Елена Рудакова - Ба

«Ты добровольно согласилась на мою помощь, – в мыслях напомнила мне Алёна, – и теперь я получила шанс исполнить мечты. В прошлой жизни я не узнала ничего о мире, в котором жила, но теперь хочу понять всё!»

– Но это же невозможно… – прошептала я отражению. Заметив удивлённого прохожего, я приложила к уху телефон и продолжила увереннее. – Ты ничего не говорила о своих намерениях, когда я согласилась жить за тебя! Я думала, ты была несчастлива, потому что вышла замуж за мерзкого типа, и всё!

«То есть ты считала, что я буду работать для тебя свахой? – едко рассмеялась Алёна. – Милая, я была замужем, и мне не понравилось. Я не допущу, чтобы ты повторяла мои ошибки»

– Чего?! – не выдержав, вскрикнула я и перешла на полный голос. – А меня ты спросила? Я вообще-то хочу семью, а не нервный срыв от бесполезных курсов!

«Ты никогда не знала, чего ты хочешь, – уверенно сказала Алёна, – а я знала всегда, что хочу учиться и с каждый новым рассветом знать всё больше и больше. Но крепостной девке должно было быть достаточно рассказов сельского батюшки о Марии и Исусе! Ты представляешь, каково жить в мире, когда ты думаешь, что небо голубое, потому что это любимый цвет ангелов? Я терпеть не могла надменную морду священника, который рассказывал о жизни и смерти так, будто всё знал! А я не умела даже читать! Единственная книга, что была у нас в доме – молитвенник отца, который тоже знал не все буквы алфавита!»

Зажав со всей силы телефон в руке, я едва сдержала порыв разбить им витрину.

– Невозможно узнать всё, – зло сказала я в телефон. – Ты сведёшь меня в могилу, пытаясь учить термодинамику параллельно с генетикой!

«Но именно эти дисциплины могут открыть происхождение жизни и материи!»

– Оу, – неловко замолчала я. – Серьёзно? Происхождение жизни и материи? Ты нацелилась на это? Тогда почему мы не учим философию?

«Это давно мёртвая наука, – отмахнулась Алёна. – За три тысячи лет никакого прогресса. У меня есть свой план, и тебе придётся в нём участвовать».

– Знаешь, что я думаю? – горько вздохнула я. – Что эти научные штуки попросту бесполезны. Если хочешь узнать мир, нужно путешествовать, общаться с людьми…

«У тебя нет для этого денег», – едко заметила Алёна.

– Ну давай тогда я пойду работать после школы!

«Вот видишь, ты не знаешь, как поступить… – вздохнула Алёна. – Поэтому прошу, успокойся и доверься мне».

– Да какого чёрта я должна тебе верить? – снова закричала я. – Ты хочешь разрушить мою жизнь!

«Посмотри на себя со стороны, кем ты была до меня? Троечницей, спускающей карманные деньги на косметику и шмотки. Сериальным задротом, тратящим сутки на просмотр чуши? А посмотри теперь! Одна четвёрка за триместр, и та по дурацкой литературе. Мы сдали пробный ЕГЭ по математике на восемьдесят шесть баллов! Но я уверена, мы продвинемся минимум на десять баллов вверх! Мы поступим в Бауманку, и я считаю, займёмся теоретической физикой для начала».

– Для начала? Это не то, чего я хотела… – тихо сказала я, прижимаясь лбом к холодному стеклу. – Я никогда… не чувствовала себя настолько одинокой…

Рядом бегала бродячая собака, скуля от мороза и поджимая лапы. Я села на корточки, прижимаясь к витрине, и моя сумка упала на замёрзшую лужу. Собака спокойно обнюхала её и, не найдя ничего вкусного, убежала. Я вдыхала полной грудью промозглый воздух и оранжевый свет от фонарей, чувствуя себя, как на другой планете.

«Тихо-тихо, – прошептала в моей голове Алёна, таким редким для неё добрым голосом. – Я ведь рядом с тобой, и всегда буду рядом. Ты всё сможешь преодолеть, я обещаю».

Я хлюпнула носом и почувствовала, как ледяные слёзы стекают по щекам и впитываются в шарф.

«Всё будет хорошо, – продолжала Алёна, и я сжала ладони, представляя, что одна из них принадлежит не мне, а ей. – Ты очень сильная и со всем справишься. Потерпи, пожалуйста, до экзаменов, а потом станет легче, я обещаю»

***

Легче не стало: я почти не спала, ела, только когда мне об этом напоминали, и круглосуточно зубрила-зубрила-зубрила. Однажды я проснулась в два часа ночи, потому что Алёне захотелось написать статью о шестеричной системе исчисления у шумер, и на следующей день в школе мне приходили уведомления о лайках, которые ставили статье на незнакомом сайте.

– Мы сегодня с Серёжей в кино идём, – сказала мне на уроке Саша, – хочешь с нами?

– С каким Серёжей? – я держалась за виски, пытаясь унять головную боль.

– Алё, с парнем моим! – удивилась Саша. – Это, конечно, свидание, но ты так хреново выглядишь последние дни, что тебе стоит развеяться.

Я помнила, что Серёжа учится с нами в одном классе, но обводя кабинет глазами, я не могла понять, кто здесь Серёжа. Пальцы похолодели от осознания, что со мной что-то не так. Кажется, Серёжа учился с нами с первого класса и встречался с моей подругой уже года три, как возможно забыть его? Или он перевёлся к нам в прошлом году?.. Как будто мозг превращался в медузу и жалил сам себя.

– Что ты имеешь в виду, – спросила я Сашу на перемене, – когда говоришь, что я хреново выгляжу?

– Ну, с чего начать? – критично осмотрела меня подруга. – Ты истощала, не мылась как будто месяц, иногда разговариваешь сама с собой и окончательно сдвинулась на учёбе.

– Разговариваю сама с собой? – ужаснулась я.

– Да, регулярно, – нахмурилась Саша. – Сидишь и бурчишь себе что-то под нос.

– А что именно?

– Сложно понять, я не знаю…

После школы я гуляла по парку, оттаивающему после зимы, и была рада возможности впервые в году расстегнуть пальто на улице. Слабые лучи мартовского солнца напекали чёрные волосы, и я сделала глубокий вдох влажного воздуха.

«У меня проблемы с памятью, – сказала я Алёне. – Я, блин, забываю знакомых, и это из-за тебя! Меня позвали в кино, а я даже не поняла с кем!»

«Увы, твои способности ограничены, – недовольно ответила та. – Чтобы запоминать больше полезной информации, нужно чем-то жертвовать».

«Если это не прекратится, я пойду к психиатру, – пригрозила я. – Мне нужна собственная жизнь! Без тебя. Дай мне хотя бы полдня».

«В неделю?»

«В день!» – громко подумала я, а возможно и крикнула вслух.

«Ну уж нет! – строго сказала Алёна. – Не больше часа перед сном на дурацкие фильмы».

«Мне не на фильмы время нужно, а на жизнь! Я совсем не общаюсь с друзьями…»

«Наверно, потому что у тебя их нет», – усмехнулась Алёна.

«Да, из-за тебя, – я села на скамейку рядом с заснеженной клумбой и пыталась разглядеть, прорезаются ли ростки из-под снега. – Три часа в день, в любое время, когда я попрошу».

«Два часа».

«Чёрт, ладно!»

«Но у меня есть условие».

Рядом со скамейкой гулял голубь, и я завидовала птичке, бездумно клюющей мусор на асфальте.