Улия Воронина - Спасти героя

Дэтэ снова стал ее наставником, теперь он готовил ее по истории и временной адаптации. А поскольку он отвечал и за всю практическую часть проекта, консультировал ее и по многим другим вопросам. Иногда тесное общение с ним еще возвращало ее в те прежние времена, когда его советы, наставления и беседы были ее самым большим счастьем. Но это были лишь отголоски прошлого чувства, боль от разочарования она приглушала, объясняя себе «не судьбой». Он же, как высококвалифицированный психолог и, вообще, человек весьма чуткий, очевидно, прекрасно видел все это. Но никогда не обсуждал, считая, что между ними все уже сказано, все понятно, и что теперь Аш нужно лишь время, чтобы справится с собой. Он был прав. Она справлялась.

Сейчас же, благодаря ему, она гораздо меньше думала о прошлом, ее почти всецело занимало задание. Кроме нужных и тревожных мыслей о том, как лучше выполнить свою работу, какой подход найти, ее занимала и сама личность человека, героя, которого ей предстояло спасти. Если судить по хроникам того времени, а жил граф Клермон с 1549 по 1579, всего тридцать лет, это был выдающийся человек: за такой короткий срок жизни он оставил яркий след в истории. А вот каким же он был, предстояло выяснить. Политик, поэт, воин и нежный возлюбленный… Возможно, щедро одарен, возможно, как раз наоборот. Сведения о нем в хрониках его современников были довольно противоречивы. В Варфоломеевскую ночь он, если верить некоторым источникам, безжалостно устранил своих соперников за наследство, двоюродных братьев. Хотя, не исключено, что версия событий была представлена его врагами, завистниками, или обманутыми мужьями, чьи жены пали перед обаянием графа Клермона. Возможно, по этой же причине, он осуждался авторами хроник, как никудышный военачальник, но, возможно, это было вполне справедливо, поскольку поэты редко бывают хорошими стратегами. Кроме того, его осуждали за непомерные налоги, которые он ввел, получив от герцога Анжуйского губернаторство в его провинции Анжу. В своих стихах он призывал хранить любовь от чужих глаз, сохранять отношения в тайне, чтобы не опорочить имя возлюбленной, доверившей честь своему другу, но его же письмо, в котором он делился победой над сердцем жены главного ловчего герцога Анжуйского, послужило причиной его гибели. Как понять такую двойственность и непостоянство в личности этого человека?.. Одно можно было утверждать наверняка, его стихи, если, конечно, они действительно ему принадлежали, были полны тонкой лирики… Итак, граф де Бюсси был натурой сложной. И что-то должно было объединять все его настроения. Но что?… Больше всего она боялась разочарования, хоть и поверить до конца, что Бюсси, которым его придумал и описал Дюма, существует, она не могла. Писатели зачастую провидцы, но, к сожалению, далеко не всегда. Настоящий граф де Клермон мог быть напрочь лишен обаяния, а его личные качества, скорее всего и на десять процентов не совпадали с выдуманными. Вообще-то так думать было нельзя, Дэтэ не раз повторял, что профессионал не должен судить о герое, которого предстоит спасти, поскольку это могло отразиться на качестве работы. Никаких выводов, оценок, и уж тем более, чувств. И все же, она не могла удержаться… Она по нескольку раз перечитала хроники, но к какому-то определенному мнению так и не пришла. К сожалению, чаще современники описывали графа Клермона как завистливого, жестокого, хоть и не лишенного талантов и обаяния, придворного, интригана и распутника, чему верить не хотелось, и лишь небольшая часть историков выказывала Бюсси-человеку искреннее восхищение, во что верить, прочитав предыдущее, было не просто. Ей предстояло узнать истину. Миссия, восторг от которой вызывал спазм дыхания. Аш в тайне мечтала встретить настоящего героя, благородного и отважного, а не заурядного человека. Дэтэ сразу догадался об этих ее мыслях, и строго-настрого запретил. Он и раньше осуждал ее за фантазии. Это уж точно было совершенно непрофессионально – мечтать. Эти лишние мысли будут лишь отвлекать от реальности. Он был, конечно, прав, и Аш всегда выполняла его указания, поэтому честно попыталась вообще не думать о Бюсси, как о человеке, что было довольно трудно, когда каждое практическое занятие и каждая лекция так или иначе готовила ее к встрече с ним, и к тому же… когда она полностью сосредотачивалась на реальности, она ощущала себя слишком несчастной.

И вот день настал. Аш не смогла заснуть, потому что слишком устала за долгий предыдущий день, последний день подготовки к заданию.

Дэтэ вошел, едва она оделась, и сразу понял, что она не спала.

– Я же просил тебя принять снотворное!..

– Я приняла, но оно не подействовало.

Он озабоченно заглянул ей в глаза, приподняв лицо за подбородок.

– Как ты себя чувствуешь?.. Не больна?

– Нет.

–Просто слишком устала, верно?… Так бывает при столь интенсивной подготовке, и я не раз предлагал Совету снизить нагрузку в последнюю неделю!… Вот что… Отменим последний инструктаж. Ты все помнишь и без этой формальности. Вместо этого ты просто поспишь.

Он, как всегда, был добр к ней. Увидев благодарность в ее взгляде, Дэтэ отпустил ее подбородок. Закрылся.

– Медосмотр в семь. В семнадцать тридцать, если все будет в норме, портал.

Время и место было выбрано и утверждено советом: угол небольшой площади перед церковью Сен–Мартен, маленькой церковью на тогдашней окраине Парижа, которой теперь не существует. Портал, через который она попадет в XVI век, ровно за девять месяцев до дня его гибели, по расчетам технологов портации, будет открыт в помещении административного здания, расположенного прямо напротив их офиса.

К семнадцати она была готова. На месте локализации портала, в вестибюле первого этажа здания, через который проходили, не обращая на них особого внимания, спешащие по своим делам чиновники, был очерчен круг. Двое техников сенсорными приборами настраивали оборудование для портала, врач, скучая, сидел за портативной системой диагностики. Люди были заняты своей работой, никому не было до нее дела. Ни провожающих, ни знакомых, ни коллег, ни наблюдателей. Внезапно стало страшно и одиноко. Вдруг она никогда не вернется назад? Случиться может быть все что угодно!.. Эта мысль и раньше приходила ей в голову, но теперь она испугалась другого – что если, здесь, в ее времени, где жила она настоящая, где ее знали под своим именем, никто не вспомнит о ней с грустью, или может быть даже не заметит что ее больше нет?… Родители умерли… Дэтэ?.. Он, пожалуй, да… Но потом решит, что воспоминания отвлекают его от работы, и небольшим усилием воли вычеркнет ее из памяти. А воля у него железная… Да, ее смерть никого не заденет по-настоящему, точно она и не жила… Да и возвращаться-то ей не к кому.