Юрий Климонов - Судьба на излом. На пути к совершенству

– Нет, он хорошо работает, но комитету не хватает твоего настроя. Не забывайте, товарищ комиссар первого ранга, вы давали мне обещание за две пятилетки сделать из нашей страны очень продвинутое во всех направлениях государство.

– Товарищ Сталин! Я отлично помню данное мною обещание. С учётом состоявшейся беременности моей сотрудницы – Екатерины Выховой, считаю, что назрела необходимость моего выхода на работу.

– Узнаю прежнюю Анастасию Олеговну, – улыбнулся Сталин. – Приезжай завтра в Кремль. Познакомишься с новым кабинетом министров и получишь сведения о нынешнем состоянии экономического и технического развития страны.

И вот сейчас я присутствую на заседании правительства СФГ. Наличие двух переводчиков создаёт комичность всей ситуации при обсуждении тех или иных вопросов, заодно замедляя само заседание. Открываю блокнот и делаю первую пометку. Сталин заметил мои действия, улыбнулся, но не стал привлекать ко мне внимания окружающих. Заметил это и Канарис, также лишь улыбнувшись. Постепенно мои заметки растут, и я перелистываю уже третью страницу. Наконец, глава государства заканчивает заседание, но просит не расходиться.

– Мы все знаем, что Анастасия Олеговна с сегодняшнего дня вышла на работу. Судя по тому, что она постоянно делает заметки в своём блокноте, у неё есть кое-какие предложения. Так, товарищ Асташёва?

– Так точно, товарищ Сталин. Давайте по порядку. Первое. Понимаю, что за год трудно освоить другой язык в полном объёме, но хотя бы элементарные диалоги нужно знать. В связи с чем, предлагаю заниматься вечерами над совершенствованием остальных двух общегосударственных языков. Это касается всех членов кабинета министров. Второе. Почему каждый из вас стремится привлечь к решению вопросов только своих соплеменников? Вот, посмотрите – немецкие товарищи дают заказы немецким заводам и частично европейским, японцы своим, а наши – только в пределах бывшего СССР. Почему не выставить их на все производственные мощности СФГ? Мы единое государство или нет? Нужно прекращать местечковость и землячество. У нас нет разделения по национальности, понимаете? Нет, и не будет. Только в таком случае мы добьёмся эффективного управления экономикой СФГ.

– Не в бровь, а в глаз, – усмехнулся Берия. – Я вам говорил, товарищ Сталин, ещё полгода назад об этом говорил, но всё списали на притирание экономик. Вот вам свежий взгляд на текущее состояние дел.

– Товарищ Асташьёва, – смешно коверкая русский, спросил Канарис – а вы у нас что… э-э-э… курьируете?

– Вот! Оказывается, кое-кто уже может! – радостно восклицаю я. – Товарищ Канарис! Я – глава ГКР.

– А Фьёдор Асташьёв?

– Мой муж? Пока я была в декрете, он меня замещал.

– Декрет? Это как «Декрет о земле»?

– Нет-нет, вы ошиблись. Декретом может называться и отпуск по уходу за ребёнком. В моём случае – за детьми. У меня двое сыновей.

– Я помнью, год назад вы говорьили, что ждётье прибавленья в семье.

– Товарищ Асташёва, – обратился ко мне глава государства – есть мнение съездить на Байкал, чтобы, так сказать, ознакомиться с перспективами развития этого района нашей страны. Заодно постараемся общаться без переводчиков.

– Товарищ Сталин! У меня детям меньше года…

– Ничего страшного. Возьмёшь супруга, пусть тоже немного отдохнёт. Кроме того, дадим вам профессиональную няньку.

– А старшую дочь тоже можно взять?

– Не возражаю.

Москва. 25 июня 1943 года. Управление ГКР. 13 часов 35 минут

Наконец-то я вернулась к своим обязанностям. Поначалу всё было в новинку: многие проекты, запланированные ещё при мне, уже были претворены в жизнь, а те, о которых рассказывал муж, находились либо на пике их выполнения или подходили к своему логическому завершению.

Тщательно просмотрев за первый день выхода на работу главные направления дальнейшего развития экономики и, ознакомившись с перспективными разработками в области науки и техники, я ждала отчёты от своих старых знакомых: академиков Иоффе, Бакаева, Королёва и Курчатова, кстати, ставшего самым молодым, получившим такое звание.

В дверь аккуратно постучали, и на моё приглашение войти в кабинет, зашло несколько человек из окружения Бакаева. Они осторожно столпились у входа, не решаясь пройти дальше.

– Здравствуйте, товарищи! Проходите, присаживайтесь, – настойчиво приглашаю их пройти – у вас какие-то трудности или проблемы? Не стесняйтесь, рассказывайте.

– Уважаемая Анастасия Олеговна! Александр Семёнович дал распоряжение на открытие нового направления. Будут задействованы как перспективные специалисты в химии, медицине, так и химико-технологические мощности НПО «Химические технологии» в Горьком. Сейчас полным ходом идёт строительство лабораторий в означенных местах, а смежники не дают нам возможности закончить строительство корпусов. У них, видите ли, не хватает ресурсов… – один из сотрудников выпалил почти скороговоркой вышесказанное и замолк, ожидая моей реакции.

По виду европеец, возможно, даже немец. Явно не советский гражданин, а говорит почти без акцента. Надо будет поинтересоваться, откуда он.

– Я вас поняла, товарищ…

– Нейман. Рудольф Нейман.

Точно, немец.

– Товарищ Нейман, у вас есть полная смета необходимых материалов и план по сдаче объекта?

– Да, конечно. Вот, – протягивает он мне папку с документацией – пожалуйста, здесь все документы, сметы…

Раскрываю её и внимательно пробегаю важные разделы.

Ну, так и есть. Опять местечковость и землячество. Ладно, сейчас я дам этим инициативным людям полный карт-бланш.

– Вы, кстати, хорошо говорите по-русски, – мимоходом делаю комплимент Нейману. – Где научились?

– Закончил курсы, – он пожимает плечами – да и постоянное общение с коллегами совершенствует мои знания.

– Замечательно. Вижу, что вы заинтересованы в развитии нашего союзного государства, – ставлю свою визу на всех сметах и плане строительства. – Вот теперь вы покажете всем ответственным на местах эту папку и добавите, что если они и дальше будут нарушать сроки строительства объекта – ими заинтересуется Комитет Государственной Безопасности СФГ. Как людьми, саботирующими приказы руководства страны, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Он быстро проглядывает листы с визами и лучезарно улыбается.

– Товарищ комиссар первого ранга! Большое вам спасибо! Теперь мы ни на один день не опоздаем! Люди готовы работать по две смены, понимаете? После войны, будь она неладна, мы получили столько возможностей, столько прав и свобод… – он снова заходится в переполняющих его эмоциях, – … а тут тебе бьют по рукам. Но теперь мы сделаем всё как надо! Обещаю! Слово даю!