Максим SNakeIce Карев - Предел срыва

Я окончательно пришёл в себя, когда меня завели в кабинет директора. Там стоял большой коричневый стол, пара стульев того же тона. Большое чёрное кресло, в котором сидел темноволосый мужчина лет сорока пяти с прямым носом и не особо короткой стрижкой. Внимательные карие глаза пили меня.

– Готов послушать вашу версию, молодой человек, – нарушил директор тишину.

– Я вкусно обедал, когда пришёл Антон и начал провоцировать со мной конфликт. Ударил по подносу и далее начал меня избивать. Я знаю, что насилие – это не выход и просто решил избить головой пол и стол. В знак протеста, так сказать.

– А почему вы ёрничаете?

– Потому что я все ещё злюсь, что проиграл в бою, который и не ожидался вообще.

– Знаете, Станислав, на вашем месте я бы переживал о грядущем исключении за нарушение порядка, а он о своей доминирующей роли в обществе подобном джунглям.

– Да я не хотел этой драки, не искал её и никак его не трогал, понимаете? Я игнорировал все записки, которые отвлекали меня от уроков. Я учился. Не я тут виноват.

– У нас по школе расставлены камеры, мы обязательно проверим, кто виноват и примем все меры. А завтра мне было хотелось увидеться с вашим отцом, без вашего присутствия, разумеется. Организуйте нам встречу.

– Раз вы так хотите… Я могу идти, мне бы у медика показаться?

– Да, Станислав, вы свободны. Охрана тоже может быть свободна, спасибо.

Школьный доктор не сказал ничего страшного. Несколько ушибов, пара ударов, с кем не бывает. Бывало даже хуже. Голова проходит, тошноты нет. Яркий свет в глаза не оценил, но терпимо. А вот возвращаться в класс поверженным было не круто. Стыдно было, прямо скажем. Надо с этим что-то делать. Пока выбор невелик, пошёл заканчивать уроки. Несколько человек спросили про моё самочувствие, но никто не стал стебать меня за проигрыш. Это было несколько неожиданно, но радовало. Я самую малость расслабился.

Дальнейший школьный день прошёл без эксцессов. Меня не били, не издевались, особо не спрашивали на уроках. Я встретился с Олегом, который сразу спросил, что у меня с лицом. Я кратенько рассказал ему, что его брат неудачник и проиграл в бою, и вечером надо настроиться на атмосферу, что на меня наложат домашний арест. И попросил ничего не рассказывать никому до прихода папы домой. Хотел сам всё уладить. Ожидаемо, что у брата кончались уроки раньше и он убежал домой почти сразу, после разговора. В то время, как я ещё несколько уроков сидел в школе. По-доброму я ему завидовал.

После школы решил поднять себе настроение хорошей маминой едой и просмотром чего-нибудь смешного с братом. Мы выбрали какое-то шоу, где надо было обойти запрет по возрасту даже мне и заливались со смеху. Знаете, что самое хорошее в детстве? Тебе смешно всё. Все шутки кажутся такими находчивыми, все поступки такими уникальными, а разные личности такими крутыми. В общем, мне было приятно смотреть на то, как брату очень весело то, что с возрастом стало казаться мне предсказуемым. Брюзжать вслух я не стал и решил отогнать эти мысли, насладившись шоу и едой.

Мама пришла раньше отца и ужаснулась состоянию моего лица. Я сказал, что не хочу пересказывать всё по два раза. Сейчас со мной всё в порядке, а как придёт папа, расскажу всё подробно. Чтобы она не переживала. Сказал только, что школьный врач никаких отклонений не увидел. Вроде, маму это устроило.

Чувство стыда пришло с моментом, когда отец вошёл на порог. Я показался перед ним, сказал, чтобы мы шли за стол ужинать, где уже его ждёт рассказал. Отец нахмурился, но спорить не стал, вымыл руки и пошёл за стол. По пути приобнял маму за талию и поцеловал в голову, а брата весело взял к себе на руки.

Сегодня были стрелки чеснока с говядиной и рисом. Я уплетал, как не в себя. Было божественно вкусно! А потом мы пили чай со сладостями и делились новостями. Вернее, они делались новостями, а я выжидал момента, когда надо вступить.

– В общем, родители, сын ваш не воин, – начал я совсем издалека, – и да, пап, завтра ты идёшь в школу, директор вызвал, без меня.

– Что произошло-то, собственно? – стал ещё сильнее хмуриться отец.

– Меня избили. И я сейчас не выгораживаю себя, а меня действительно под крайне сомнительным предлогом избил Антон, нет, вмешиваться не надо, разберусь сам. И правда не виноват. Директор просмотрит камеры, скорее всего, это же и скажет. Первым я не бил, конфликт избегать пытался. Но случилось вот это, – обвёл я рукой вокруг лица, – далее охранники, разговор с директором. Очень короткий, Антон дольше времени там провёл. Так что, я за мир. Но если не вступить в войну – убьют. Да не, шучу!

– Как ты себя чувствуешь? – побеспокоилась мама.

– Мам, только гордость задели, синяки – дело временное.

– Сын, очень надеюсь, что ты сказал правду, – засомневался отец в моих словах.

– Я когда-нибудь врал?

И тут все хором засмеялись.

– Не, кроме тех случаев! Ладно-ладно, я понял. Пап, мам, правда я не начинал конфликт. Даже не ожидал его. Видимо, Антону не понравилось, что нашу пути расходятся. Парень не в себе, раз так на друзей кидается. Я ожидал от него гадостей, он давно себя так ведёт, только таких… Вообще не ждал.

И даже не соврал. Я всего ничего в новом мире, а уже огрёб весьма сильно. Червяк всё ещё подъедал, что проигрыш был подростку. Но ничего уже не попишешь, остаётся только принять поражение, сделать выводы и идти дальше с новым уроком.

Лицо всё ещё болело, если его трогать. А не трогать – не получается. Это, как глотать, когда горло болит. И ждать, что пятнадцать секунд назад оно успело пройти. Под такие размышления я принял душ и отправился спать. День вышел сумасшедшим. Надо было скорее его закончить, чтобы завтра набраться сил. Эх, что день грядущий мне готовит? Что мир текущий мне преподнесёт?

Но ровно так, как нельзя сразу взять и отпустить разозлённого тобой кота, нельзя не посидеть пару минут в интернетике с телефончика. Разумеется, надо было проверить свежие сплетни и данные в группе класса, чем я и занялся. Удивительно, но там одноклассники открыто осуждали поступок Антона, который только бесился. Я не стал провоцировать новый конфликт и просто принял к сведению, что здравомыслящих людей в классе больше. Главное, чтобы авторитет Антона пострадал, как и репутация, а там дальше и общий настрой класса изменится. Если сознание определяет бытие, будем влиять на бытие ради светлых сознаний.

***

Ночью приснилась мама. Я даже проснулся с мокрой подушкой. На душе было паршиво. Вот как она там одна? По сути, у неё умер сын и она осталась наедине со своими проблемами. Никому такого не пожелаешь. Не должны родители хоронить своих детей. Это нарушает естественный порядок вещей. А порядок важен. Только мой случай настолько уникален, что я ума не приложу, как дальше правильно.