Галина Романова - Проклятье волшебной воды

Упавшая бочка – вслед за Сэмми и Виктор не удержал свою – немного отвлекла мутанта. Джонс бросил в ее сторону лишь краткий взор, но этого мига было достаточно, чтобы сразу двое чистильщиков выстрелили по нему.

На сей раз это были не бомбочки, а развернувшаяся еще в полете сеть, сплетенная из какого-то блестящего металла – скорее всего, серебра. Обе сетки упали на Джонса крест-накрест, тот нелепо взмахнул руками, запутываясь в них все больше, и чистильщики резко отпрянули в стороны, натягивая их. Не удержав равновесия, мутант рухнул на пол, судорожно дергаясь. Подбежавшие остальные чистильщики поспешили разрядить в него свои ружья. Со стороны это могло показаться глумлением над павшим противником. Тем более, что Джонс быстро затих.

– Живо за повозкой, – один из чистильщиков схватил за плечо ближайшего рабочего. – Она должна стоять сбоку от проходной. Скажешь – в шестом цеху выброс силы. И живее! Мы не можем его долго держать!

Рабочий убежал, остальные понемногу стали подтягиваться ближе, смыкая кольцо. В числе первых к телу протолкалась мисс Смитсон. Одной рукой она придерживала свою неизменную сумку, в другой, как кинжал убийцы, поблескивала тонкая игла.

– Назад, мисс, – один из чистильщиков довольно грубо отпихнул ее назад. – Не положено!

– Но я медсестра! – взвилась девушка. – Мне необходимо взять образец его крови на анализ!

– Не положено.

– Но это необходимо! Я буду жаловаться!

– Жалуйтесь, – чистильщик решительно заступил ей дорогу, вынуждая уйти.

Не прошло и трех минут, как прикатила повозка, и тело Джонса, судорожно дергающееся и извивающееся, погрузили на нее и уволокли куда-то прочь.

Сэр Генри Фрамберг возвращался домой не в самом радужном настроении. Столкновение с мутантом потрясло его сильнее, чем могло показаться. Несмотря на то, что держался в стороне, сэр Генри успел рассмотреть это существо. Оно походило на человека во всем, кроме его кожи, которую уродовали кровавые наросты. А эта брызжущая из них горячая жидкость… Интересно, она заразна? Хорошо, что он стоял далеко – львиная доля досталась чистильщикам, еще несколько капель обожгли чересчур любопытных рабочих, остальные пропали втуне, упав на пол. Что там говорил сэр Макбет о том, что чаще всего заболевают самые любопытные, безалаберные и глупые? Можно сказать, что происходит естественный отбор. Старик Дарвин был бы в восторге, получив подтверждение своей теории. Что ж, в этом аспекте проблема мутантов становится приемлемой. Люди испокон веков старались переделать человечество, причем каждый новоявленный гуру или мессия старался изменить окружающих под себя, не признавая за остальными права на инакомыслие. Однако если в роли такого гуру будут выступать некие общечеловеческие ценности, немного сдобренные цитатами из Священного Писания: «Человек должен быть честен, трудолюбив, послушен. Он не должен ни красть, ни убивать, ни прелюбодействовать…» – общественность легко убедить в том, что заболевают лишь недостойные. И достаточно быть таким, каким тебя хотят видеть, чтобы не заболеть. Дескать, это всего лишь естественный отбор, проявление новомодного в последнее время дарвинизма. В таком аспекте… да, стоит задуматься.

Напротив него в карете покачивался, думая о чем-то своем, племянник, сэр Джеймс Фицрой, сын сестры сэра Генри, урожденной Фрамберг. С некоторых пор сэр Генри взял опеку над юным Джеймсом, которому совсем скоро должен был исполниться двадцать один год. Избалованный нежно любящей матерью, Джеймс порядком отбился от рук, и сэр Генри, решивший сделать из племянника человека, уже знал, что борьба предстоит нешуточная.

– О чем задумался, Джеймс? – нарушил он молчание, поймав рассеянный взгляд молодого человека.

– О мутантах, дядюшка, – откликнулся тот. – Неужели их так много?

– Точное количество за Стеной не поддается учету. Не забудь, за Стену нелегко проникнуть, но еще труднее вернуться. Никто доподлинно не знает, что там происходит. Возможно, что некоторые мутанты пожирают… м-м… себе подобных.

– А как же программа реабилитации? – Джеймс неожиданно проявил недюжинный ум. – Этот сэр Макбет соловьем разливался, описывая ее.

– Она работает, но…

– Недостаточно эффективно?

– Увы, да. И в наших силах сделать все, чтобы она работала как можно лучше!

Джонса увезли. Грязь на полу подтерли, вытекшую из бочек воду кое-как собрали. Но работа в цеху не клеилась. Рабочие бродили, как в воду опущенные, и напрасно Уильямс орал, топал ногами и грозил лишить их зарплаты за этот день, высчитав не только стоимость недополученного за время простоя дистиллята, но и цену двух бочек разлитой воды и стоимость лечения пострадавших чистильщиков.

Неизвестно, что подействовало больше – угроза лишиться зарплаты или упоминание о чистильщиках, трех из которых просто увезли на тачке, свалив кучей, как бесполезный лом – но Виктор и Сэм взялись за работу в числе первых. Впрочем, Сэмми непрестанно вздыхал, постанывал и охал. И вряд ли дело было в тяжести бочек и в том, что теперь им приходилось работать вдвоем, тогда как раньше разгружали платформу трое.

Отволочив четыре бочки, Сэм прислонился к краю платформы, вздыхая и с тоской озираясь по сторонам.

– Ты чего? – подошедший за новой бочкой Виктор уставился на приятеля. – Работать надо. Смотри, новая платформа въезжает! Нам ее надо успеть разгрузить…

– Да я все про Майкла думаю, – признался тот. – Он ведь тоже… превратился.

– В такого же, как Джонс? – понимающе понизил голос Виктор.

– Не совсем в такого же, но… У него другое было. Совсем другое. Там… а, ты этого не видел и хорошо. Сначала он от нас скрывался, мы лишь чувствовали, что что-то не то. Он… изменился. Стал злее, на сестренок ворчал. Один раз Джоанну так поколотил, мы думали, убьет… говорил, что уму-разуму учил, дескать, он на работе устает, ему бы поспать, а мелкие расшумелись и спать ему не давали. Вот он старшую и вздул – зачем за сестрами не смотришь? С отцом ругаться начал… С работы придет – и сразу спать. Редко-редко когда поест или с нами посидит. Слова от него не добьешься. Мы думали, он устает, а он… мутировал. Потом у нас обыск был.

– Обыск? – не поверил своим ушам Виктор.

– Ага. Дома только матушка была и младшие, а мы все разошлись. Приходим, она и говорит – приходили трое, весь дом перерыли, а чего искали? Не понятно!

– Когда начинается заболевание, часто остаются следы, – новый голос заставил юношей вздрогнуть. За их спинами стояла мисс Смитсон, нахохлившаяся и сердитая. – Капли крови и слизи. Иногда клочья кожи и пряди волос. Когда больной бодрствует, это еще можно контролировать, а вот во сне… Они ведь в спальню к нему заходили?