Сергей Бунтовский - Древний Рим

Портрет Нумы Помпилия на аверсе монеты Кальпурния Пизона

При Нуме был построен храм двуликого бога Януса, ворота которого должны были быть закрыты в годы мира и распахнуты, когда Рим вел войну. По примеру других, более древних, городов в Риме появились весталки, непорочные девушки, служащие богине Весте, содержание которых шло из городской казны. Помимо этого, он отменил человеческие жертвоприношения.

Религиозность царя привела к тому, что и прочие римляне стали богобоязненными и жили так, чтобы небожители были ими довольны. В ответ и боги не отказывали в покровительстве квиритам, и Рим неуклонно богател и усиливался.

Больше сорока лет правил Нума Помпилий, и за это время его государство окрепло, а различия между разными племенами, объединившимися под властью Ромула, стерлись окончательно.

Когда прах миролюбивого Нумы Помпилия был погребен, на освободившееся место был избран храбрый и воинственный Тулл Гостилий, который приходился внуком прославленному полководцу царя Ромула Гостию Гостилию.

Этот царь считал, что Рим слабеет в годы мира, а потому сразу же стал искать повод для объявления войны кому-нибудь из соседей. Многие квириты, рассчитывавшие быстро разбогатеть, взяв военную добычу, поддерживали воинственный дух царя и были готовы взяться за оружие по его приказу.

В этом момент между Римом и Альба Лонгой начался пограничный спор. Римляне, обрабатывавшие поля близ границы, угнали скот у альбанцев, а те, в свою очередь, похитили стадо у квиритов. Из обоих городов были посланы посольства к соседям, которые должны были требовать возврата похищенного и наказания виновных.

Отправляя в Альбу своих людей, Тулл приказал им вести разговор жестко, сначала требуя свое, а лишь потом выслушивая претензии соседей. Если же альбанцы откажутся выполнить требования, то послы должны были объявить войну Альба Лонге. Сам царь принял в Риме послов от Альба Лонги, но прежде чем вести речь о делах, устроил пир, на котором гостей ублажали деликатесами и поили лучшими винами. Пока альбанцы наслаждались пиршеством, вернулись римские послы, которые рассказали, что царь Альба Лонги отверг справедливые римские требования и поэтому они объявили войну, которая должна начаться через тридцать дней.

Лишь после этого Тулл Гостилий принял послов, которым объявил:

– Ваш царь первый пренебрег требованиями послов, и поэтому мы обращаемся к богам за справедливостью, прося небожителей помочь нам. Теперь оружие решит, кто прав в этом споре!

Послы вернулись домой, и два города начали подготовку к боевым действиям. Жители Альба Лонги первыми выступили в поход, подошли почти к самому Риму и разбили укрепленный лагерь в пяти милях от городских ворот. Тут у них случилось несчастье: их царь Клуилий внезапно скончался, и воины избрали своим диктатором Меттия Фуфетия.

Не желая штурмовать укрепленный лагерь, Тулл Гостилий оставил в городе сильный гарнизон, а сам с остальным своим войском ночью обошел вражеские позиции стороной и двинулся на Альба Лонгу. Меттию ничего другого не оставалось, как двинуться следом, чтобы защитить свой оставшийся почти без воинов город.

На альбанской земле два войска встретились, но прежде чем сойтись, Меттий послал гонца к римскому царю, предлагая встретиться для переговоров. Тот согласился, и правители встретились на свободном пространстве между двух готовых к бою армий.

– Покойный Клуилий считал, что в войне виноват ты, потому что не вернул похищенное. Уверен, что ты сам считаешь виновным Клуилия, – начал альбанец. – Только это уже не важно. Если же говорить по правде, то единственная причина, толкающая два родственных народа на кровопролитие, – это властолюбие правителей.

Тулл выжидающе промолчал, и Меттий продолжил:

– Ты живешь еще ближе к этрускам и лучше меня знаешь, насколько они сильны. Их владения окружают наши города, их армия и флот многочисленны, а командиры решительны. Даже сейчас их разведчики следят за нами, а воины стоят по ту сторону границы. Что будет, если мы сейчас сразимся?

– Они нападут и добьют обе наши ослабленные боем армии! – не задумываясь ответил Тулл Гостилий и потер подбородок.

– Правильно! Кто бы сейчас ни победил в бою, он проиграет уже завтра. Так что надо решить спор без большого кровопролития.

– Чтобы избежать этрусской угрозы нам надо стать сильнее. Это можно сделать, объединив альбанцев и римлян в один народ. Если бы я победил в бою, то по примеру Ромула переселил бы вас в Рим.

– Я бы поступил также, – альбанец усмехнулся. – Видишь, царь, между нами в главном вопросе противоречий нет.

– Вопрос в том, кто должен бросить свой город и кто будет править объединенным народом?

– Вынесем спор на суд богов?

– Поединок?

– Да!

– Победа в одной схватке может быть случайностью, пусть бьются двое, а лучше трое.

– У меня в войске есть трое братьев-близнецов…

– У меня тоже есть тройня. Пусть они и сойдутся.

– Согласен.

Пожав руки, вожди разошлись, чтобы обсудить новость с приближенными. Лучшие люди двух городов посоветовались и решили такой исход дела наилучшим. После этого Тулл Гостилий пригласил в свой шатер трех братьев Горациев, которым рассказал о предложении вражеского полководца.

– Я не буду приказывать, – сказал он юношам, -но сегодня в ваших руках судьба Рима. Кто-то из вас может погибнуть, но такова судьба воинов. Приняв вызов Меттия, вы станете самыми известными из римских воинов современности, и поэты спустя века будут рассказывать об этом бое. Победив, вы завоюете для своего народа Альба Лонгу и сами не будете обделены наградами и почетом. Если же откажитесь, то предстоит сражение, в котором вам все равно придется рисковать жизнями. Только тогда погибнут сотни других воинов. Сможете смотреть в глаза их вдовам, которые будут кричать, что лишились кормильцев из-за вашего отказа?

Воины молча переглянулись и согласились.

– Я не сомневался в вашем выборе! – удовлетворенно кивнул царь и приказал выдать братьям самые лучшие доспехи из своих личных запасов.

Затем Тулл Гостилий снова встретился с Меттием Фуфетием, чтобы с соблюдением всех традиций и церемоний заключить договор.

Царей сопровождали жрецы-фециалы, которые ведали внешними сношениями своих городов. Именно они совершали священные обряды, которыми сопровождались начало войны или заключение мира, и от того, насколько точно и правильно они соблюдут ритуал, зависело, будет ли война считаться справедливой в глазах богов и людей и станет ли заключенный договор нерасторжимым.