Андрей Булычев - Егерь Императрицы. Батальон, к бою!

– Ва-аше превосходительство! – обиженно протянул Егоров. – Да мы и сейчас готовы хоть сегодня на тот берег сбегать, можно даже и всем батальоном. Но вы ведь сами не давали нам разрешения там у них действовать, дабы турок не настораживать и не давать им повод для войны.

– А я и сейчас вам не дам разрешения, – усмехнулся барон. – Но ты же человек умный, Алексей. А буде такой момент, когда вице-президент военной коллегии, президент, а то и сама… – и он откашлялся. – Так вот, а ежели они меня все вдруг спросят: «Барон, а сколько в сей момент под Очаковым турецкой пехоты под ружьем стоит и сколько там конных алаев находится в полной боевой готовности к походу?» И что я, по-твоему, должен буду на пальцах тогда гадать?! Нет уж, дорогой, для того-то ты со своими волкодавами здесь и стоишь, чтобы не только с ошалелыми степняками перестреливаться да по реке турецкие кончебасы гонять, а еще дабы вызнать намеренье и возможности нашего вероятного противника. Причем заметь: вызнать все это без войны, а эдак хитро и тайно, как вы это и умеете. В общем, Алексей, сведения нужно собрать как можно больше и самые что ни на есть разные. А потом ты должен будешь информировать меня обо всех здешних изменениях не реже одного раза в квартал. И чтобы ни одна зараза на той стороне реки или в Стамбуле не поняла, какое пристальное внимание уделяют русские этому куску земли под Очаковым, где сейчас скопилось столько турецких войск.

– Есть заняться тайной разведкой, ваше превосходительство, – Алексей, принимая для себя все сказанное бароном как приказ, встал по стойке смирно. – Господин генерал, доклады об обстановке в пределах Бугско-Очаковской пограничной линии будут пересылаться вам ежеквартально.

– Вот и хорошо, Алексей, вот и ладно, – улыбнулся Генрих Фридрихович. – Сам не заморачивайся с их отправкой. Передавай их лучше полковнику Баранову в Елизаветград, а уж тот скорой фельдъегерской почтой будет мне их в столицу потом пересылать. Так, ну а теперь по поводу твоего рапорта об длительном отпуске. Вот с этим тебе придется немного повременить. Давай-ка к самой зимней глухомани, как у вас тут на месте все образуется, вот тогда ты и уедешь в свое поместье. Полгода времени, я думаю, Кутузову вполне себе хватит, чтобы во все здесь хорошенько вникнуть. Вот разместит он на местах постоя весь свой корпус, организует его обучение и начнет со своими егерями пограничную службу нести, тогда и ты со спокойным сердцем в поместье отъедешь. Давай-ка мы сейчас и определимся по дню. Думаю, что первого декабря со всей своей семьей да по уже хорошо набитому санному пути вам как раз-то и удобно будет выехать. Оставишь здесь за себя Милорадовича, ему-то, чай, уже не впервой такое, ну и поправляй свое хозяйство в дебрях Козельского уезда. Надеюсь, что два года на все это тебе там должно хватить? – Ну, вот и хорошо, – отметил он утвердительный кивок подполковника. – Думаю, что за эти самые два года твоей отлучки у нас здесь ничего серьезного не случится. По представленным нашими людьми сведениям туркам на подготовку к новой войне нужно будет никак не менее пяти лет. У них там сейчас в казне сплошные дыры, а войска даже в самой столице уже полгода жалованья не получают. В провинциях мятежи идут. Оружия современного не хватает. Так что все должно быть пока у нас спокойно. Отдохнешь в своей деревне и уже с новыми силами вернешься на службу. Не хотел я раньше времени тебе об этом говорить, но вот теперь, думаю, можно. На тебя, Алексей, донос к нам поступил, дескать, ты на командные должности только лишь людей по родственной связи, а вовсе не по боевым заслугам или по умению выставляешь. И что сверх штатов людей в своем батальоне держишь. А от этого якобы боеспособность подразделения и даже сама государственная казна страдают. Ну, так вот, по обоим этим сигналам приехавшие с нами люди и провели самую тщательную проверку. Все оказалось, как я и думал, сущим наветом. Действительно в заместителях у тебя служит шурин – Живан Милорадович, а в квартирмейстерах батальона состоит зятек – Гусев, женатый на родной сестре твоей жены. Но все они люди боевитые и на офицерские должности вышли из самых нижних чинов, умением, храбростью и личными заслугами того добившись, а вовсе не по дворянскому статусу, хотя, в общем-то, и сами его же имели. А все эти родственные связи – они уж потом появились, так сказать, по ходу самой службы. Да и спрашиваешь ты, как мы тут поглядели, с них даже порою и строже, чем со всех остальных. Ну и по тому наговору, что у тебя сверх штата в батальоне есть люди, которые казну якобы тем самым разоряют. Выявлено, что действительно два человека сверх штата в батальоне имеются, это те, которых вы тут вольноопределяющимися зовете. Фамилия оных людей Леонтьевы – это дед Дорофей и его внук Михаил. Сами они из казаков, занимавшихся рыбным промыслом, и ушли к вам от турок, дабы не быть ими убитыми. Когда прибывшие с нами люди из фискального ведомства копнули поглубже, то весьма удивились. Оказывается, денежное довольствие Леонтьевы от казны вообще никакое не получают, а вот жалованье выплачивается им из общей батальонной, артельной кассы и в треть суммы от обычного рядового. По котловому довольствию и деньгам за постой тоже никак не придраться. Живут они в своей личной избе, имеют доход от продажи выловленной рыбы, плетут корзины, а внук еще и кузнечным делом промышляет. Так что и здесь на житье им хватает, а они еще и при интенданте умудряются службу нести. Выходит, что и тут тебя оклеветали. Когда обо всем этом мы доложили Григорию Александровичу, то он был очень сильно впечатлен. Так что все в кляузах оказалось сущим оговором, и клеветник, будь уверен, получит за это заслуженное наказание.

