Сергей Бунтовский - Древний Рим

Тарквиний согласился, и со следующего дня мальчика воспитывали как члена царской семьи. Сервий Тулий оказался благодарным учеником и легко осваивал все науки, нужные правителю. Когда же он подрос, Тарквиний отдал за него замуж одну из своих дочерей.

Закончив военные дела, Тарквиний с той же решительностью принялся за мирные. По его распоряжению были вырыты каналы для отвода воды в Тибр и осушены низменные места в городе и его окрестностях. Затем были построены первый в Риме водопровод и первая канализация, укреплен Капитолийский холм, а на его вершине вместо старого святилища началась стройка роскошного храма, посвященного трем небожителям – Юпитеру, Миневре и Юноне. Римский сенат был расширен, и еще сто достойных квиритов из числа сторонников Тарквиния вошли в число отцов города. Так что царь теперь мог не опасаться противодействия со стороны знати.

За эти годы Сервий Тулий стал одним из ближайших помощников Тарквиния и заслужил не только царскую милость, но и уважение как сената, так и простого народа. Все чаще в городе смотрели на молодого Тулия как на соправителя и преемника стареющего правителя. Это устраивало практически всех, кроме двух сыновей Анка Марция. Они жили надеждой, что уж после смерти «узурпатора» Тарквиния трон достанется им, и восходящая звезда бывшего пленника заставляла царевичей исходить от злобы. Они пытались интриговать и собирать вокруг себя сторонников, но видимо им не достались таланты отца, так как римляне не поддерживали их. Марции с каждым годом становились все злее, и все меньше у них оставалось друзей среди квиритов. Наконец дошло до того, что приличные люди стали брезговать общением этих обозленных и обиженных неудачников. Лишь чернь, слуги и рабы охотно приходили в дом к Марциям, чтобы выпить дармового вина под жалобы братьев на судьбу.

– Говорят, что на следующем заседании сената царь своего зятя официально провозгласит наследником! – как-то вечером сообщил Марциям зашедший к ним пастух.

– Откуда знаешь?

– Так на форуме только об этом и говорят!

– Это позор всему Риму! – закричал один из братьев, – Сотню лет назад городом правил полубог, а теперь царем станет сын рабыни? Не бывать этому! Мы должны спасти честь квиритов! Нужно убить этого выскочку!

– Царь выберет себе другого в зятья и ему отдаст власть, – возразил второй брат, – а там и его собственные сыновья подрастут. Главный виновник в этом несчастье Тарквиний, с него и надо начинать очищение города.

– Тем более что если сначала убить Сервия, то Тарквиний начнет мстить!

Из своих немногочисленных товарищей братья выбрали двух самых отчаянных, которые и должны были стать исполнителями преступного плана.

Вскоре у царского дворца оба убийцы как бы случайно встретились и, столкнувшись, стали ругаться, а потом затеяли драку. Шум стоял такой, что Тарквиний лично вышел посмотреть на буянов. Те, увидев царя, обратились к нему: рассуди, мол, нас.

Пока Тарквиний слушал одного, второй зашел ему за спину и, достав из-под плаща топор, рубанул правителя по голове. Обливаясь кровью. Тарквиний упал, а убийцы бросились наутек. Началось смятение, но в дело вмешалась Танаквиль.

Она приказала занести умирающего мужа во дворец и закрыть ворота, чтобы никто не мог войти или выйти. Потом она спешно потребовала лекарств и докторов, чтобы вылечить царя. О том, что Тарквиний умирает она умолчала и всем объявила о простой ране, так что римляне подумали, что вскоре Луций Тарквиний поправится.

Одновременно во дворце собирались все, кому царица доверяла, и по предложению Танаквиль они решили сделать новым царем Сервия Тулия. Тот же пообещал теще и малолетним детям покойного царя защиту и почет.

Тарквиний умер еще до заката, но его смерть было решено скрыть, чтобы Сервий сумел лучше подготовиться к избранию царем.

У стен дворца собралась возбужденная толпа, люди хотели узнать последние новости. Они кричали и спорили, и Танаквильобратилась к ним, стоя в окне верхнего этажа дворца.

– Не падайте духом, квириты! Царь был ошеломлен внезапным ударом, но уже пришел в себя. Рана его неглубока, и ее уже обработали целебной мазью. Через несколько дней государь окрепнет и выйдет к народу. Пока же Тарквиний приказал Сервию Тулию исполнять царские обязанности!

Успокоенные римляне разошлись по домам, а на следующий день Сервий в сопровождении ликторов появился в сенате и начал править. Одни дела он решал сам, о других обещал посоветоваться с Тарквинием, так что все были уверены, что старый царь жив и скоро вернется. Так прошло несколько дней, за время которых Сервий укрепил свою власть.

Лишь тогда поднялся во дворце плач, и плачущая Танаквиль сообщила квиритам о смерти супруга. Сервий созвал сенат, и когда отцы-сенаторы собрались, окруженный вооруженными сторонниками Тулий предложил избрать себя царем. Предложение было принято, и сына рабыни провозгласили правителем. Это был первый раз, когда в избрании царя не участвовал народ, а все было решено в стенах сената.

Что же касается незадачливых заговорщиков, то их судьба была такова: ликторы поймали убийц Тарквиния, и они были казнены. Однако заказчики преступления, сыновья Анка Марция, смогли избежать наказания, потому что бежали из города, как только услышали, что царь выжил, а нападавшие схвачены. До конца своих дней они прожили изгнанниками, скитаясь по городам Италии и жалея об утраченных возможностях.

Крепкий мужчина молча стоял в храме перед грубым изваянием, по мнению каменотёса изображающего небесного царя Юпитера Капитолийского. По мнению гостя в камне можно было увидеть кого угодно, только не владыку молний, но свое мнение он держал при себе. Впрочем, разве владыке небес есть дело до того, как его изображают смертные? Богу от людей нужны жертвы и благочестие, а прочее – это дело второе. Так что если жрецов эта статуя устроила, то не ему спорить. Не для того он пришел сюда.

Он вообще не любил спорить, этот квирит с волевым лицом и хитрым прищуром темных глаз. Был он еще молод, но в короткой бороде змеились первые серебряные нити, а морщины вокруг глаз и на лбу говорили о наполненной заботами жизни, которую он вел. Массивный золотой перстень с ярким рубином на руке и спадавшая с левого плеча изящными складками белоснежная тога с пурпурной полосой выдавали в нем птицу высокого полета. Та почтительность, с какой храмовые служители отошли, чтобы не услышать его разговор с богом, тоже многое могла бы сказать случайному наблюдателю, окажись он этим утром на Капитолии. Не кланяются римские жрецы абы кому, никакой ушлый купец, хоть осыпь он золотом жрецов, никакой праздный повеса, будь он хоть потомком Ромула, не получат и десятой доли того уважения, которое вызывал сегодняшний гость. Тот, кого сами боги вели по жизни, подставляя заботливые руки в нужный момент, чтобы он не оступился и не рухнул в пропасть.