Виталий Свадьбин - Лётчик. Фронтовая «Ведьма»

Проснулся на следующий день, возможно к обеду. Ощущения пустого желудка, если выразиться по-простому, «жрать охота». Интересно сколько не ел? Я задрал руки и рассмотрев их, пришёл к выводу, что никакой это не сон. А самая что ни на есть явь. Или сумасшествие? Или, сука, наркотик не отпускает? Проверил между ног, изменений нет, ничего не выросло, пока я спал. Так же пусто, точнее есть, конечно, но орган для меня непривычный. То есть я, конечно, такими органами пользовался, но как правило, когда они были у других. Вот же засада. Попал так попал! И ведь теперь с этим жить. Появилась Тамарка-санитарка.

– Как вы себя чувствуете? Голова не кружится? – и смотрит так участливо.

Вот что ей сказать? Что я сумасшедший? Что я мужик и мне чудится, что я баба? Но сказал я совсем другое, неожиданно для себя. Чёрт, ведь и голос женский.

– Нет не кружится, и голова не болит, – проворчал я хмуро.

– Сегодня вас осмотрит Марина Петровна. Если всё хорошо, то скоро на выписку. Вы удачливая.

– Ага, так и прёт удача со всех сторон, успевай в мешок складывать, – снова буркнул я.

Тем не менее провалялся на больничной койке неделю. Правда уже не в палатке, а бараке санчасти, на территории лётной школы, как узнал позже, что учусь в лётной школе. В эти дни приходили девчонки, видимо мои подруги. Я понял, что мы учимся в одной группе. Постепенно выяснил, что больше всех дружу с Лидой Карповой. Эх, я бы с такой и ночью дружить не отказался. Брюнетка примерно среднего роста, только белее крепкая и бёдра пошире. Про таких говорят «кость широкая». Хотя на лицо вполне симпатичная. Может здесь все девушки такие? Лида приходила каждый день, приносила конспекты и уставы с конспектами. Требовалось собрать информацию, а иначе быстро определят меня в психушку. Всегда, оставшись наедине, старался вспомнить и понять, что говорил тот непонятный голос. Зачем я получил роль «попаданца»? Ответа пока не было.

– Жень, я тут узнала, что формируют женский легкобомбардировочный авиаполк. Туда пойдут основное количество девушек. Но те, кто отлетает экзамен на отлично, попадут в истребительные авиаполки. Ты как? Сможешь сдать? – Лида явно тревожилась за свою подругу.

– Голова уже не болит. Думаю, проблем не будет, – а сам размышлял, что нужно как-то вливаться в эту жизнь.

– Отлично, а то я переживаю за тебя. В начале апреля сдаём экзамен и здравствуй фронт, – было непонятно радуется Лида или нет.

Впадать в депрессию надолго, у меня вообще привычки не было. Если я брежу, то это не причина унывать. Поживём в теле девушки. Надо будет детально себя рассмотреть. А то вдруг не красотка, а уродина? Было бы обидно. Экзамен перенесли на последние числа апреля. Отлетал я видимо на отлично. Так как меня хвалили инструктора и заместитель начальника школы. Хотя ничего особенного не показывал, не выделялся, так сказать. Просто сделал лётное задание хорошо и без ошибок. Меня, честно говоря, удивило, когда я узнал, что курсы длятся всего пять месяцев. Вот чему можно научить лётчика за неполные полгода? Видимо война диктует свои условия. Здесь я узнал, что в первые дни войны гибло много лётчиков. Вот и штамповали лётные школы курсантов, как на конвейере. По-человечески мне было жаль мальчишек и девчонок, которые налетали часов по пятнадцать. И это ещё хорошо, со слов заместителя начальника школы. Топливо выделяют крохи, всё забирает фронт. Экзамены мы сдали. Нам выдали новенькие погоны младших лейтенантов и естественно присвоили идентичные звания.

Буквально на днях мы должны были получить распределение в авиаполки. Все выпускники строили предположения, а я страдал лёжа на кровати в казарме. Всё началось с того, что у меня разболелся живот. Прямо наказание какое-то. В казарму зашли Лида Карпова и Ольга Петрова.

– Жень, нам дают увольнительные в город. Собирайся, – радостно предложила Лида.

Я в ответ только простонал. Девушки встревожились и потащили меня в санчасть. Но пока суть да дело, пока они меня уговаривали, прошло не меньше двух часов. И когда я уже было согласился, у меня пошла кровь. Кровь! Мать вашу, сука. Слов нет, только мат остался.

– Жень, да у тебя же месячные, – констатировала Ольга.

