Улия Воронина - Спасти героя

– Почему Вы так уверены, господин граф?

– Как же может быть иначе? Монсоро обманул его! Подумай, какой это удар для принца – нашелся кое-кто еще более подлый, чем он сам!

– Но что, если Монсоро ему нужен?… Не зря же принц добился для него такой почетной должности!.. И если это так, Герцог Анжуйский пойдет на сделку: признает брак взамен на верность. Во всяком случае, пока Монсоро нужен ему, или пока их связывают общие интересы. К тому же, принцу безопасней добиться расположения скучающей замужней женщины, нежели девицы, которая находится под покровительством благородного отца, такого как барон де Меридор. Все знают, что король не любит подобных историй, а принц не станет сейчас открыто ему перечить.

Бюсси задумался. Это было странно: его лекарь, который никогда не бывал при дворе мог так точно судить о характере герцога Анжуйского, так близко к истине представить стратегию его поступков… Он и сам так думал, но желание скорее соединиться с Франсуазой заслоняло собой доводы рассудка. Монсоро, захолустный дворянин из Анжу, никогда не бывавший до этого при дворе, суровый вояка и почти неотесанный мужлан, не спроста был приближен к принцу. Как шептались во дворце, их связывает нечто, какая-то тайна, что делает Монсоро ближе принцу, чем он сам. Он видел это, но скорее был этому рад, принц не обладал человеческими достоинствами, за которые Бюсси бы его уважал и ценил, не был заботливым покровителем, в чем Бюсси, впрочем, никогда и не нуждался, и уж вовсе никаким другом, поэтому находиться в его обществе, делить с ним его тайны, было тягостно и невыносимо. Принц в свою очередь прекрасно понимал, что многие из его откровений скорее оттолкнут Бюсси, чем приблизят, поэтому выбрал в наперсники своего лютниста Орильи, которого ценил за хитрость и коварство, и вот теперь Монсоро, который, очевидно точно угадал его тайные желания и страсти, и потворствовал им. Сам же Бюсси выбрал герцога только потому, что такой человек, чуждый благородства любого рода, трусливый и лицемерный, не мог бы стеснить его свободу. «Покровитель» Бюсси всегда более нуждался в нем, и его услугах, чем он сам в покровителе. При принце он был сам по себе, а это ему нравилось больше, чем золотая неволя миньонов при короле. Кроме того он просто не мог стать на сторону более сильного соперника, наделенного властью, – это казалось ему трусостью.

– Чтож, это может быть так… но все же, я должен попытаться! Шансы есть!

– Может быть, господин граф обратится прямо к королю?

– Он ненавидит меня, как и его миньоны. Он и пальцем не шевельнет ради меня!

– Не ради Вас, ради справедливости!

Бюсси горько рассмеялся.

– Ты все же еще очень молод! За это, пожалуй, ты мне и нравишься, мой мальчик!.. Не обижайся, я говорю это искренне. При дворе, мой дорогой, никто и слыхом не слыхивал о справедливости, там ценится иное: власть, хитрость, богатство, удача. А лучше, все сразу, или хотя бы их сочетание. Пожалуй, истинная справедливость, это то, что водится только у людей благородных. У остальных она заменена завистью и ненавистью. Король, каким бы великодушным он не слыл среди своих подданных, холодно отнесется к любому делу, раз его представляю я, отвергший его покровительство. И я не стану просить – пусть уж лучше злится, чем презирает. Ты понимаешь меня, Реми?

– Да, господин граф. Но тогда нужно добиться аудиенции у короля для барона с дочерью…

– Нет. Король побоится обидеть главного ловчего, настоятельно рекомендованного ему братом. Барон для него никто – заслуги уже забыты, рекомендаций и покровителей нет. Король передаст жалобу Меридора для рассмотрения церкви, и забудет об этом, ну а церковники, конечно, не допустят расторжения брака. Кроме того, во дворце, куда вхож Монсоро, для Франсуазы не безопасно. Барон слишком наивен, он может снова поверить ему. А Монсоро способен на все, ради обладания девушкой. Я не могу рисковать. Я буду бороться за Франсуазу!

– Открыто выступая против Монсоро, а, возможно, и самого герцога Анжуйского, Вы рискуете своей жизнью, не говоря уж о счастье.

Бюсси нахмурился, никто еще так настойчиво ему не противоречил, но лекарь спокойно выдержал его взгляд.

– Я не хотел Вас огорчить, господин граф, но Вы дали мне понять, что вам по душе искренность. Я действительно думаю, что иного пути нет. Принц не пойдет против Монсоро. Не сейчас.

– Ты ошибаешься. Принц умеет ненавидеть. А как еще отомстить Монсоро, как не расстроить брак, которого тот так жаждал? Нет, шансы у меня есть! Я добьюсь у герцога свободы для Франсуазы, и пусть даже он думает, что я делаю это ради него самого!

– И Вы надеетесь, что его ненависть будет настолько сильнее рассудка?

– Я привык надеяться только на себя, Реми, и не отступлю от этого правила. Ты можешь пойти со мной и узнать о моей удаче или неудаче первым.

– Да, мой господин.

Бюсси провел Аш в Лувр. Это было так волнующе: она в королевском дворце, над которым почти не властно время, и который полон оживших картинных образов и героев исторических хроник. Вообще-то Аш много раз была здесь, в своем времени, когда проходила подготовку к заданию, однако сейчас все это было по-другому: дворец жил полноценной жизнью, весьма отличной от музейной дремы. Она не узнавала его, впрочем, неудивительно: почти все здесь поменялось, покои много раз перестраивались, интерьеры обновлялись в духе времени, добавлялись новые вещи, мебель. Практически ничего из предметов этого времени не сохранилось до ее дней. Осталось разве что само архитектурное пространство здания, его торжественный высокий стиль, внушающий до сих пор благоговение перед глубоко драматичной историей и судьбой страны, в нем когда-то вершившейся, и застывшим в его пределах, словно законсервированном в самих этих стенах запахе времени.

Бюсси оставил Реми у входа в покои герцога Анжуйского. Реми стоял у окна, завороженно рассматривая великолепные фрески, украшающие стены и потолок, с сюжетами современной трактовки библейских историй, где герои были одеты по тогдашней моде, с прическами и гримом в духе времени, некоторые даже имели схожесть лиц с реальными историческими деятелями, о которых Аш узнала на лекциях Дэтэ. Фрески были обрамлены красивыми панелями, украшенными массивными, но гармоничными узорами золоченой лепнины, и полудрагоценными камнями, вставленными в лепнину, как в оправу.

По просторному коридору мимо нее неспешно проходили придворные, маршировала стража, спешили слуги, выполняя поручения, или хихикая пробегали пажи, очевидно, сбежав на время от своих скучных обязанностей, но никто не обращал на нее никакого внимания. Аш с наслаждением наблюдала за всем этим, пока мимо не прошел высокий отлично сложенный человек с очень некрасивым лицом. Прошел и остановился, оглянулся на нее, а потом, рассматривая, приблизился.