Алексей стоял словно бы ошарашенный. Услышать то, что ему сейчас рассказал Генрих Фридрихович, он, конечно же, ну никак не ожидал. «Вот ведь неймется кому-то! Ну вот зачем и кому это вообще было нужно?!»

– Ваше превосходительство, – Алексей пристально посмотрел в глаза барону, – скажите мне, кто этот самый клеветник? Неужели из наших, из бугских?

– Извини, Алексей, даже и не проси, – покачал тот отрицательно головой. – Все равно я тебе ничего не скажу. Ну вот зачем тебе это, когда ты сам совершенно чист? Еще и на поединок вдруг его вызовешь! Вытаскивай тебя потом из казематов. Напоминаю, что манифестом императрицы «О поединках» участников бескровных дуэлей подвергают самым разорительным штрафам, а вот самого виновника в пролитии крови ждет ссылка в Сибирь. Тебя-то уж точно в самую глухомань отправят, ты ведь просто кровью явно не обойдешься! Давай-ка мы закроем эту тему совсем. Одно лишь я напоследок скажу, что не с Бугской линии сей мерзавец, а довольно далеко он отсель. Да и что ты так вообще взбеленился? Если бы я после каждого пасквиля да за свою шпагу хватался, то у нас бы, наверное, наполовину вся столичная коллегия обезлюдела! Шучу, шучу! – поднял он вверх обе руки. – Но в каждой шутке, однако же, есть доля правды. Чем выше ты по служебной лестнице поднимаешься, тем больше на твоем пути гадких людей будет. Ну что поделать, не имея таланта и завидуя порядочным людям, только так они и могут себя проявить. Забудь! Давай-ка мы сменим тему. Поведай мне вон лучше о своих трудностях. О том, что у тебя с расширением штатов множество командирских вакансий образовалось, что нарезного оружия для батальона мало, чего там еще у вас не хватает, ну-у? Хорошего огнепроводного шнура, амуниции и новых мундиров, так ведь, да?