Андрей Валентинов - Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы

Дорога пошла на спуск, прежде пустынные места теперь стали наполняться людьми. Серый пляж, несмотря на вечернее время, был оккупирован шумными компаниями, орало радио, а чуть дальше на морском берегу стояли ряды палаток, между которыми пристроились «жигулята», «москвичи» и даже пара военных грузовиков. Где-то через километр Келюс увидел справа от дороги въезд, перекрытый небольшим шлагбаумом. Рядом торчали щиты с многословными правилами поселения и проживания в этом приморском кемпинге, а чуть дальше небольшое окошко в сарайчике под вывеской «Буфет» обещало прохожим всевозможные блага. Николай свернул туда, бегло осмотрелся и достал бумажник. Лунин и сам был поклонником красного портвейна «Массандра», к тому же вовремя вспомнил, что начальник археологического отряда, куда он направлялся, был, если верить Валерию, страстным борцом с зеленым змием. Погрузив в рюкзак две бутылки с заманчиво смотревшимися черно-красными этикетками, Келюс решил, что полностью готов ко всем неожиданностям.

Еще через пару километров дорога внезапно вильнула вправо, прочь от морского берега. Где-то здесь и должен был находиться лагерь. От поворота в сторону горы вело несколько тропинок, Келюс вначале немного растерялся, но затем вспомнил, что в лагере должен быть грузовик и пошел по самой широкой. Чуть в стороне он заметил поднимавшийся над зарослями дымок. Лунин взглянул на часы: было время ужина, и археологи, очевидно, как раз собирались садиться за стол.

Впрочем, с дороги он все-таки сбился, забредя куда-то в камыши, затем долго выбирался вновь на нужную тропу и в конце концов, решив передохнуть, присел у обочины и закурил. Кругом было тихо, только со стороны кемпинга доносилась музыка. Внезапно где-то рядом, в зарослях сухого камыша, что-то зашуршало, и Келюс увидел прямо перед собой большого серого пса. Собака стояла в нескольких шагах, молча, не двигаясь, и взгляд ее был настолько выразителен, что Николай поневоле потянулся к рюкзаку, где был спрятан браунинг. Пес поглядел на Лунина, покачал узкой чуткой мордой и отбежал чуть в сторону. Келюс оглянулся и понял, что его серый спутник здесь не один – целая стая серых, похожих как две капли воды собак, выстроилась вдоль камышей, не сводя с него глаз. Николай не спеша встал, забросил рюкзак за плечи и поглядел псу прямо в глаза:

– Ну что? Ты настоящий или просто сволочь в шкуре?

Он знал, что собаки чутко реагируют на интонацию, поэтому старался говорить самым дружественным тоном. Но пес внезапно ощерился, зарычал, и вдруг давняя рана на локте заныла глухой болью.

– Ждете? – понял Лунин. – Эх, воина Фроата на вас нет! Как это он вашего брата, а?

Вспомнив, как Фрол одним движением гонял четвероногих оборотней, он усмехнулся и поднял вверх правую руку. Внезапно исчезла боль в локте, потеплели ладони, а на груди что-то запульсировало, словно там включился маленький, но сильный источник энергии. Николай почувствовал неведомую прежде силу и уверенность.

– А вот тебе, бином! – произнес он, размашисто перекрестив ближайшего пса. Дальнейшее произошло в долю секунды. Собака упала, перевернулась и, жалобно взвыв, метнулась в сторону. Остальные еще секунду постояли, злобно глядя на человека, затем, словно по команде, повернулись и отбежали шагов на двадцать.

Лунин, не ожидавший от себя таких подвигов, только моргнул. Напряжение быстро спадало, но в груди, прямо под крестиком, подаренным Корой, что-то по-прежнему пульсировало, распространяя по всему телу приятное сухое тепло. Келюс расстегнул рубашку и поразился – тепло шло от странного знака, появившегося на груди в дни его болезни. Рисунок был прежний, но линии стали толще и цвет изменился с черного на темно-красный. Николай уже почти забыл о нем, но теперь вспомнил все сразу – странное видение в пустой избушке, грустного Фрола за кухонным столом, непонятные слова, слышанные посреди ночного леса. «На тебе знак дхаров…» И вот теперь – бежавшая в ужасе серая тварь с умными человеческими глазами. В ту ночь, когда Фрол пришел рассказать о собственной гибели, он обещал, что Лунин сможет его заменить…

«Если так, то спасибо, воин Фроат!», – усмехнулся Келюс и зашагал дальше, по петлявшей среди сухих камышей разбитой грунтовке.

Лагерь открылся внезапно, за очередным поворотом. Прямо перед собой Николай увидел вкопанную в землю печурку, в которой остывали бледно-розовые угли, за нею стоял длинный, наспех сколоченный стол со скамейками, а дальше толпились палатки, без всякого порядка натыканные у склона поросшей густым лесом горы. Чуть в стороне притаился зеленый грузовичок с крытым верхом. На первый взгляд, здесь, как и на негостеприимной судакской базе, тоже было безлюдно, но вот откуда-то вынырнула худая пацанка в спортивном костюме, из палатки высунулась чья-то голова, и молодой мальчишеский голос позвал какого-то Игоря Ивановича.

– Добрый вечер! – крикнул Келюс погромче, надеясь, что хотя бы здесь его не обвинят в хулиганстве. И тут же заметил Валерия.

Бородач появился из дальней палатки, весело усмехаясь и размахивая рукой, словно вождь на Мавзолее, тут же напомнив Лунину классический образ археолога из старых советских фильмов. Кроме непременной бороды и штормовки, из-под которой проглядывал полосатый тельник, Валерий был в старых джинсах, а в левой руке держал полевую офицерскую сумку.

– Ага! – закричал бородач. – Пропавшая грамота! Ну, привет! А я тут как раз дневник дописывал.

Они обменялись рукопожатиями, причем ушедший в народ доцент не преминул похлопать Николая по плечам, присовокупив: «Как подрос! Как похорошел!» В ответ Келюс ткнул приятеля в живот, шепнув: «Как дела, Бертье-Делагард?»

– Потом, – тихо произнес Валерий, продолжая хлопать Келюса по плечам. – Тебя как называть, конспиратор?

Вопрос был по существу, но Лунину надоело прятаться. В конце концов, он собирался провести здесь всего одну ночь.

– Так и называй, – решил он.

– Ну и ладно. Пошли!

Лунин кивнул, огляделся по сторонам и увидел Ольгу.

Девушка стояла у палатки, на ней была старая куртка Келюса, потертые джинсы и легкая косынка, покрывавшая волосы. В первый миг Лунин почему-то испугался, затем медленно, неуверенно шагнул ближе…

– Николай… Коля…

Ее голос звучал странно, словно Келюс был выходцем с того света. На миг Лунину стало совсем не по себе, но он быстро опомнился и постарался улыбнуться.

– Приветствую! Ну вот, я же говорил, что мы еще увидимся. А кто-то, бином, сомневался!..

– Да… Я рада, что вы живы, что вы здесь…

Келюс поневоле вздохнул: девушка говорила по-французски. Оставалось надеяться, что обитатели лагеря не отличались особой подозрительностью.