, побеждающей ум. – А когда я рожу наследника, Нег снова вернется ко мне. А пока что мне нужен покой, нам нельзя вместе, – Вольна объяснила разлуку с Рёриком, указав причиной беременность. – И все же опроси Арви, Добродею, Ингвара и Деяна. Они расскажут тебе обо всех женщинах, что были без тебя.

Водворилась тишина. Лишь чайки с Волхова пронзительно кричали, словно пытаясь донести что-то до Дивы на своем языке. Но они были слишком далеки и беспомощны.

– Плохая ты хозяйка, не умеешь присмотреть за домом, – ответила Дива после кратких раздумий. Безусловно, слова Вольны ранили ее очень глубоко, причинили боль. И все же не следует терять присутствия духа, по крайней мере, при посторонних. Ведь об этом разговоре вскоре узнают многие. – Видишь, сколько всего происходило в мое отсутствие. Только я могу навести порядок в своем городе. Такое не под силу больше никому, как уже видно. Уходим, Васса, – на сей раз Дива сумела обойти Вольну.

Подхватив подолы, Васса поспешила на зов княгини. За все время беседы она молчала, украдкой разглядывая соперниц. А после того, как каждый отправился своей дорогой, она заметила, что Дива огорчена – ее губы плотно сомкнуты.

– Я не думаю, что всё это правда, – негромко заметила Васса, когда они уже были возле крыльца Дивы. – Вольна часто выдумывает то, чего не было. Княгиня и сама это знает, – постаралась утешить Васса, которая на самом деле уже испытывала симпатию к жене Рёрика, а бывшую подругу постепенно начинала ненавидеть. Обида и ненависть – нередкий итог для некогда близких людей.

– Значит, что-то неправда? – спросила Дива глухо.

– В отношении Изборска – там да, было. Я сама слышала, как Арви рассказывал. Но так лучше у княжны Росы спросить…Перуника в свой черед – правда, но Ингвар лучше ведает. Любава – такожде верно. Раз точно было. Слуги видели. Гудрун ведает об том, она с ребенком Любавы сидела, пока та в гриднице была…– рассказывала Васса, замечая, как Дива постепенно мрачнеет. – Но вот у Белого озера вроде не совсем уж так, как Вольна рассказала. Там две сестры жительствовали. И одна из них невестой Ньера сюда прибыла.

– А вторая? – Дива уже во всем видела подвох, как и мечтала Вольна.

– Вторая, кажется, просто так. Сама по себе, – постаралась утешить Васса.

– А бывает такое, что сама по себе в чужом городе? – Диву взяли подозрения, навеянные словами соперницы.

– Ну так вместе с сестрой…Можно у Деяна спросить…

– И где эти сестры? – Дива и сама не ожидала, что речь Вольны на нее подействует столь сильно.

– В бане угорели, – ответила Васса. – А дети их, правда, тут на дворище живут. Няньки нянчат их…Но так им уже по году, кажись. Выдумывает Вольна, батюшки этих деток у Белого озера, видно, обретаются.

– Понятно…– вопреки желанию, Дива ощутила горечь обиды, хотя допускала, что Вольна могла обмануть. Но ведь про Любаву – правда, по словам Вассы. Да и Перуника – это не просто имя.