Андрей Посняков - Суворовец

Чу! Из зарослей камышей и осоки вдруг показалась пара узких челнов, явно направляющихся наперерез монастырским лодкам. В каждом – с десяток воинов, не считая тех, кто на веслах. Полетели стрелы… Пара нашли себе цель, поразив двоих казаков на большой лодке.

– Пригнись! – резко ныряя на палубу, скомандовал Ляшин. – Заряжай! Пли!

Заряжай – это он зря скомандовал. Ружья и так были заряжены, рявкнули залпом. Тяжелые пули вышибли пару весел, проломили борта челноков. Несколько турок попадали в воду.

– Зар-ряжай! Лучников бей.

Лучники – это было плохо. Пока перезарядишь пистолет или фузею… Этим же ничего не надобно. Знай, мечи стрелы, покуда не кончатся. А стрел-то – целый колчан.

– Эх, вот у нас башкиры – тоже с луками… – завистливо пробормотал кто-то из казаков. – Вот бы их сейчас…

Солдатушки работали споро. Усевшись на мокрое днище лодки, ловко затолкали шомполом бумажный патрон, насыпали на затравочную полку порох…

– Стрелять по готовности. – Зарядив пистолет, Алексей осторожно высунул голову… и едва не получил между глаз стрелу! Хорошо, уклониться успел – просвистела, зараза, над левым ухом. Мимо! Стрела – не пуля.

– Пли!

Бахнули вразнобой, как и было указано. Тут уж расстояние невелико, тут уж не промахнешься!

Вот еще один турок полетел в волну… за ним другой, третий… Тут только вражины задумались, повернули свои челны, поставили поперек течения…

Да только зря! Отвалив от берега, уже поспешала по помощь разведке широкая трофейная барка. Те, что в челноках, заметили ее уже поздно – когда грянул залп!

– А-а-а! Вот вам! – переведя дух, злорадно захохотал Авдей Ниходов. Приложившись к ружью, выстрелил… – Вот вам, басурмане, вот!

Никодим Иваныч между тем навострил глаза:

– Ужели Проша? Лексей Василич, глянь!

И впрямь – на носу барки примостился пропавший Прохор Анцыферов, целясь во врагов из трофейного мушкета. Выстрелил… Застил все барку дымом…

– Прохор, эгей! – когда дым рассеялся, Алексей помахал рукой. – Ты жив там, как?

– Да жив! – молодой воин радостно заулыбался. – Басурмане побили малость, а так… Ну, я им счас, ага…

Парень вновь приложился к мушкету… только вот стрелять уже было не в кого. Полупустые, с редкими оставшимися трупами, челны медленно уносило течение. Кто-то из раненых турок все же еще пытался грести…

Преследовать не стали.

– Черт с ними. Кто уж спасся – тому дьявол помог, – раскуривая трубку, заявил подъесаул.

Монастырские лодки одна за другой причалили к берегу.

– Гляди-ко, тут у них еще и добра сколько! – выбравшись на берег, радостно оглянулся Ниходов.

В большой плоскодонке, полувытащенной на прибрежный песок, лежали свернутые в рулоны ковры, кованые сундуки, одежда, золотая и серебряная посуда – в том числе и подносы – и прочее добро, награбленное турками в прибрежных селениях, а то и в русском обозе.

Свой небольшой отряд в количестве около двух тысяч человек Суворов получил еще в начале мая. Все понимали, что генерал-майору, герою войны в Польше, дали роль простого полковника. Отправили на передовую с такими куцыми силами, что предпринять ничего серьезного будущий генералиссимус просто не мог.

Однако по виду отца-командира никто бы не мог сказать, будто бы тот погрузился в уныние. Отнюдь!

– Ах, молодцы, молодцы лихие! – от души смеялся Суворов, узнав итоги разведывательного рейда. – Лодки, говоришь, попросили. И что, дали монахи? Так вы их вернули уже, лодки-то?

