Георгий Синайский - Чем чёрт не шутит. Том 2

Проснувшись, он осознал, что его победа была лучше пирровой тем, что была бескровной, даже его «ахиллесовы» пятки не пострадали, как и иные части подошв ног, не говоря уже об ахилловых сухожилиях; но хуже тем, что была лишь галлюцинацией. И пусть прежние его мечты и моральные ценности были, ещё до этого, вдребезги разбиты, но евангельские моральные ценности в нём не пострадали, а муки совести вновь напомнили о себе, они казались ему более мучительными, чем знаменитые «танталовы муки»!! Ильичу даже, с горя, померещилось, что он находится не на вилле «Паскуале», а в подвале «Ипатьевского дома», и на белой стене, страшнее, чем в фильмах ужасов, идут видения казни семьи бывшего императора Николая II, во всех кошмарных подробностях!!! В Ильиче взыграл гороскопический телец, и он, с горя и бед, стал своим мощным лбом биться о стену, да так, что, разбив лоб и проломив наружную стену, вывалился на улицу, в бессознательном состоянии.

Над Ильичом сжалился подросток по имени Чиччо, торговавший рыбой. Он погрузил Ильича на тележку с вяленой рыбой и докатил до своего дома, а, затем, вместе со своей матерью Еленой, уложил бесчувственное тело Ильича на топчан, в своём небольшом домишке.

Елена раньше работала медсестрой, и, вскоре, ей удалось привести Ильича в чувство, но когда он взглянул на Елену, то его охватило ещё большее чувство – чувство любви к ней!! С первого взгляда и до мозга костей, влюбился Ильич в красавицу Елену, достойную называться, с его точки зрения, Еленой Прекрасной!!! Елена вдовствовала уже больше года, ибо её муж – рыбак Марчелло Родари отправился в море на лодке за рыбой, но буря отправила его самого на корм рыбам. Елена не пыталась строить из себя Пенелопу, но положенный год добропорядочно пробыла в трауре по мужу, непреклонно отшивая от себя женихов, жигало, донжуанов-ловеласов, альфонсов и прочих мужиков. Брезговала она и лесбиянством и мастурбацией, но прикольный вид Ильича, с громадной шишкой на лбу, горящими, от громадной любви и восторга, глазами, тронули её сердце огнём платонической любви, поскольку её католическое воспитание не позволяло ей телесной близости без венчания. Пробойный Ильич, на сей раз не пошёл на абордаж женского тела, и, не подвергая себя более греху прелюбодеяния, а следуя евангельской морали, сделал Елене официальное предложение вступить с ним в законный брак после того, как он получит от Надежды согласие на развод. Зашифрованную телеграмму с этим требованием он отправил Сталину. Елена же дала своё согласие на брак с ним, после его развода с женой, тем более что он заверил её в том, что согласие РПЦ на развод, и согласие Папы на их брак будет получено. Неописуемая красота Елены подвигла его на безумный шаг: взяться за кисть и превзойти самого Рубенса так же, как красота Елены Родари превзошла красоты Изабеллы Брандт и Елены Фурман. Ильич даже уговорил Елену позировать ему обнажённой на фоне моря и развалин императорского дворца. На картине Ильича, Елена символизировала красоту, которая спасёт любого беззащитного, символизируемого мышкой, от любой агрессии и грехопадения, символизируемого змием, если только красота не одурманится самолюбованием и разобьёт зеркало о голову змия – оглушив его, пусть и глухого к мольбам о пощаде. Иные мнения и впечатления от картины, Ильич оставлял на совести зрителей. Любовь Ильича к Елене, хотя и не поколебала его евангельских моральных принципов, но значительно ослабила муки совести, они были почти заглушены ликованием от взаимной любви. «Тит Флавий Веспасиан разрушил Иерусалим, разграбил и разрушил Иерусалимский храм, сам поразил двенадцатью стрелами двенадцать защитников Иерусалима. Кроме того, он приказал зарезать и распять множество иудеев и христиан, хотя, по словам Светония, от природы отличался редкой добротой! Мало того, он обещал, но не женился на иудейской царице Беренике. Когда же он стал императором, то делал римлянам добрые дела, говоря: «Никто не должен уходить печальным после разговора с императором», а когда вспомнил, что за целый день никому не сделал хорошего, то горестно воскликнул: «Друзья мои, я потерял день!» Римский простой люд его любил! Жил и правил он недолго, но божественным средь римлян прослыл! И хотя в опере Моцарта «Тит» и воспевается его «мягкость», но, с иудейской и христианской точек зрения, он – слуга дьявола! Всем не угодишь! Если Мефистофель в «Фаусте» у Гёте говорит:

то это – дьявольская шутка! Я же неминуемо спасусь любовью, ибо любовь моя к елейной Елене настолько велика, что, воистину, Бог есть любовь, и только Бог-Любовь спасёт мир!!! Красота любви явлена в Елене, и эту красоту не соблазнит, не опорочит и не исказит никакое зеркало, и никакой змий! Торжество прекрасной любви будет вечным, как эта картина!» – подумал влюблённый Ильич, очередной раз, любуясь своим произведением искусства.

