Андрей Булычев - Егерь Императрицы. Батальон, к бою!

Алексей козырнул и отбежал к середине общего строя.

– Внимание! Согласно пожеланию генерал-губернатора Новороссии и командующего всеми южными войсками Российской империи фельдмаршала Потемкина Григория Александровича сим днем и на этом самом месте будут проведены показательные воинские маневры. Каждый солдат и командир свое место и дело уже знает. Приказываю всем начать подготовку к маневрам незамедлительно! Старшим подразделений развести своих людей!

По команде выбежавших вперед офицеров длинный воинский строй рассыпался на отдельные отряды, и на обширном поле началась деловая суматоха. Уже через пару десятков минут сбоку высилось несколько собранных шатров из белой парусины, а в их глубине виднелись накрытые столы.

– Ваше высокопревосходительство, – обратился к Потемкину Алексей, – не изволите ли пройти в шатер? Там вам будет не так жарко, как здесь, под этим южным солнцем.

– Занимательно, очень занимательно, – покачал тот головой, продолжая наблюдать, как сотни людей прямо на его глазах сооружают на поле небольшую крепость.

Все было приготовлено заранее, и, расставляя огромные корзины и щиты, сплетенные из ивовых прутьев, подтаскивая к этому месту мешки с песком, рогатки и бревна, солдаты сновали словно бы муравьи.

– Вам волю дай – так вы бы еще и рвы здесь успели вырыть, да и валы тут, небось, насыпали бы, так ведь, подполковник? – фельдмаршал с улыбкой кивнул на уже возвышающиеся неподалеку временные укрепления.

«Долго, долго тянут», – думал в это время Алексей.

Время сейчас работало против «пограничников». Утомится на жарком южном солнце всесильный Потемкин, разобидится, разозлится на них, вот и будут им всем тогда маневры! И он поманил стоящего поодаль вестового:

– Матвей, беги быстрее к прапорщику Осокину, пускай он свою полуроту выводит перед нами и устраивает здесь показательный рукопашный бой. Пусть все то, что мы на занятиях отрабатывали с ними, являют перед высоким начальством. Скажи, что если через пять минут они тут не начнут, то всем нам худо будет. Ну, беги, давай!

Пяти минут еще не прошло, и в десятке шагах перед Потемкиным расположилось около трех десятков егерей. Они быстро разбились по парам, и началась потеха.

– Это что это они у тебя делают-то такое, а, Егоров?! Ох и хороши! – восхищенно воскликнул фельдмаршал, наблюдая, как Огнен, отбив своим штыком направленный ему в грудь чужой клинок, быстро обезоружил нападающего. А потом, перехватив и второго атакующего с саблей, выбил ее из руки и бросил самого владельца на землю. У солдатика только ноги мелькнули в воздухе.

– Ой-ей! – воскликнул Григорий Александрович. – Зашиб ведь, зашиб, поди, насмерть!

Но упавший на землю вскочил как ни в чем не бывало и снова кинулся на капрала с кинжалом.

– Хэк! – раздался резкий крик. Выбитый кинжал воткнулся в землю возле пары, а взятый в захват соперник уже укладывался Огненом на землю. Минута – и его руки были жестко связаны за спиной, а во рту торчал матерчатый кляп.

Все остальные пары из дозорной полуроты вытворяли сейчас перед главнокомандующим все то, на что они были способны. Разведчики поймали кураж, и Алексей теперь даже начал волноваться, как бы они и правда не нанесли друг другу случайное увечье. Слишком уж жестко они на этом поле работали. Но оно явно того стоило! У Потемкина азартом горели глаза, и он с волнением переступал с ноги на ногу. Да и вся свита, стоящая за его спиной, тоже замерла в напряжении. А ведь в ней были уже такие знакомые Алексею люди. Рядом с двумя генералами стоял барон фон Оффенберг собственной персоной. Словно почувствовав на себе взгляд Алексея, он сощурился в хитрой улыбке и, легонько ему кивнув, погрозил пальцем.

«Ясно, это мне совет не увлекаться», – понял по-своему этот сигнал Лешка. Пора было уводить с поля «рукопашников».

В это время от возводимой в стороне крепости подбежал старший сержант Дубков.

– Ваше высокопревосходительство, разрешите обратиться к господину подполковнику! – выкрикнул застывший перед фельдмаршалом по стойке смирно ветеран.

– Обращайтесь, – милостиво кивнул тот.

Макарович сместился на два шага влево.

– Господин подполковник, учебная фортеция готова. Секунд-майор Милорадович испрашивает разрешение начинать маневры! И еще он просит уточнить: разрешено ли нам применять шумовые и дымовые гренады и стрелять холостым патроном?

Алексей вопросительно посмотрел на Григория Александровича.

– Дозволяю, – кивнул тот. – Вижу, что вы уже загодя готовились ко всему этому. Давайте уж, шумите. Только осторожно, чтобы никого не покалечить ненароком.

– Есть никого не покалечить, – козырнул Алексей и махнул рукой Осокину. – Довольно, прапорщик, заканчивайте! Уводите с поля полуроту. Молодцы!

– Ну что, пошли, Егоров, и мы в тенек? И правда ведь солнце вон как печет. – Потемкин развернулся и направился к самому большому шатру. Вся свита фельдмаршала потянулась следом.

– Ваше высокопревосходительство, напитки только что из погребов, а на столах у нас все свеженькое! – Секунд-майор Трохин угодливо поклонился и снял со столешниц льняные покрывала. Перед вошедшими в шатер расставленные здесь столы, что называется, «ломились от изобилия». Сыры, фрукты, мясная и рыбная нарезка, пироги с самой разной начинкой и прочие блюда выглядели сейчас очень аппетитно. Тут же рядом стояли глиняные кувшины и бутыли из мутного зеленого стекла.

– Хмельное я точно не буду, жарко уж больно сегодня, – поморщился фельдмаршал. – Да и голову хочу ясную иметь. Что у вас тут из прохладительного пития вообще есть?

– Лимонная вода на меду, ваше высокопревосходительство, просто изумительная нынче получилась, – показал на запотевший кувшин Трохин. – Еще есть охлажденный сбитень с душистым зверобоем, с имбирем и шалфеем. Есть со стручковым перцем и с лавровым листом, а есть и с добавлением красного вина или без оного. А вот на этот взгляните, он с мятой и гвоздикой. Пожалуйста, ваше высокопревосходительство, вот холодненького кваса отведайте: овсяного, ржаного или же резкого с хреном и со свекольным соком.

– Давай-ка мне лучше мятного сбитня, голубчик, – прервал майора Потемкин. – Эка ты ловкий, – и поднес к губам бокал с налитым в него напитком.

А на поле, шагах в двухстах от только что возведенной на скорую руку крепости, в это время уже выстраивалась пехотная колонна. За ней стояли два эскадрона херсонских пикинеров и виднелись три единорога на конных передках.

Из самого дальнего, южного конца поля, вздымая клубы пыли, вдруг вылетела большая конная масса. Послышалась резкая команда, и из пехотного строя выскочило вперед около полусотни стрелков, рассыпавшись сразу же в цепь.