Искандар Бурнашев - Икам – неисполненное задание. Вторая книга романа «Икам – легенда легиона»

Ночь в кругу семьи пролетела быстро. А наутро, Икам в сопровождении двух, подаренных ему Нидибой, осликов, подгоняемых Каной Миафер, так, оказывается, звали его противника в поединке, отправился на встречу с Воозалем. Нидиба щедро снабдил путников припасами и новой одеждой. Простодушный Кана, искренне считал, что с новым хозяином ему повезло, и старался ему во всём угодить. Новоявленные родственники от всей души, пожелали им удачи в дороге. На караванной дороге два каравана объединились и двинулись в сторону Ксамада.

Конец первой части.

Воозаль, уже смирившийся, с возвращением Икама в караван, всю дорогу высказал ему, свои замечания, о его, Икама, непрактичности и расточительности. На все упрёки, тот отвечал лишь, широкой улыбкой. На привале Воозаль, оказавшийся хорошим рассказчиком, рассказал о городе Ксамад, который, по его словам, считался самым лучшим местом на земле.

От него они узнали, что именно из глины, взятой с берега реки Адараб, Бог слепил первого человека по имени Мада. И в пещере на горе Нюсак, его сын Ниак убил своего брата Лева. Говорят, что стены пещеры закричали от ужаса, и еще теперь, в пещере можно увидеть открытый рот, язык и зубы, кричащей скалы. А еще говорят, что пасть пещеры хотела захлопнуться, чтобы поглотить убийцу и его жертву, но божий слуга, вытянув руку, не дал свершиться этому. И, что в пещере, ещё можно разглядеть отпечаток этой руки. А еще, в пещере, до сих пор, находится и сам камень, которым и было совершено это убийство. Кана Миарфе, последнее приобретение, нашего новоявленного рабовладельца, слушал эти рассказы, открыв рот, не скрывая удивления. Икам только посмеивался, выслушивая очередной занимательный рассказ Воозаля.

По его словам, выходило, что Ксамад основан Мозу, сыном Мара внуком Миса, который был сыном Йона, который спасся со своей семьёй во время Великого Наводнения, насланного на землю Богами. Первые стены, построенные людьми, после Наводнения, были воздвигнуты вокруг города Ксамад. А, слово Ксамад означает «братская кровь».

По мере приближения к городу, вдоль дороги, всё чаще, стали появляться посёлки, окруженные садами, виноградниками, оливковыми рощами и полями. Вскоре, пустыри между ними стали все меньше, пока дорога не пролегла по зелёному оазису. Икам вынужден был признать, что своим трудом, местные земледельцы превратили окрестности Ксамада в один сплошной цветущий сад.

На последнем ночлеге перед Ксамадом, уже была видна гора Нюсак, у подножья которой, на берегу реки Адараб, и раскинулся знаменитый город.

Опытный Воозаль привел свой караван к городским воротам до полудня.