«На мой взгляд, изображение Елены куда прекрасней, чем изображения пышнотелых красавиц на картинах Рубенса и Кустодиева!! Это благодаря тому, что моя Елена – мой идеал женской красоты и моя муза! Не был я никогда в распоряжении ни Ульяна, ни Ульяны, что бы там ни говорила моя настоящая фамилия, но был Надеждин, был Инессин, был Лидин, а теперь я, воистину, Ленин-Еленин!!! А, кроме того, я ещё и Амурский, поскольку Амур скрепил наши сердца любовными стрелами, посему можно назвать и Купидонским, на римский манер. А вот Олениным, уверен, что мне быть не придётся, ибо моя Леночка мне развесистых рогов не наставит, и даже телячьих, ибо верность мне будет блюсти! Это иные Лены-Елены так изменчивы и выходят за рамки приличия, как река Лена свободная ото льда и выходящая из берегов. А моя Лена – исключение из этих правил, иначе говоря, единственная, кто правила приличия соблюдает! Она – само чудо среди законов диалектики, со своей верностью мне и своей неизменной любовью ко мне!! Она – лучшее творение Творца!!! Тогда как даже Констанции (если таковые имена ещё остались), наряду с прочими девками, постоянны лишь в изменах!!» – в любовном угаре «констатировал» Ильич.

С Чиччо Ильич совершал прогулки по острову и купался в море. Хотя они с ним, вдыхая солёный морской воздух, глотая капли морской воды, вкушая солёную рыбу, что так приходилась по вкусу влюблённому Ильичу, и не съели ещё пуда соли, но стали друзьями «не разлей вода»!

«Чернышевский меня глубоко перепахал, Маркс засеял семенами революционного сорняка, но здесь на Капри оказался такой климат, который губителен для этого сорняка и благоприятен для прорастания зёрен христианства, дремавших в душе моей! Не случайно ведь, что и фракционная Каприйская школа здесь стала загнивать, не принося плодов, и даже переезд в Болонью её уже не спас от гнилого распада. Плоды же моей христианской души будут здесь такими, какие не только Мичурину, но и всем фантастам не снились! Эх, пробыл бы я на Волшебном Капри с месячишку, в 1908 или 1910 годах (но без Инессы и „Феномена“, ибо ведьмы они и на сказочном острове – ведьмы), пройдя такой вот курс полноценного лечения от венерической и революционно-партийной дури, так не было бы на моей совести Октябрьского большевистского переворота и прочих смертных грехов!! С каждым происходить может то, на что он способен, я же способен был на великий и ужасный Октябрьский переворот! И вот здесь, ныне, в душе моей произошёл Великий переворот, но уже в ином направлении! Тогда как мелкие душонки: Горького, Богданова, Базарова, Луначарского и прочих, на это были не способны, и этого им было не дано, а дано было лишь угасание. Но Бог им судья, я собой не кичусь, а с болью и радостью констатирую упрямые (но отнюдь не как осёл) факты! Сожалею я, что много говна в „люди“ вывел, и много людей в говно извёл! На дураках сидеть и дураками погонять – в этом истинной чести маловато! А в том, что я много умников в дураках своим Октябрьским переворотом оставил и много, затем, из страны выпихнул, то это ныне моя Великая скорбь, наряду с Великой моей скорбью по мной и из-за меня убиенных! О, мой проклятый, бесчестный, „бесчеловечный“, Великодьявольский переворот! Тебя долго будут всячески поминать люди! О, мой прекрасный внутренний Великоархангельский переворот!! Тебе должно быть вечно благодарно человечество!!! А уж я-то до гробовой доски, как минимум, а там, если Бог даст, то всю „Вечную жизнь“ славить буду тебя!!! Даже то, что, согласно Ого́, всё повторится, в своё время, меня сейчас не расстраивает, ибо и „Вечная жизнь“ повторится, а красота и любовь Елены сполна стоят всех выпавших мне страданий!!! Пусть всё повторяется бесконечно, от бесконечно повторяющейся Елены я не устану никогда! И думать не хочу иначе!! Женюсь на ней, под фамилией Ульянов, ибо был под этой фамилией крещён, а паспорт, на эту фамилию, и Итальянское гражданство получу от Бенито», – так рассуждал и планировал Ильич.