Наталья Щёголева - Путь домой. Лонвейт

– Здесь не сказано главного, кто же это сделал?!

– Вы ожидаете, что я назову имя?! – изумился в ответ Эжен, – Вы ведь прочли, тот дворянин не представился. Лично я видел его впервые.

Герцог кивнул.

– А как выглядели эти убийцы?

– Убийцы?! – позволил себе уточнить как будто не понявший вопроса Эжен.

– Да, я говорю о людях, убивших маркиза, – было видно, уже весьма раздражённый герцог сделал над собой большое усилие, чтобы дать это пояснение.

– Убивших маркиза?! Методом исключения могу предположить, что вы изволите спрашивать о незнакомце, остановившем карету, и о его друге… Так ведь их описания там даны. Документ даёт исчерпывающую картину этого печального события. Право, я не знаю, что тут ещё можно добавить.

Герцог недобро усмехнулся и обратил взор к Эмилии:

– Я, любезная маркиза, склонен думать, что это были Жан де Лаган и Анри де Монсар. Именно Монсар убил вашего брата.

Взгляд Эмилии потяжелел, и в какой-то момент герцог решил, что ему удалось сделать для неё открытие, что он смог направить этот испепеляющий гнев в правильное русло, но ответ маркизы был разочаровывающее сдержан:

– Я сама разберусь.

– Любезная маркиза, позвольте мне помочь вам. Я могу помочь вам призвать негодяя к ответу.

– Избавьте меня от вашей помощи, Ваша Светлость. Никогда не забуду, как вы помогли моему Людовику.

– Позвольте, я не понимаю!

– Ведь это именно вы посодействовали его браку с Анной де Шероль, так?

– Это было его заветным желанием! И не говорите, что не знали это.

– Значит верно люди горят, что самое страшное наказание – это исполнение нашего желания?.. Нет, Ваша Светлость, нам с вами ходить разными дорогами. А теперь прошу простить меня, я очень устала.

И Эмилия встала полуоборотом к двери, однозначно давая герцогу понять, что ему больше здесь не место. Гордость герцога была смертельно уязвлена, он почувствовал прилив страшной ярости и развернулся к хозяйке дома с решительным намерением, наконец-то, поставить на место эту взбалмошную девчонку, напомнить ей, с кем именно она так дерзко разговаривает.

Но тут вдруг эта уже готовая разразиться буря… погасла – ведь в глазах Эмили стояли слёзы, а губы открыто дрожали в плохо скрываемых судорогах плача. Неприступная маркиза де Рельгро вдруг предстала перед ним раздавленной горем слабой беззащитной женщиной, находящейся на грани истерики. Не выдержала. Эта произошедшая с Эмилией перемена изумила и даже смутила герцога.

Верно распознав происходящее, Эжен поспешил встать и, превозмогая хромоту, подошёл к Эмилии. Ещё миг, и она упала ему на грудь, а он крепко обнял её. Герцог поднял удивлённые глаза на виконта, тот, тоже невыразимо печальный, неопределённо повёл головой:

– Очень прошу, Ваша Светлость, простите нас! Но роль гостеприимных хозяев сейчас нам совсем не под силу. Молю о вашем великодушии, понимании и снисхождении…

Герцог как-то в оцепенении кивнул и… стремительно направился к выходу. Его праиэры, все время разговора притворявшиеся статуями, Фил и Глен, незамедлительно последовали за ним, но всё же Эмилия успела поймать взгляд выходившего последним Глена. Она, как и просил Эжен, старательно не замечала Виктора всё время разговора, но этот последний миг упустить не могла. Да, один только миг, но словно состоялась длинная беседа…

Как только дверь захлопнулась, Эмилия решительно отстранилась от Эжена. Глаза её уже были сухи:

– Всё-таки эта гадкая маска, которую он носит, сохраняет некоторые черты вашего сходства… Как же герцог не видит это?!!

– Он увидел это давно, и у него уже было достаточно времени, чтобы с этим смириться… – отозвался юноша и тут же вскинулся, – Думаю, Виктор придёт где-нибудь через час. Ты позволишь?

Эмилия удивлённо повела бровью и лукаво усмехнулась. Кто бы сказал, что ещё пару минут назад в её таких ярких глазах стояли слёзы?! Эжен поймал себя на этой мысли и не сдержал улыбку, а уже в следующую секунду ещё крепче обнял её:

– Ты была великолепна, любимая!

– И ты, дорогой!.. Прошу, не принимай близко к сердцу его слова…

– Ты о хромоте? – Эжен против воли помрачнел, – На правду не обижаются. Ещё многие об этом скажут, и все подумают.

– Мне это безразлично!

Эжен заглянул ей в глаза и… поверил, потому что очень хотел поверить.

* * *

В самом деле, примерно через час в окно комнаты, некогда занимаемой герцогом, а теперь Эженом ударился маленький камушек. Эжен тут же отложил книгу и встал.

– Это от Виктора?! – встрепенулась прикорнувшая тут же на кушетке Эмилия.

– Да, дорогая. Сейчас я его приведу…

Он нежно поцеловал ручку своей златовласой королевы и поспешно вышел. Его цель была недалеко – открыть окно в коридоре в паре шагов от оставленной только что комнаты. С этой стороны дом Рельгро довольно близко примыкал к крыше соседнего строения. Один прыжок, похожий на широкий шаг, и Виктор уже рядом с братом, лишь лёгкая тень скользнула по булыжникам мостовой.

Братья, один в маске Глена, другой в маске Лорни, крепко обнялись и разжать объятья не спешили. Нет, они не опасались быть замеченными. Эжен давно позаботился о том, чтобы ограничить передвижение прислуги в этой части своей новой крепости, а Виктор не беспокоился об этом, потому что верил в предусмотрительность брата. Снова вместе!!!…

– Пойдём, хочу ещё раз познакомить тебя с моей Эмилией, – предложил Эжен, наконец-то, отпустив Виктора.

Тот выразил полную готовность и тут же заглотил шарик анга. Вернуть себе настоящий облик прежде, чем явиться пред очи хозяйки этого дома – Эжен одобрительно кивнул и взялся присмотреть за процессом:

– Ты, похоже нашёл надежного поставщика этой гадости. Даже не знаю, радоваться ли этому, или огорчаться…

– Не усложняй, – откликнулся Виктор, – Ведь ты это умеешь…

– В самом деле?! Похоже, этот год прошёл нам не впрок. Ведь, о, ужас! Я перестал тебя понимать! – и Эжен старательно изобразил этот самый ужас.

Получилось очень театрально, и Виктор беззвучно рассмеялся, тем ускоряя процесс своего преображения.

Эмилия, заметно волнуясь, поднялась навстречу гостю. Виктор был человеком из далёкого и очень неприятного прошлого, но в то же время он же является и «половинкой» её возлюбленного, во всяком случае Эжен всегда так называл и продолжает называть брата. Лже-виконт пропустил Виктора в комнату и запер дверь на ключ. Вот она полная уверенность в безопасности.

Эжен по-хозяйски направился к туалетному столику и начал снимать свою бутафорию: парик, накладные брови, усы и бородка легли на стол. Юноша заглянул в зеркало, взбил слежавшиеся волосы, бодро развернулся и… замер.

Оказывается, Виктор опустился перед Эмилией на одно колено и низко склонил голову, чем, похоже, лишил девушку дара речи. Поражённая Эмилия с трудом перевела дыхание, бросила на Эжена растерянный взгляд и, наконец-то, промолвила: