Татьяна Вяткина - Согласные. Сказки для взрослых

Друг и одноклассник Якова Костик остался в прежней школе, имеющей теперь статус третьей категории. Друзья были расстроены, но поделать ничего не могли. Яков долго привыкал к новой школе, одноклассникам, к дороге в школу, которая теперь занимала гораздо больше времени.

Постепенно взбудораженное население страны, хотя и не понимало для чего ввели такие новшества, успокоилось и, как оказалось, совершенно напрасно. К концу учебного года на общих школьных собраниях ученикам и их родителям зачитали постановление правительства, которое гласило, что ученики, окончившие школу пятой категории, не имеют права на поступление ни в какие учебные заведения, ученики четвертой категории могут поступать только в профессиональные училища. И только выпускники школ третьей категории могут отправляться на учебу в институты и университеты.

Народ онемел или скорее оцепенел. Но вслух выражать свои эмоции за этот год люди разучились. Коммунизм кормил их досыта, обувал и одевал, а всякие недовольства еще неизвестно к чему приведут. Нет больше такой страны в мире. Где еще человеку не надо беспокоиться о хлебе насущном?

Яшка, разумеется, очень расстроился. Его мечта стать инженером превратилась в недосягаемую. Но впереди было три года учебы, и маячила надежда на отмену ограничений.

Как оказалось, он зря возлагал надежды на время. Новые веяния набирали ход, не делая ни шагу назад, а только вперед.

Летом объявили о возможности некоторым детям перейти из пятой категории в четвертую, а в дальнейшем даже и в третью. Правительство приняло решение о постепенном переводе армии в профессиональное русло. Для этого объявили набор в детские военные школы-интернаты. Принимали в них и девочек и мальчиков с одиннадцати лет. Поступление в военные школы детей из семей пятой категории автоматически переводило их в четвертую. Родителей новшество не касалось. После окончания школы выпускники отправлялись служить в армию. Отныне это была их профессия. А если по окончании школы выпускник решал получить образование в высшей военной школе, он становился обладателем третьей категории и после выпуска занимал командные должности в армии. Через шесть лет армия получила первых профессиональных солдат, и срочный призыв отменили.

Яшка не воспользовался этой возможностью из-за возраста, но не очень жалел об этом, потому что никогда не мечтал стать военным.

Да и многие родители с опаской смотрели на, казалось бы, хорошую возможность для своих детей. Страшновато отпустить свое одиннадцатилетнее чадо от себя считай что навсегда. По законам школ-интернатов никаких родительских посещений не разрешалось. Только летом на две недели детям предоставлялся отпуск для посещения родителей.

Странно, оказалось, в общем-то, несправедливое решение правительства о невозможности продолжать учебу детям пятой категории, не очень тяготило людей. На кухнях обывателей шли примерно такие разговоры:

– Миша, ну что рвать подметки? Какая разница, кем станет наш сын. Ведь кусок хлеба и все необходимое к нему ему обеспечено. Жилье он получит сразу после школы. А если женится, так и вовсе в отдельной квартире будет жить.

– Знаешь, Маша, наверное, ты права, – лениво потягивая сигарету после сытного ужина, отвечал супруг, – помнишь, как мы мучились без жилья в свое время, а теперь – нате вам! Подумаешь, не станет инженером, не в этом счастье. И, знаешь, Маша, зря мы боялись коммунизма. Глянь-ка, какая благодать вокруг – работай, ешь, живи и не беспокойся о завтрашнем дне. Никаких тебе денег. Никогда они, проклятые, не кончаются. Никаких забот. Пошел в магазин, набрал все что надо и живи себе, радуйся. Чего еще надо?

– Ой, Миша, не знаю, – начинала тревожиться Маша, – а как же мечты и любимая профессия? Пусть даже и без зарплаты, но работа должна приносить удовлетворение.

– Вот умеешь ты испортить настроение, – недовольно бурчал муж, – давай лучше завтра возьмем себе новый диван. Посмотри, этот уже совсем протоптался.

– Как скажешь, – вздыхала Маша.

Поговаривали, правда очень тихо и, оглядываясь, что всех несогласных с новыми законами вместе с семьями вывезли куда-то на самый дальний остров, откуда самостоятельно выбраться никак не получится. А их жилье теперь с такой легкостью раздают народу. Выходило, что несогласных оказалось много, судя по квартирам, которых теперь хватало всем, правда и новых строилось немало.

К тому же, того, кто срывался и выходил за рамки законов, постигала участь несогласных – все тот же остров.

Яшка подозревал, что его одноклассник Витька попал вместе со своей семьей в то таинственное место. Мальчишки сдружились после перехода в новую школу. Часто ходили в гости друг к другу. Яшка любил бывать у Виктора. В их семье всегда было как-то тепло и уютно. Правда, в последний приход отец товарища был сильно расстроен. Мальчишки слышали разговор родителей, уединившихся в спальне.

– Не переживай, Федя, все обойдется, – ласково звучал голос матери Витьки.

– Да что обойдется? Собирай вещи, говорю тебе. Виноват я перед вами. Не смог смолчать. Вывел меня этот гад Евсеич. Достал своей политинформацией. Сколько можно слушать бредятину? Кому это интересно? А бесконечные субботники на благо страны? Никаких нервов не хватает. По мне, так лучше бы деньги вернули, пусть бы до получки не хватало, брали бы взаймы у кого-нибудь, зато сами себе хозяева были. Вспомни – жилось как-то веселее, дышалось что ли.

Стали слышны всхлипывания матери.

Витька побледнел. Яшка пытался его подбодрить, но мальчишка только вымученно улыбался. Яшка попрощался и пошел домой. После этого они с Витькой не виделись. Одноклассник не появлялся в школе. Через несколько дней Яшка решил навестить товарища.

Дверь открыла незнакомая рыжая девочка. Яшка знал, что сестры у Виктора нет.

– Витя дома? – удивленно спросил он.

– Какой Витя? Здесь мы живем. Уже три дня, – весело отчиталась девчонка.

– А Виктор?

– Откуда я знаю, где твой Виктор! Давай проваливай, – разозлилась рыжая и захлопнула дверь.

В школе никто не спрашивал и не говорил об отсутствии Виктора, как будто он и не учился в этом классе!

Вот так легко и просто наступил коммунизм и полностью завладел умами людей. Все были сыты, обуты, имели жилье. Даже пьяницы, которых не мог побороть никакой режим, были повержены коммунистическим воспитанием, и переквалифицировались в нормальных трудяг. Указ правительства, гласивший, что работник более трех раз появившийся на работе или в общественном месте в любой степени алкогольного опьянения немедленно будет отправлен все на тот же остров, заставил их задуматься.

В каждом городе и селе самых неисправимых, тяжело больных алкоголизмом, в один прекрасный день усадили в зарешеченные грузовики и под громкие марши, несущиеся из динамиков, и прицелы кинокамер отправили на таинственный остров. По всем телевизионным каналам несколько раз была показана эта коллективная ссылка, которая явилась своеобразной кодировкой для оставшихся выпивох.