Андрей Валентинов - Око Силы. Третья трилогия. 1991–1992 годы

Утром Келюс держался подчеркнуто бодро и даже, готовя кофе, принялся напевать что-то из «АББА» – репертуара своей юности. Ольга, напротив, была бледна и молчалива.

– Я, наверное, уйду, Николай, – сказала она за завтраком, глядя куда-то через плечо Лунина.

– Вот еще! – возмутился тот. – Помилуйте, Ольга! Вы… Да куда вам идти? Или вы мне не доверяете?

– Я доверяю вам, Николай. Вы и Михаил… Мик… единственные, кто пытался мне помочь. Но сегодня я видела сон. Не смейтесь, я верю в сны…

– Я не смеюсь, – вздохнул Келюс.

– Мне снился отец. Он сказал, что вам из-за меня грозит страшная опасность. Из-за нашей семьи не должна больше литься кровь. Не задерживайте меня, Николай, я знаю, что делаю.

– Ага, – на секунду задумался Лунин. – Вы, кажется, умеете стрелять?

– Я не возьму ваш браунинг, – покачала головой девушка. – Он вам понадобится самому.

– Я не о том. Вы, Ольга, умеете стрелять, а я нет. Вы уйдете – а меня ухлопают в тот же вечер.

– Вы не умеете стрелять?

– А где мне было, бином, учиться? – вполне натурально удивился Лунин. – Вот нас и перебьют по одиночке!

– Что же делать? – совсем растерялась девушка.

Келюс велел ей не паниковать и выбросить дурные мысли из головы, после чего с самым веселым видом попрощался и отправился на работу. Впрочем, веселость пропала сразу же за дверью. Всю дорогу Лунин внимательно посматривал по сторонам, однако ни утром, ни днем ничего подозрительного так и не заметил. Под вечер Николай немного успокоился и без всяких дурных предчувствий, не спеша направился домой. Майский вечер был тих, листья еле заметно шелестели под легкими порывами теплого ветерка, все кругом дышало свежестью и покоем.

…Возле самого дома, не доходя полусотни шагов до подъезда, он вдруг почувствовал, как повеяло холодом. Николай оглянулся, подумал о расшалившихся нервах и прошел чуть дальше. Но тут холод обрушился ледяной волной, повеяло страшной катакомбной сыростью – и огромная тень рванулась к Келюсу из-за деревьев. Гигантский черный пес сбил Николая с ног. Лунин упал на асфальт, почувствовав рвущую боль в левой руке…

…Келюс беспомощно лежал на асфальте, пытаясь приподняться, но черная собака нависала над ним, мешая двигаться. Она не рычала, только скалилась, и этот молчаливый оскал окровавленной морды казался еще страшнее. Такой собаки Николай еще не видел: плоский нос, широко посаженные маленькие глаза, острые уши; чудище немного напоминало бультерьера, но было размером с крупного дога.

– Выродок, – пробормотал Келюс, чувствуя, что левая рука начинает неметь, – мутант, бином…

Собака придвинула свою страшную морду поближе, и Лунин готов был поклясться, что огромный клыкастый рот оскалился в презрительной усмешке. Откуда-то сбоку послышался легкий свист. Чудище, повернувшись, отбежало в сторону. Келюс, опираясь на здоровую руку, с трудом встал и огляделся. Собака была шагах в десяти, а рядом с ней стоял некто в широкополой шляпе – странный собачник, уже несколько дней бродивший вечерами по двору. Николай прикинул, не позвать ли на помощь, как вдруг из-за спины человека в шляпе вынырнула невысокая гибкая фигура.

– Ай, Лунин! Вот и встретились!

«Шинджа, – понял Келюс. – Ну, приплыли…»

– Что с тобой, Лунин? – в голосе Китайца звенело торжество. – Собачка укусила, да? Маленькая собачка? Зачем быстро бегаешь? Собачки любят тех, кто медленно ходит.

Келюс не отвечал. Его шатало, рана ныла, но он закусил губу, пытаясь стоять ровно.

– А жить ведь хочется, Лунин, да? Где же твой йети? Он таких собачек не боится.

Николай молчал. Он понял, что Китаец, несмотря на его развязный тон, здесь не главный. И, действительно, человек в шляпе поднял руку, и Шинджа немедленно умолк.

– Лунин, – голос собачника оказался неожиданно сиплым, каким-то булькающим, – отдайте нам документы и девушку. Сейчас вы подниметесь, отберете у нее браунинг и спуститесь вниз. Через полчаса можете делать все, что вам угодно.

Да, голос был странным, словно собачник пользовался несовершенным голосовым аппаратом. Странным – но почему-то знакомым.

– Она-то вам зачем? – поморщился Николай, соображая, что Китаец и его новый хозяин явно не хотят шума, иначе бы сразу вломились в подъезд.

– Однако, – со странным выражением заметил Сиплый, – вы, Лунин, очень любопытны!

– Торопись, Лунин, – прибавил Шинджа, и усмешка исчезла с его лица. – Ай торопись! Не спустишься, мы сами поднимемся. И не звони никуда – не поможет.

– Хорошо…

Келюс, собравшись с силами, направился к подъезду. Он боялся, что эти двое пойдут следом, но Сиплый и Китаец остались на месте, только черная собака проводила Николая до самых дверей.

Лунин долго возился с замком – боль мешала попасть в замочную скважину. Когда он, наконец, открыл дверь, Ольга уже стояла на пороге, а ствол браунинга смотрел ему прямо в лицо.

– Слава Богу, – девушка опустила пистолет. – Я подумала…

– Правильно подумали…

Келюс запер дверь, сбросил на пол окровавленный пиджак и, шатаясь, подошел к телефону. Но трубка мертво молчала – Сиплый оказался предусмотрителен…

– Вы сильно ранены, Николай? – услыхал он голос Ольги. Девушка стояла, внешне совершенно спокойная, только губы были сжаты, и глаза, не отрываясь, смотрели на окровавленную его рубашку. В руке у нее каким-то чудом оказались бинты и йод.

– Я не ранен, – Келюс устало опустился в кресло. – Собака, кусачая такая…

– Снимайте рубаху!

Девушка промыла укус, продезинфицировала и наложила аккуратную повязку. Было заметно, что действует она умело, как опытная медицинская сестра.

– Я два года работала в госпитале «Красного Креста», – пояснила Ольга, – вам сейчас надо лечь.

– Всенепременно! – кивнул Келюс, лихорадочно соображая, что делать. Те двое явно не хотят огласки, значит можно постучать к соседям позвать на помощь, но первый же милицейский патруль заинтересуется Ольгой. А кроме того Сиплый может прийти и завтра, и послезавтра…

Николай побрел в спальню и нырнул в недра платяного шкафа. Рубашку и куртку для себя он нашел сразу, а подходящие брюки для Ольги пришлось поискать. Через несколько минут он положил перед девушкой старые, но еще приличные джинсы «Монтана», рубашку и легкую куртку.

– Что это? – не поняла Ольга.

– Переодевайтесь! Придется побегать.

Оставалось взять самое необходимое – документы, деньги и черный «дипломат», в котором были сложены папки. Браунинг Лунин спрятал в карман куртки.

– Я готова, – сообщила Ольга, появившись в дверях. Одежда оказалась ей в самый раз, только куртка сидела чуть мешковато.

Николай понимал, что оставаться в квартире опасно. Черный пес – еще не самое страшное, что могло быть у его врагов. Вновь подумалось о соседях, но Келюс вдруг сообразил, что собака может легко его учуять, и тогда пострадают еще и ни в чем не повинные люди. Нет, это была его война…