Дан Берг - Новое под солнцем

Забегая вперед, отметим, что позднее, когда Авраам вырос и лучше узнал мир и людей, он продвинул далеко вперед озарение своего младенчества и посвятил всего себя воплощению пророчеств царских мудрецов. Тут небезынтересно указать на одну парадоксальную деталь: хотя верные адепты Авраама обличали ранее и поныне осуждают гадание по звездам как пустое суеверие, тем не менее, они вынуждены признать истинность прозрения астрологов Нимрода.

Увидя, как питомец твердо стоит на ногах и более не нуждается в опеке, Габриэль оставил его и вознесся на Небеса. Зато материнское сердце Эматлай не вынесло разлуки с дитём, и она тайно пробралась в пещеру. К своему изумлению и даже страху она обнаружила, что ее Авраам, которому всего-то десять дней отроду, развился фантастически стремительно, и ходить, говорить и мыслить он начал одновременно. Мать обласкала сына, а тот поведал ей свои первые думы.

Эматлай рассказала Тераху о небывалых чудесах, произошедших с их Авраамом. Отец понял, что его сын и есть тот самый ребенок, который лишит народ веры в божественную роль Нимрода, да еще и приведет своего бога. Верноподданный визирь, Терах с повинной головой явился к монарху, признался во лжи и с ужасом поведал правду об Аврааме.

Нимрод слишком почитал своего лучшего советника, чтобы немедленно покарать его за обман, столь по-человечески понятый. Но, с другой стороны, нельзя было оставлять без последствий дело, смертельно грозившее благополучию царя, родины, веры. Подумав, Нимрод предложил Тераху продать ему Авраама, которого он убьет ради высшей цели. Терах взял три дня на размышления. Любовь к собственному чаду толкнула его на подлог. Он купил у своей рабыни ее новорожденного сына и принес ребенка во дворец, сказав царю, что это и есть Авраам.

Чужое дитя было предано смерти. Нимрод вскоре забыл о тревожных перипетиях, а тем временем Авраам рос в доме Тераха и шаг за шагом шел к претворению в жизнь своей дерзновенной программы переустройства умов.

***

Повзрослев, Авраам с несомненной очевидностью осознал, что многочисленные боги и воплощающие их в дереве, камне или глине идолы, суть ложные фетиши, почитание коих есть никчемная трата времени. В юной голове окончательно созрела абсолютно надежная альтернатива безмолвным и бесполезным истуканам, а именно: реально существует Творец, создавший мир, и Он единственный Бог, и только в Него следует верить, и лишь Ему поклоняться.

Безуспешно пытался Авраам внушить свои идеи отцу. Терах оставался привержен владыке, полагал Нимрода не только царем, но и богом. Любопытная подробность: преданный визирь в часы досуга увлекался лепкой из глины идолов разной величины. Хотя он был достаточно богат, тем не менее не пренебрегал побочным доходом от продажи состоятельным жителям Ур-Касдима или заезжим купцам творений ваятельного искусства рук своих.

Здесь важно заметить, что, не смотря на неколебимую верноподданость, Терах относился вполне терпимо к диссидентству сына. Отец хоть и не признавал учение Авраама за истинное, но гордился талантом юноши и высоко ценил его прозрения. В глубине души Терах давал минимальный шанс правоте наследника. Отец не ограничивал свободу мысли сына, не ставил препоны набирающей силу деятельности Авраама в ипостаси народного агитатора. Впоследствии мы убедимся, как лояльность Тереха будет по достоинству оценена Господом.

Аран, брат Авраама, а также Лот, сын Арана и племянник Авраама, отчасти принимали революционные идеи родственника, но делали это вяло, без жара и огня, допуская в своей повседневной практике рецидивы возврата к поклонению Нимроду и кумирам.

Вот живой пример оппортунизма Арана и его сына. Как упомянуто выше, Терах лепил из глины больших и малых идолов. Он посылал сыновей и внука на рынок для продажи произведений своего рукоделия. Аран и Лот соглашались и приносили Тераху вырученные деньги. Зато Авраам категорически отказывался пособничать язычеству и, улучив удобную минуту, даже разбивал готовый товар. Он лукаво говорил раздосадованному отцу, дескать, это самый крупный и сильный истукан надругался над своими мелкими собратьями. На замечание Тераха, мол, изваяние не способно совершить подобное действие, ибо оно мертво, Авраам торжествующе смеялся.

Достоин внимания тот факт, что, если убежденного язычника Тераха ждала награда Господа, то наполовину праведный Аран был Им беспощадно наказан за маловерие. Такое положение вещей дало мудрецам пищу для размышлений о критериях, коими руководствовался Бог.

Авраам проповедовал свое учение на рынках, площадях и улицах Ур-Касдима. Усилиями неутомимого пропагандиста вера в единственного и живого Творца и, вместе с тем, отречение от многочисленных и мертвых идолов находили все больше и больше сторонников в народе.

Советники Нимрода сообщили монарху о тревожных симптомах надвигающейся опасности для царского божественного величия. Тут Нимрод поневоле вспомнил о давнем пророчестве звездочетов. Испытывая некоторые подозрения, он призвал к себе Тераха, поделился с ним своими опасениями, и, сверля визиря колючим взглядом, спросил его совета. Испуганный Терах не вынес витавшей в воздухе угрозы разоблачения и признался в своем втором обмане: не Авраама, а сына рабыни он принес на заклание.

Осторожный Нимрод не стал торопиться с санкциями. Он задумал подкупить Авраама. Подношения смягчают фанатизм. Глашатаи объявили, мол, во дворце состоится роскошный пир, и почетными гостями на торжестве будут Терах и его сыновья. Провозглашая тост в честь Авраама, царь выразился в том смысле, что ожидает от своего наделенного незаурядным умом подданного решительного поворота в характере агитации, почтительного отношения к идолам и веры в царя как бога Ур-Касдима. Свою речь Нимрод заключил сообщением, что Авраама ожидают богатые царские дары.

Неподкупный Авраам с презрением отверг лесть и подарки и поклялся царю не сворачивать с истинного пути. Он бросил в лицо Нимроду обвинение в обмане народа, утверждая, что монарх никакой не бог, но существует истинный Бог, и Он единственный, и сотворены Им мир и люди, и никто из человеков не вправе узурпировать Его божественную сущность.

Переживая неудачу подкупа, Нимрод с тяжелым сердцем пришел к заключению, что нет иного пути, как погубить фанатичного злоумышленника. Перед дворцом был разложен огромный костер. Авраама, а заодно и Арана, привели на дворцовую площадь со связанными за спиной руками. Слуги разожгли огонь, а палач втолкнул обреченных в самое пекло. Когда горючий материал костра превратился в золу, а дым рассеялся, зрители увидали обугленный труп Арана и живого и невредимого Авраама – только веревки сгорели на руках праведника. И всем стало ясно, что сие есть воля Бога, о котором без устали твердит Авраам.