Из моих уст вылетело целое предложение, очень-очень ненормативной лексики, где вполне литературными были только предлоги «В» и «НА». Думаю, что даже в прошлой жизни я так ругаться не умел, а тут откуда только взялось. Девчонки, разинув рты уставились на меня. Я же завалился на кровать, орошая подушку слезами. Чёрт! Вот опять глаза на мокром месте. Лида и Ольга помогли справится с процедурой, которую совершают женщины в такие дни. Мои страдания длились три дня, а потом боль прошла. А вечером состоялся разговор с моей, точнее с подругой Евгении Красько.

– Слушай, Женя, я что-то не пойму. Ты простые вещи не помнишь. Это после травмы?

– Да, Лида. Понимаешь, как летать помню, а некоторые моменты забыла. Получается, здесь помню, а вот здесь нет, – выдал я версию из кинофильма «Джентльмены удачи», трогая разные стороны головы.

В общем поговорили, а я взял слово с Лиды, что она никому не расскажет. Постепенно я привыкал к новому телу. Хорошо ещё, что у меня грудь всего второго размера, даже чуть меньше, как пояснили девушки. А то на зарядке прямо беда. Бежишь, а сиськи прыгают вверх, вниз, вверх, вниз. Жесть! Нет, раньше мне конечно нравилось смотреть, как девушки бегают. Что тут скрывать? Приятное зрелище как сиськи подпрыгивают. Но испытывать это на себе? Сомнительное удовольствие. Тело оказалось слабоватым. Там-то я привык совсем к другим физическим нагрузкам. Вот и здесь стал уделять по утрам время для пробежки и зарядки. С растяжкой дела обстояли неплохо. У Красько оказалось достаточно гибкое тело. Упражнения по боевым искусствам старался не афишировать. Но тем не менее Лида и Ольга меня подловили.

– Женя, а это что за гимнастика? На бокс похожа или на борьбу, – заинтересовалась Ольга.

Как ни странно, выручила меня Лида. Оказывается, мы с ней знакомы по Москве, она тоже москвичка.

– А чему ты удивляешься, Оля? Насколько я знаю, Иван Павлович в НКВД служит, что-то с разведкой связано. Там таких спецов хватает, а Женька постоянно как мальчишка на тренировки офицеров бегала. Так, Женя?

Я только тупо кивнул головой, ошарашенный новыми знаниями.

– А ещё наша Евгения влюблена в майора. Он лётчик, между прочим. Женька из-за него и пошла на лётные курсы, – продолжила раскрывать секреты Лида.

Вот это поворот! Моя протеже – дочка офицера «кровавой гэбни», и ещё крутила роман с летуном. Попадалово! По-другому не скажешь. Но «лицо» я не уронил. Состряпал улыбку послушной девочки и согласно покивал головой. У самого вертелся вопрос, а ну как раскроет папенька свою дочурку, и мне станет совсем не смешно. Надо ограничить контакты с роднёй, а лучше совсем исключить. Будем писать письма «сухим канцелярским языком». Перед самым выпуском узнал новость о том, что Евгения Красько должна была пойти переводчиком. Знает эта девушка три языка, немецкий, английский и французский. И когда только выучить успела? Я пробовал задавать наводящие вопросы Лиде, но она не знала. Сказала, что мать Евгении знает несколько языков и отец вроде тоже, но какие не сказала. Вот же партизанка Лида! А может и вправду не знает? На моё счастье, знание иностранных языков я получил в прошлой жизни, про испанский своевременно умолчал. Был ещё занимательный случай моего привыкания к телу женщины. После выхода из санчасти, пошли мы в баню. В лётной школе надо сказать баня добротная и сделана на совесть. Причём парилка отдельно от мойки. Вот значит захожу я в составе эскадрильи, нас так сразу приучали передвигаться. В школе в состав эскадрильи входило десять девчонок. ДЕСЯТЬ! Молодых вполне симпатичных девок, это вам не шутки. Правда фигуры крепенькие, не то, что в моё время. Но всё равно глаз радует. Вот я и завис, сел на лавку сижу кайфую. Нет, конечно, я и в той жизни с девочками по баням хаживал, но там цели были другие. А тут просто помыться надо. Делать нечего раздеваюсь, но не спешу, разглядывая тела молодых женщин. Точно вам скажу, что в этом времени модельной внешностью и не пахнет. В том смысле, к каким моделям мы привыкли у себя, в той моей, другой жизни. Девки все кровь с молоком. Ростом не высокие. Есть, конечно, например моя подруга Лида, да и Ольга тоже вроде под метр семьдесят. В этот момент я отвлёкся, точнее меня отвлекли. Кто-то из девушек, кто именно я не разглядел, выразила восхищение.