Алексей Апрелин - Планета Инцефалон

Может ли человек существовать после смерти? Вопрос настолько неопределённый, что порой, ужас пробегает по моим жилам. Человеческая оболочка, т. е. плоть, естественно после смерти существовать не может (по крайней мере, это уже давно доказано). А вот про способности, так называемой души, учёные открыли не так уж и много: примерно выяснили вес, определили энергию в виде биополя. Им удалось узнать состояние души, непосредственно после смерти человека. А это заключается в том, что она некоторое время присутствует в виде потухающей энергии у мёртвого. (Современная аппаратура достигла, даже таких технологий).

Конечно, в таком состоянии, в котором я нахожусь, уже долгое время, можно рассуждать о глобальной тематике. Но, как верить людям, испытавшим клиническую смерть, воспоминания которых почти всегда происходят по одинаковой схеме: яркий свет в конце туннеля и ощущение неимоверного счастья. Однако, наслаждаясь впечатлениями философских и эзотерических учений, мне малоприятно оттого, что я могу когда-то умереть. Ведь незримое всегда было непонятным для человека, поэтому я продолжал пить в одиночестве со своими мыслями, забивая голову этой темой, не замечая, как проходят дни и возрастает ущербность в моей, так сказать душе.

Впрочем, многие исследователи не столь оптимистичны, как Кеннет Ринг (продолжал я размышлять, тупо вглядываясь в одну точку на стене, после того как прочитал на эту тему несколько строк в одной из книг) и пытаются объяснить по-другому предсмертное состояние. Они выявили научную точку зрения, этому феномену. В момент смерти происходит сильная психологическая нагрузка, как мы говорим, неизбежный страх внутреннего подсознания. И когда происходит отмирание клеток головного мозга, в последний момент интенсивно работает нервная система, в процессе, которого возникают так называемые видения (галлюцинации). И вследствие этого (мы можем судить о людях, которые смогли выйти из состояния клинической смерти) они видели то, что хотели видеть и яркий свет происходил от переизбытка энергетического разряжения.

Я так вникал в эту цепь рассуждений, что порой меня обжигал такой взрыв боязни, от которого даже не помогало большое количество алкоголя. Пьянство доводило до скорбного переизбытка чувств, что сны, своими реалиями, вводили меня в ужас и тревожили всю степень воображения. Я представлял, как меня хоронят: сырая земля сыпется на меня, ударяя, комками слипшейся глины и я чувствую это сквозь крышку гроба, а тело пытается вырваться, но безуспешно. Затем возросло давление и стало настолько велико, что даже лопались глаза и под страхом вечного одиночества нервные узлы, так отдавались болью и выли, сводя судорогой. Онемевшее тело билось истерическими припадками в узком пространстве под нечеловеческие вопли, оглушая тишину и искажая тембр, врывались в темноту. Но голос я не слышал. И это длилось часами, днями, месяцами и годами, а душа, почему-то никуда не отходила. Она была здесь – под землёй, вместе с этим кошмаром, в гниющем, от сырого дерева, в холодном и одиноком пристанище, в которое меня поселили навечно. Со всех щелей лезли черви и другие подземные насекомые, они ползали вокруг, пытаясь проникнуть через рот или нос внутрь, и сжирали моё, никому не нужное тело. А я от отчуждённости происходящего, в бессилии не мог пошевелить ни одной своей конечностью, дабы помешать адскому обеду из моих внутренностей.

Пробуждаясь среди ночи от ужасных снов, вглядываясь вдаль темноты дрожащими глазами, в поту и разрозненностью мысли, понимал, в какое состояние я себя вогнал.

Потерявшись во времени и терзаясь от неопределённости, я запустил не только себя, но и, то само (уже убогое) жилище. Повсюду были разбросаны бутылки, прозябавшие от пустоты, а стол, залитый каким-то; то ли вином, то ли хулой, выглядел так уныло и безобразно, что крошки и остатки недоеденной пищи, нисколько не портили этот удручающий натюрморт. Запах угара и сигаретного дыма уже въелся в стены, терпящие весь этот воздух, насыщенный не только от токсинов, но и от негатива, который здесь скопился за столь протяжённое время. Грязь вперемежку с пылью виднелась то тут, то там. Короче, стыдно сказать, но факт перевешивал какие-либо доводы.