– Ой, господин генерал-майор, – почтительно стоявший у командирской палатки капрал виновато развел руками. – Забыли, поди, отдать-то! Я сейчас побегу, напомню.

– Потом напомнишь, – опустившись на раскладной стул, Александр Васильевич вытянул ноги.

Высоко в небе припекало солнце. Пахло сухой травой, цветами и еще чем-то таким, родным… Сенокосом пахло!

Ах, сенокос, сенокос. Все солдатушки да и многие унтеры были из крестьян, что такое сенокос – знали. Вот и сейчас вспоминали многие.

– Эх, пойдем, бывало, сено косить. Не на день – на неделю-другую. На одном лугу – мы, на другом – дальняя деревня. Девки! Шалаши, костры. Вот тут и женихаться! Песни до утра и там… это…

– Дак, когда и косить-то? Коли всю ночь проженихаешься?

– Вот и я к тому…

Впрочем, капрал Ляшин этих рассказов не слышал – все у палатки стоял, ждал распоряжений!

И таковые последовали. Ну, так ведь не зря же Александр Васильевич к себе сразу после совета штабного вызвал! Не просто же лясы поточить.

– Лодки, говоришь…

Суворов задумался, прикрыв глаза рукою, то ли от солнца, то ли так лучше ему думалось.

– Значит – лодки! Нам, братец ты мой, надобно Туртукай потрясти. Ну, не взять даже, а так – тряхануть… чтоб турок отвлечь от Силистрии. Ну, а даже и взять… – тут Александр Васильевич неожиданно улыбнулся. – Да уж. Мысли, взять – это нехудо выйдет! Правда, там гарнизон четыре тысячи, а нас всего две… Ну да не числом воюют – уменьем! А? Как мыслишь, капрал?

– Если надо – возьмем! – вытянулся Ляшин. – Не числом, так уменьем. Лодки, думаю, на Арджеше-реке можно найти. И монастырские, и деревень рыбацких там много. Найдем лодки, ваше превосходительство. Найдем.

– Молодец! – генерал-майор одобрительно тряхнул кудрями. – Сегодня и отправимся. И за лодками, и так… посмотреть. Что к чему – прикинем. Казачки-то как с лодками?

– Гребут исправно!

– Ну так, чай, с Дона! К гребле с детских лет привычные. Их за весла и посадим. Когда лодки найдем.

На следующий день уже и отправились, сразу с утра, едва успев отдохнуть после вчерашней схватки. Сам Суворов с верным денщиком и хорунжим Епифаном, казачий разъезд и разведчики – Ляшин, Никодим Иваныч и спасенный из турецкого плена Прошка.

Последнему вчера выписали на орехи, чего уж! Хлебнув бражки, допытывались: как это его угораздило в полон попасть?

– Да как, как… – Прохор смущенно хлопал глазами. – Да вот так! Одного басурмана на штык, второго… А тут – бум! Что-то в башку прилетело. Очнулся уже связанный, в лодке. Вокруг – турки. Лопочут по-своему, смеются. Пошевелиться не дают – сразу ногами пинают. Ну да я извернулся. Уже потом, как пришел в силу… Да и у басурман замятня вышла – погоню заметили. Тут и я ослобонился. Стукнул стражника кулаком, своих развязал, да…

– Ну, дальше мы видали. Герой!

– А шишка-то у тебя знатная! Чай, не пушечным ядром?

– Ядром-то ему бы башку снесло!

– Знаю, что снесло б. Шуткую!

На реке Арджеше, у монастырских рыболовных мест – тоней, и остановились. Александр Васильевич с казачками наскоро усвистал в Негоешти, договариваться с игуменом насчет лодок. От речки до монастыря было верст десять. Пока туда, пока там, обратно еще – часа на два-три, не менее. Те лодки, что брали вчера, вчера же и вернули, уже ближе к ночи – пригнали к монастырским рыболовным мосткам – тоням.