Василий Лягоскин - Девять жизней Кота. Книга вторая: «Великое княжество Московское»

– Еще от скита Мещерского настоятель как-то прорвался. Я потом настоящий сыск учинил в полку – никто не видел, как он через КПП пробрался, и мимо дежурного, уже тут, в госпитале. Хорошо, что сам я тут в тот момент оказался.

– А то что бы? – в голосе князя прорезалось нешуточное волнение, и даже угроза.

У самого же Олега, в несуществующей для него голове, возникла картинка – тот самый старик в зале дворца Бельских, что с легкостью преодолел сознанием Силу артефакта, пропустив мимо себя магию «миллиона алых роз».

– Угрозами тут сыпал; рвался выдернуть нож из груди Олега, а самого его требовал предать смерти и сжечь.

– Не смог – ни первого, ни второго, ни третьего, – явно с понимающей усмешкой констатировал князь.

– Укрощать таких буйных, пусть с высоким Уровнем, учился всю жизнь сознательную, – немного похвалился Витязь, – и сейчас еще учусь.

– Высокий Уровень Силы, говоришь? – голос Николая Ефимовича похолодел.

– Не ниже Третьего, – подтвердил Дамир Ефимович, – но боевых навыков нет. Скорее всего, Разум. Ну, у меня против таких защита есть, да и с Олега… словно с гуся стекло – когда старец тот все же успел на него рукой махнуть. Теперь-то, наверное, не скоро помашет, со сломанными-то руками.

– Ну, срастить сломанные кости…

– Это как ломать, Николай Ефимович! Думаю… да нет – уверен, этот поп здесь больше не появится.

Витязь опять хвалился – не голосом, а внутренней сущностью, глубоко спрятанной, но почему-то легко читаемой Котовым.

– Ты за этим проследи, Дамир. Да и за всем остальным тоже…

Стукнула дверь, и в помещении, размеры которого никак не ощущались Олегом, он остался один. А поток, увлекавший его в неведомое, подальше от знакомого мира, вроде как утих. И зверь у воронки стал зримо меньше, от опавшей шерсти, и даже улегся, не отрывая, впрочем, взгляда от Кота.

– Если он, конечно, меня видит, – как-то улыбнулся Олег несуществующими губами, – и что теперь делать? В смысле, чем заполнить паузу до того, как кто-то появится здесь? Кстати – то обстоятельство, что какой-то интерес проснулся, радует. Как там кто-то из древних говорил? «Я мыслю, значит существую!»? Вот и давай помыслим, поразмышляем. На предмет того, что делать, и говорить, если вернусь… туда, откуда так несет пирожками.

По всему выходит, что нужно молчать; на все вопросы говорить: «Ничего не видел, ничего не слышал, ничего никому не скажу». Не совсем так, конечно. Скажу – детей видел, колдуна описать смогу, а про все то, что он наплел в порыве откровенности, лучше вообще не упоминать. Или про лорда, как его? Ага – Уилтшир… Нет, про него надо молчать крепче всего. Возьмет его Тайный Приказ под белые ручонки, да на «свидание», к тезке, Олегу Николаевичу. Вот последний обрадуется вынырнувшему из древних легенд «Убийце». Но и оставлять без ответки гибель Рода, а особенно Источника, не след. Значит, этим придется заняться самому. Ага… (хмыкнул он как-то) шестилетний мститель. Без документов, знаний, и, в общем-то, без особой Силы. Разве что дождаться людей от него, от британца, да отдаться им в руки – в надежде, что сами приведут… или принесут куда нужно. Ага… что-то новенькое. Что – опять пирожки?!

С той стороны, откуда дул «ветер перемен», действительно послышался негромкий скрип двери, и ворвались свежие ароматы жареного, или печеного. Словно кто-то заступил на смену, вместе с очередным подносом, или тарелкой гостинцев. Еще и словами добавил, голосом Сашки Матузова:

– Ольга Никифоровна вам, Ваше Превосходительство, приветы передавала, и вот – пирожков ваших любимых, – и словно отвечая на невысказанный вопрос Котова, продолжил, – нет, уже не плачет. Но тоска из глаз никуда не делась. Ну, а что?…

– А ты много болтаешь, новик, – перебил его голос Витязя, появившегося без всякого скрипа, – а пироги – те, что остыли уже, прямо здесь, при мне съешь.

– Так их же тут…, – в голосе новика обозначилась паника.

– Ничего, парни тебе помогут. Олег Георгиевич, кстати, как их один мог съесть?

Помещение не то чтобы заполнилось грохотом и шарканьем подошв; но звуков стало действительно много, показывая, что внутрь ввалились еще несколько человек, не таких опытных и бесшумных в движениях, как Дамир Бельский. Старшему лейтенанту Котову тоже было далеко до Витязя; по шагам он новиков, оказавшихся тут, не узнал. Разве что определил, что теперь их, вместе с Матузовым, стало четверо. И их на самом деле заставили жевать – те самые остывшие пироги. Вот тут Олег действительно чуть позавидовал; даже не аппетиту парней, а отсутствию такого у себя.

– Все, наелись, – с какой-то ехидцей спросил Бельский, – сил набрались?

Новики ответили вразнобой; утвердительно, но как-то настороженно. И Олег их понимал, с учетом того, как проходил у наставника учебный процесс. Сам-то Олег прошедший месяц тренировок беззастенчиво пользовался Силой; да и сами занятия были ему в радость. Что касается новиков…

– Слушаем меня, – Бельский обратил на себя общее внимание, включая Котова, и, кажется, белоснежного зверя у воронки, – сейчас укутываем парня потеплее – прямо поверх одеяла, и несем его…

– Куда?! – не выдержал один из новиков; Олег этот голос помнил смутно.

– Вот куда покажу, туда и понесете, – явно не на шутку рассердился Витязь.

Олег не почувствовал, что его как-то укутали, и что понесли куда-то. Разве что по едва слышному кряхтению парней понял, что ложе, на котором он лежал, было достаточно тяжелым. И то, что его через какое-то время вынесли на улицу, на мороз, понял лишь по вопросу, теперь Саши Матузова:

– Может, с лицом его накрыть, Ваше Превосходительство? Замерзнет ведь!

– Полностью не надо, – распорядился тот, – подоткните так, чтобы рот с носом открыты были; дышать чтобы не мешало.

– И уши… и уши! – хотелось закричать Олегу во весь голос, – не слышно же будет ничего!

Пока же никто не услышал его самого. Впрочем, одеяло, или что-то еще, чем его «подоткнули», было не очень толстым или плотным. Звуки, пусть и приглушенные, остались. Новые, вполне знакомые Олегу. Он поначалу даже обрадовался скрипу снега под подошвами, едва различимому треску ветвей, каким-то чудом еще не размолотых в труху солдатскими сапогами. Его явно несли по лесу, по тропе. А когда шагнул мыслью дальше, вперед, едва не завыл от тоски, от предстоящего действа. Потому что не осталось сомнений – кровать с телом мальчика несут к Источнику! Чья это была идея – Витязя? Или Матвей Григорьевич «озаботился», передав заботу через князя Бельского? Не важно – главное, что вместе с кроватью и Олегом Котовым несли «Убийцу Источников». И чем это грозило крошечному, такому беззащитному зеленому лучику в чаще? Олег предположил самое худшее. И опять закричал, задергался в своем безвременье так, что белый кот опять ощетинился, зашипел, и даже вполз задом наполовину в воронку.