Этот вечер, ничем не отличался от остальных, своим затворничеством и отчуждённостью. Я очнулся в очередной раз из обычной, в своём состоянии, дневной похмельной сиесты (если «сиеста» – можно сказать подходящее слово в этом смысле). Запах был омерзительный, и мне пришлось открыть окно. На улице стало темнеть. Летний воздух приятной прохладой обдувал забытое и заброшенное запоями тело. Включил телевизор. Но, ничего интересного в нём не обнаружил, потому что меня перестала интересовать жизнь, которая находилась за границами моего, так сказать, «гроба». Тупо всматриваясь в экран, ничего не понимая, так как звук у телевизора отсутствовал, наслаждался тишиной. За окном, на улице, были слышны разговоры случайно заблудших прохожих. Иногда можно было услышать шум проезжающих машин и даже музыку, в стоящем доме, напротив. Раздражающие звуки соседей доносились из глубины: то где-то сбоку, то снизу, то вдруг резко сверху. Житейские голоса людей, живших рядом со мной, со временем приглушались, а потом возрастали с большей интенсивностью. Где-то на кухне капала вода из крана, и периодически возникало журчание канализации. Стемнело, и на чёрном небе появились звёзды. Мне показалось, что их стало больше, пока я был в забытье, но их было столько же, и они горели так же, как и неделю назад. По ту сторону моего убежища мир как-то стал чужим и непонятным, тяжело воспринимаемым в этом однообразии собственного заключения. А здесь, где я был сам с собой, не было никакой человеческой завести враждебного коварства и тем более предательства. Я жил в своём придуманном мире, где мог размышлять, о чём угодно, где мог делать то, что мне хочется. В этом мне никто не мешал. И абсолютно не хотелось возвращаться обратно к людям и не хотелось уходить от них. Я был на пороге, между настоящим и будущим.

Наперегонки со своими страхами, издеваясь над душой крамольными впечатлениями, мне опять пришлось налить в стакан водку. Прикурив сигарету и держа её между пальцами, этой же рукой взял очередную дозу спиртного, и небрежно опрокидывая, выпил. Занюхал полу-чёрствым куском хлеба, сел за стол, подпирая подбородок ладонью, и уставился в пустоту. Свет в комнате тускло разгонял тоску, а включённый телевизор мерцающим пятном освещал, светло-голубым оттенком потолок. Вдруг, неожиданно для меня, раздался стук в дверь. Осознав происходящее, я всё-таки поднялся и подошёл к двери. Сердце тяжело забилось в груди и, оценивая причину для волнения, всё же открывать, не спешил. Посмотрел в глазок – темнота. Раздался ещё один глухой стук, который явно напугал меня, своей конкретной близостью и неожиданностью. Пересилив смятение, дрожащими руками и небольшим замешательством я аккуратно отварил массивную входную дверь и высунулся наружу. На лестничной площадке загорелся свет. Пульсация возросла, и я чувствовал внутреннюю отдачу бьющегося сердца. За дверью никого не оказалось, к моему удивлению. Холодный сквозняк врывался в комнату и обдувал лицо. В коридоре было тихо и безучастно. Выругавшись и с недовольным видом, я громко захлопнул дверь и вернулся на прежнее место. Время подходило к полуночи, когда стук в дверь возобновился. Но открывать дверь я не решился. Ночные визиты всегда были для меня не самым приятным делом. К тому же я никого не ждал. В моём состоянии эти стуки показались, кошмаром среди ночи. Они врывались в мою, и без того уже ослабленную душу и сжирали, врезаясь адскими зубами в мысли, заполненные страхом и беспомощностью. Стуки не прекращались и сильно действовали на нервы. Я пытался пересилить жестокое волнение и начал ходить по комнате взад-вперёд, затыкая уши, чтобы не слышать этих невыносимых звуков. Стало трудно дышать. Всё тело горело, и я почувствовал, что жар, начал охватывать меня с ног до головы. И тёмные потоки испарения поднимались невидимым эфиром, тревожили и отнимали у организма всю жизненную силу. Ещё несколько минут, этого состязания с повелителем зла, и я сорвался бы в нервный шок. Эмоции возросли, мысли раскалывались на мелкие кусочки, и я напряг всё тело, зажмурив глаза, руками обхватил голову и хотел, было закричать.… Но стуки резко прекратились, и наступила тишина. В ушах шумело гулким и противным звоном. Дрожь беспорядочно раскачивала меня, из стороны в сторону и напряжение постепенно сползало. Я машинально посмотрел на часы и, к моему удивлению, увидел на них, как стрелки сомкнулись ровно на двенадцати. Мистическое число на циферблате часов не успокоило меня, а наоборот возбуждало эйфорическое состояние. Я стоял посередине комнаты, когда вдруг краем глаза увидел огромную тень. Она резко начала двигаться, переламываясь в углах, и необычно тёмным оттенком перескочила на потолок. Пятно увеличивалось в размерах и уже практически заполнило всю верхнюю часть вокруг меня, как вдруг, внезапно исчезло и, осветив ярким светом, ослепило меня на несколько секунд. В глазах засверкали разноцветные круги. Ноги подкосились, и я упал без сознания на пол.