Олег Таругин - Морпех. Подмога придет!

– Обижаешь, – отрезал Шохин. – Я ж у моря вырос, отец рыбаком был.

– Тогда совсем здорово. – Извернувшись, Алексеев избавился от плащ-накидки, расстегнул портупею с кобурой и ножнами со штык-ножом и в три приема сбросил мигом ушедший на дно намокший бушлат, оставшись в гимнастерке и тельняшке. Прорезиненная накидка тонуть не пожелала, темной кляксой распластавшись на волнах, пришлось отпихнуть в сторону, дабы не мешала. С обувью заморачиваться не стал: берцы – не сапоги, быстро не стащишь, да и к ноге плотно прилегают, практически не мешая плыть.

– Скидывай одежку, в ней не доплывем, вниз утянет. Давай помогу, мне уж полегче.

Совместными усилиями освободили капитана госбезопасности от верхней одежды и обуви, потратив на операцию вдвое больше времени – пришлось повозиться, мешала портупея и перекинутый через плечо ремень полевой сумки, которую Шохин, несмотря на ругань старлея, категорически отказывался выпускать из рук.

Передохнув с минуту, неспешно двинули в сторону берега, вскоре ощутив ногами поднимающееся дно, и выбрались на крохотный дикий пляж, к счастью, оказавшийся безлюдным. Шурша подошвами ботинок по гальке и пустым ракушкам (особист, раздраженно морщась, топал босиком), Степан оставил товарища под крутым глинистым обрывом, пробежавшись по окрестностям. Окрестности радовали полным отсутствием людей – повезло. Но в любом случае отсюда нужно поскорее уходить, уж больно вид у них с капитаном предосудительный – ну, если он, конечно, не ошибается насчет того, куда именно они попали. Точнее – в какое время…

С последним удалось разобраться быстро: подобрав пустую пивную жестянку, Алексеев разглядел на донышке дату производства. Что ж, как бы то ни было, он вернулся в свое время. Вместе с Шохиным, который об этом пока ни слухом ни духом. Ну, да ничего, психика у Сереги крепкая, тренированная, выдержит. Да и интересно ему будет, новая информация, опять же. Тут, скорее, вопрос в другом – каким именно образом это произошло? Морпех задумался, припоминая недавние – или как раз таки давние? – события. Немецкая бомба, взрыв, падение в воду, спасательный круг… твою ж мать, снова круг! Неужели?!

Не обращая внимания на удивленный возглас товарища, старлей с плеском бросился в море, в два счета нагнав отнесенное от берега спассредство. Стоя по грудь в воде, осмотрел находку, сразу же обнаружив искомое – след от немецкой пули. Той самой, которая до сих пор покоилась в кармане гимнастерки, куда он переложил ее, переодеваясь в душевой в Геленджике. В сорок третьем году, блин, переложил! С трудом подавив желание немедленно ее вытащить и зашвырнуть вместе с кругом подальше в море, потопал в обратном направлении, размышляя о том, что пуль теперь, так уж выходит, аж целых две штуки – одна в кармане, вторая – где-то в глубине пробки. Интересно, это что-то значит?

Потихоньку обсыхающий Шохин, уже успевший выжать и натянуть обратно гимнастерку, наблюдал за ним с вялым интересом, но никаких вопросов пока не задавал, занимаясь промокшим планшетом с драгоценными блокнотами внутри.

Подойдя к товарищу, Степан бросил ему на колени пивную банку:

– На, погляди. На донышке дата изготовления, последние две цифры в любой строке – год. С приставкой «20» впереди.

Непонимающе взглянув на морпеха, контрразведчик повертел в руках жестянку, слегка сжал в пальцах, повернул донцем к себе:

– Интересный материал, вроде бы металл, на алюминий похож, но мягкий совсем и упругий. А, вот нашел: «девятнадцатое ноября две тысячи двадцать…» ЧТО?!

– Мы в моем времени, Серега! В будущем, короче говоря. И очень сильно надеюсь, что это именно мой мир , а не какой-нибудь там параллельный.

– А этот круг-то здесь при чем? – особист задал вовсе не тот вопрос, что ожидал Алексеев. – Не зря ж ты за ним в море лазал, да еще и с таким перекошенным лицом? Объяснишь?

– Объясню, только чуть позже. Нужно отсюда уходить, нам в подобном виде с местными встречаться не с руки. Сейчас главное – телефон найти, если дозвонюсь до Егорыча, сразу же кучу проблем решим, он товарищ надежный, поможет. Повезло, что у меня память на номера хорошая, с первого раза запомнил, хоть даже и не думал, что пригодится.

– А кто он такой? – Шохин безропотно поднялся с гальки.

– Боевой товарищ моего отца, в Афгане вместе воевали – помнишь, я про эту войну писал? Просто больше я никого в Новороссийске и не знаю.

– Может, в свою часть сообщишь? – неуверенно предложил контрразведчик. – Я бы так и поступил. Лучше сразу в особый отдел.

Алексеев невесело ухмыльнулся:

– Во-первых, часть моя не тут, а в Темрюке дислоцируется и прямого телефона я не знаю, а во-вторых, там я наверняка числюсь пропавшим без вести во время маневров. А объяснять по телефону, где я на самом деле почти две недели находился, сам понимаешь, полный бред. Так что с этим однозначно погодим. Да и вообще, пока я даже не уверен, что это именно моя реальность!

– А вот тут уж совсем непонятно, пояснишь?

– Обязательно, но позже, сказал же! Сейчас нужно кое с чем другим разобраться. Ты так толовую шашку в планшете и таскаешь?

– Ну, да… – непонимающе пожал плечами капитан госбезопасности.

– Давай сюда. – Осмотревшись, Степан подобрал обломок выбеленной морем и солнцем доски, несколькими ударами выкопал в глинистом склоне небольшую нишу, куда запихнул спасательный круг, протянутую Шохиным шашку и свою Ф-1 из внутреннего кармана – ту самую, заветную. – У тебя тоже эфка была, где она?

– С бушлатом утонула. А зачем это?

– Нужно, Серега, поверь. Я, когда в твоем времени оказался, ведь не спорил, правильно? Если попадемся местной по… милиции с гранатами и взрывчаткой, никакой Егорыч не поможет. И пистолет тоже давай.

– Не отдам, – зло сузив глаза, контрразведчик отступил на шаг назад, положив руку на клапан кобуры.

– Капитан, не дури, – поморщился морпех. – Здесь не война, с оружием не ходят, поскольку уголовная статья. Заметут со стволами – будут большие проблемы. И блокноты твои тоже отберут, кстати!

– В планшете побудет, – поколебавшись несколько секунд, нашел компромиссное решение особист, переправляя ТТ с запасным магазином в полевую сумку и протягивая товарищу пустую кобуру. – Мне так как-то спокойнее. Держи, перестраховщик.

– Ну, хрен с тобой, золотая рыбка, – буркнул старлей, пряча в тайник собственный «люгер» со штык-ножом и засыпая нишу глиной. Замаскировав сухой травой и мусором, отошел на пару метров, убеждаясь, что захоронку так запросто не обнаружишь. – Место запомнил? Как определимся, где находимся, и отыщем подходящую одежду, вернемся и заберем.

– С завязанными глазами отыщу, – пообещал товарищ. – Пошли искать телефон?