Олег Волков - Одиннадцатый император

Сердце то и дело замирает от ужаса. Аборигены! Аборигены! Кругом одни аборигены. Маленькая торговая улица в центре Реминка, городка на западном побережье Тассунары. В обе стороны по проезжей части идут, бредут, спотыкаются в большом количестве тассунарцы. Матрос Минал Дзирин, подданный марнейского императора, то и дело пугливо озирается по сторонам. На кой хрен, спрашивается, он поддался на уговоры товарищей, матроса Нора Елагина и мичмана Госла Шантла, выбраться за пределы такой уютной, такой тихой и такой безопасной территории торгового представительства Марнейской империи и прогуляться по улицам Реминка?

Местные жители ни хрена не умеют строить. Невысокие одноэтажные домики с широкими окнами и картонными стенами плотно обступили торговую улицу. Бог знает, как она называется. В каждом доме либо лавка, либо мастерская, либо магазин. Самое ужасное в том, что все эти картонные домики сдавили, спрессовывали людей в тесную массу.

Аборигены в разноцветных кимоно едва ли не каждую секунду наступают друг на друга, толкаются и задевают мимоходом. Однако вокруг Минала и его товарищей будто раскинулась территория смерти. Поток тассунарцев плавно обходит их со всех сторон, как вода в ручье обтекает большой камень. Говорят, ещё лет пять назад местные жители пялились на иноземцев словно посетители зоопарка на экзотических макак или цветастых попугаев. Только те времена давно прошли. Минал пугливо поёжился. Теперь он всё чаще и чаще ловит на себе хмурые взгляды, недобрые такие, нередко, откровенно злые.

Мимо прошла молодая красивая женщина в ярко-зелёном кимоно, на спине завязан большой бант. Минал обернулся вслед и-и-и… тут же поймал презрительный взгляд красотки. Глянула так, будто плюнула. Минал тут же отвернулся.

Это только в первые несколько дней ему казалось, будто тассунарцы все до одного придурки, если даже мужики таскают на себе бабские тряпки. Однако кимоно – это неженский наряд. Даже хуже. У богатых горожан эти самые кимоно сшиты из шёлка, спина и подол часто украшены яркими цветами или узорами. У аборигенов попроще на тощих плечах болтаются простые серые кимоно из хлопка. В уличной толпе то и дело попадаются нищие крестьяне в грязных штанах и куртках из дешёвой конопли. Но это ладно, самое ужасное наткнуться на местного дворянина.

Так называемые самураи одеты в широкие штаны чёрного цвета с разрезами по бокам. На плечах накидки без рукавов. Самое страшное в их облике это мечи, целых два меча за поясом. Один длинный такой, а второй заметно короче.

Проклятье, накаркал. Минал невольно завернул за спины товарищей. Впереди, из какой-то лавки, вышел местный дворянин. Ярко-синяя накидка без рукавов аж блестит в лучах Геполы. Лоб тщательно выбрит. На макушке болтается смешная загнутая косичка. Зато глаза холодные и колючие. Недобрые такие глаза. За поясом и в самом деле два длиннющих меча в чёрных ножнах.

– Не дрейф, – бросил через плечо Госл, мичман фрегата «Туман». – Главное, не злить местных дворян. Не пялься на него как на учёного медведя с балалайкой.

– Трудно не пялиться, – Минал с трудом отвёл глаза в сторону. – Мне про этих местных дворян много чего рассказывали.

– Не обращай внимания, – вклинился в разговор Нор, матрос с того же фрегата. – Брешут люди, особенно после третьей бутылки.

Слава богу, местный дворянин в ярко-синей накидке и с мечами за поясом остался за спиной. Минал перевёл дух. В Реминке их ещё мало. Говорят, в Нандине, в столице Тассунары, этих самых самураев как собак нерезаных. И все с мечами ходят.

– Может и брешут, – Минал шмыгнул носом, от страха едва не потекли сопли, – только в чью спину не далее как полчаса назад едва не врезался камень?

– Ну, было дело, – Нор оглянулся через плечо. – Не попали же.

– Бояться нужно не камней, бояться нужно пуль, – задумчиво произнёс мичман Шантл. – А что камни? Больно бьют по самолюбию и не более того.

Минал насупился. Как не крути, а мичману Шантлу виднее. За его плечами осталась не одна дикая страна в южном полушарии Мирема. Говорят, он бывал и в Рюкуне, и в до сих пор неспокойном Гунсаре. Там, кстати, в него и в самом деле стреляли, причём ни раз.

– Вон там, за поворотом, – Нор выбросил вперёд правую руку, – будет тот самый трактир, где подают отличную местную водку.

– Сакэ – не водка, – заметил мичман Шантл. – Сакэ вернее будет назвать пивом, хотя весьма специфическим и очень похожим на водку.

– Зато его подают горячим, вот умора! – матрос Елагин бог знает с чего развеселился.

– Тем более интересно будет его попробовать, – тихо, почти про себя, произнёс Минал.

Таинственное сакэ, то ли водка, то ли пиво, и стало той самой причиной, по которой Минал всё же решился выбраться за пределы торгового представительства. Тем более, друзья «ради такого дела» пообещали угостить его местной выпивкой. Да и как было не согласиться, когда мичман Шантл и матрос Елагин едва ли не каждый день наведывались в этот самый трактир почти в центре Реминка.

Здесь, в южном полушарии Мирема, осень в разгаре, хотя на календаре начало апреля. Но у проклятых тассунарцев всё шиворот на выворот. Может, и в самом деле пронесёт? Минал в очередной раз покосился по сторонам. В массе своей тассунарцы народ тихий, говорят, очень даже законопослушный. Кроме местных дворян, разумеется.

Громкие гортанные голоса прорезались через монотонный гомон торговой улицы. Где-то впереди показались один, два, Минал принялся машинально считать, целых пять местных дворян. Эти точно не богачи. Через чёрные накидки без рукавов проглядывают белые рубашки. Штаны, так похожие на юбки, развеваются на ходу. Вокруг самураев тут же образовалось мёртвое пространство. Аборигены жуть как бояться приближаться к местным дворянам. Двое крестьян в грязных куртках в ужасе прижались к стене какой-то лавки.

– Ну их к чёрту, – прошептал Минал, – поворачиваем назад.

– Ни в коем случае, – мичман Шантл глянул через плечо, – спокойно идём дальше.

Внешне мичман может быть и спокоен, однако его правая рука всё же легла на кобуру с револьвером.

Местные дворяне всё ближе и ближе. Вот уже можно различить белки их глаз. Минал поёжился, по спине скатился неприятный холодок. Глаза у самураев очень нехорошие, блестят будто стеклянные. Но отступать и в самом деле поздно.

Один из местных дворян громко загоготал, холёный указательный палец показал на марнейцев. В тот же миг все пятеро самураев уставились на них и прибавили шаг.

– Отступаем вон к той лавке, – тихо скомандовал мичман Шантл. – Это ронины, дворяне без господина.

Ледяной ужас подкатил к горлу, Минал послушно развернулся лицом к дворянам. Рука матроса Елагина легла также легла на рукоять револьвера. Превеликий Создатель всего сущего, пронеси. Тонкая картонная стена упёрлась в спину. Минал едва не присел от неожиданности.