Весь скепсис Икама развеялся, когда из-за поворота дороги, перед ними раскинулся обнесенный стенами величественный город, С одной стороны к городу примыкала высокая гора, в скалах которой, можно было разглядеть многочисленные пещеры. С трёх сторон город обрамлялся оазисом, обильно орошаемый водами реки Адараб. Вблизи стены производили еще более сильное впечатление. Высотой с пятиэтажный дом и толщиной в половину высоты, стены, сверху заканчивающиеся зубцами, действительно казались неприступными. Для купеческих караванов предназначались ворота, находящиеся в высокой башне с бойницами. Город Ксамад, со всеми прилегающими землями, принадлежал Ноарафу Тепиге, который держал здесь своего наместника и постоянный гарнизон. Все караваны, при входе в город, проверялись чиновниками Ноарафа, которые придирчиво осматривали груз и записывали на свернутых в рулоны, листках тонкой бумаги, сведения о грузе, вьючных животных и количестве погонщиков. Воозаль, покровительственно оттеснил Икама от чиновника и стал перечислять ему состав каравана. При этом, он попытался включить в общий список и Икама, и его караван. Несмотря на заговорщицкое подмигивание Воозаля, Икам воспротивился и заявил чиновнику, что хозяином ослов, их груза и двух погонщиков, является он, Икам, сын Нидиба из рода Тола. И, что следует он в Ноливав. Выслушав его заявление, чиновник выдал ему документ, на двух языках, нарисованных на желтой бумаге, красной и черной тушью. Икам узнал, что в случае продажи товара в Ксамаде, ему придется уплатить налог в размере сикля серебра или одной десятой части груза. В случае транзита груза, ему необходимо уплатить пять сиклей серебра транзитного сбора, или оставить часть товара на ту же цену. Икам, не торгуясь, отсчитал серебра на шесть сиклей. Взвешивание производилось тут же, под присмотром того же чиновника. Ответив на вопросительный взгляд чиновника, широкой улыбкой, Икам удостоился его одобрительной ухмылки и, получив документ, прошел через городские ворота. За проход Воозаля, с того тоже запросили пять сиклей серебра. Пряча глаза, Воозаль попроси их у Икама. Икам отсыпал ему серебра на пять сиклей, и долго ждал, пока чиновники оформляли документы, и перевешивали серебро. Наконец, Воозаль, уплатив сбор и оставив чиновнику на память, бронзовое кольцо с пальца, тоже перевел свою часть каравана через городские ворота.

Разместиться решили в ближайшем гостевом квартале. Для продажи товара, купцы останавливались в специализированных торговых рядах, кожевенном, медном, горшечном и других. Транзитные караваны делали остановки в ближайших кварталах для гостей, где розничная торговля была запрещена. Расположившись в гостевом доме, и, оставив скот и товар, на попечение Миафера и погонщиков, Икам и Воозаль с Летиг, отправились поглазеть на город.

Эта часть города представляла собой один сплошной огромный супермаркет. Через весь город протянулась прямая и широкая торговая улица, разбитая на торговые ряды. К каждому ряду примыкали торговые кварталы, где останавливались купцы, и находились всевозможные склады и мастерские. Торговые ряды делились на лавки, в которых шла бойкая торговля. Казалось, что здесь торговали всем. Рынок гудел, шумел и кричал, исторгая из себя, всевозможные ароматы и зловоние. Целые ряды занимали ткани, всевозможных видов и цветов. В глубине квартала стучали ткацкие станки и источали вонь красильные мастерские. За медными лавками располагались кварталы кузнецов, оружейников и ювелиров. Здесь, на складах, предлагались металлы и минералы всей туземной таблицы Менделеева. В небольших горнах, раздувая щеки от усердия, мастера с подмастерьями, плавили и пилили, взвешивали и отмеряли всевозможные металлы и их сплавы.

Икам был поражен. Они забрели в квартал, где, уплатив сикель медью, можно было поглазеть на всевозможных птиц и животных. Здесь в деревянных клетках сидели волки, гиены и даже львёнок. Отдельно, с цепями на шее, сидели маленькие грустные обезьянки и, злобно скалили огромные клыки, лохматые павианы. Ослами, лошадьми и мелким скотом, и кормами для них, торговали за городом, чтобы не платить лишние налоги. Целый квартал занимал невольничий рынок. В ближних рядах стояли диковинные люди; маленькие черные карлики с курчавыми головами и чернокожие рослые великаны, желтые люди без носов с узкими глазами, белые гиганты с белыми или рыжими волосами и бесцветными или голубыми глазами. Отдельно продавались дорогие рабы, обученные чтению, счёту или игре на музыкальных инструментах. Мастера – ремесленники сидели со своими инструментами, готовые продемонстрировать своё мастерство. За хорошего мастеровитого раба просили от 10 до 25 сиклей серебра. Женщин содержали отдельно, и вход в тот сектор был платным. Для прохода в эти ряды необходимо было оставить залог, который возвращался при покупке рабыни, и оставался в пользу торговой корпорации, если вы хотите просто поглазеть на товар. Покосившись на Летиг, Воозаль, с безразличным видом, прошел мимо зазывалы у калитки.