Алексей Вязовский - Я спас СССР. Том V

А воздух здесь… Стоило выбраться из машины, как в ноздри ворвался свежий запах снега и хвои. Снега местами намело столько, что на елках иголок не видно. Стоят все в снегу, как огромные сугробы. Чистейший горный воздух пьянил разум и тело похлеще всякого вина и водки. Красотища… Все-таки молодец Иван Георгиевич, что отправил меня сюда. Подышать таким целебным воздухом мне после болезни точно не помешает.

В двухэтажном деревянном здании нас дожидалась пожилая женщина из местных, в расшитой цветными узорами овчинной душегрейке. Она проверила паспорта, потом вручила ключи от номера на втором этаже, коротко ввела в курс дела. Видно, что уже устала и хочет спать. И если бы не звонок из самой Москвы, ночевать бы нам сегодня в холле на скамейке.

Простенькие небольшие номера здесь на несколько человек, нам достался трехместный. Удобства – умывальники и туалет – на этаже, но, естественно, общего пользования. Душ – на первом, там же есть парная, по типу сауны. И столовая. Но сейчас она, конечно, уже закрыта. Хотя нет… судя по взрывам смеха, доносящимся из-за двери, по вечерам она тоже не простаивает без дела, превращаясь в красный уголок. В холле на нашем этаже раздается характерный звук – кто-то с азартом режется в настольный теннис. Ну, в этом Димон у нас большой мастер, с ним мало кто сравнится в университетской общаге. В прошлом году он даже был призером университетского турнира по настольному теннису, третье место на нем занял.

Только скинули верхнюю одежду и задвинули сноуборд под кровать, как в наш номер совершенно бесцеремонно вломился невысокий чернявый парень в растянутом до колен свитере из деревенской шерсти.

– Привет, парни! Я – Ясь. Это вы те новенькие из Москвы, которых пани Анна весь вечер ждала? Ваша «Волга» у входа стоит?

Мы настороженно киваем.

– Пошли с народом знакомиться, москвичи! Если есть что пожрать и выпить, берите с собой. А нет, так мы вас сейчас сами накормим. Наверное, голодные с дороги?

Все это парень выдает со скоростью пулеметной очереди. Говорит на русском, а выговор все равно чувствуется. На местного не похож, но то, что с Украины, – точно.

Делать нечего, надо идти. Если откажемся, нас здесь не поймут. Сочтут, что зазнались и не хотим знакомиться. Димон понятливо достает из сумки припасенную в качестве НЗ бутылку «Столичной» и банку шпрот. Левка – толстую палку полукопченого таллинского сервелата и кулек с фирменными пирожками от Миры Изольдовны. Я – курицу, завернутую в пергамент и полотенце. Вика запекла нам ее в дорогу, но до нее так и не дошли руки. Как знали, оставили куренка на ужин.

Ясь тем временем уважительно смотрит на наши сборы – а не пожадничали москали! Да, мы ребята щедрые, чего жмотиться-то? С деньгами у нас сейчас полный порядок, да еще и в багажнике лежит очередная коробка «твердой советской валюты» – говяжья тушенка в жестяных банках. Нет, не пропадем и с голода точно не помрем.

– О, какие люди пожаловали! – радостно приветствует нас уже подвыпившая компания. Судя по возрасту, здесь собрались такие же старшекурсники, как и мы.

– Дмитрий, Лев, Алексей, – коротко представляю я нашу сплоченную банду, – четвертый курс, журфак МГУ.

– О как! Правда москвичи!

– Ну, не совсем, – скромничаю я, – коренной москвич у нас только Лева. Я родом из Нового Оскола, Дима из Владимирской области.

– Да я тоже не в Москве родился, корни у меня вообще-то украинские, – тут же просекает обстановку умный Коган, – отец из Днепропетровска, а мама вообще с Одессы.

Лица присутствующих заметно добреют, и народ поплотнее сдвигается за длинным столом, чтобы усадить нас.

Ох, не любят москалей, не любят… А за что им нас любить-то? Языкастые, раскованные, за словом в карман не лезем и в обиду себя не даем. Дерзкие мы, одним словом. Хрен нас согнешь, проще уже прибить сразу. Этот московский стиль хорошо знаком большинству населения страны по посещениям нашей столицы. Да еще и Михалков со своим героем Колькой из недавнего фильма «Я шагаю по Москве» добавил в образ молодого жителя столицы свежих нот. Типичный московский обормот у него получился, с то и дело проскакивающими в голосе мажорскими нахальными интонациями. Но обаятельный! Вот так нас везде и воспринимают – с большой долей раздражения и с легкой толикой восхищения нашим нахальством. По воспоминаниям Русина, они в армии тоже москвичей не особо жаловали, считали их слишком наглыми.

Что ж, за отсутствием богатого лексикона можно и это обидное слово считать подходящим. Раз умнее и шустрее, значит, действительно наглые. Так что ведем себя скромно, не умничаем.

Московские дары вызывают прилив энтузиазма за столом – нашу водку тут же разливают по небольшим глиняным стаканчикам. Девушки, которых здесь меньшинство, пьют вино. Видимо, оно домашнее, местного кустарного производства. Кто-то из девчонок выдает нам тарелки и вилки, кто-то уже режет нашу колбасу, кто-то разламывает курицу на куски. Ясь консервным ножом шустро открыл банку со шпротами. Потом поближе подвинул нам тарелку с деревенским салом и самодельной бужениной, нашпигованной чесноком. И глиняную миску с солеными огурцами и помидорами. Отрезал от большой краюхи по хорошему куску ноздреватого серого хлеба. Ох, как же я люблю это натуральное деревенское «богачество»!..

– Ну, за знакомство! – звучит над столом извечный тост любой сборной компании, все чокаются и выпивают.

Нам тактично дают закусить и даже утолить первый голод. А потом приступают к безжалостному допросу.

– Що в столиці діється? Які новини?

Один из парней – Петя, кажется, – спрашивает это на украинском, словно хочет смутить или спровоцировать нас. Ага… нашел кого! Да мы сами на провокации горазды.

– Все нормально, Петро, життя йде своєю чергою, – хладнокровно отвечает ему умница Лева, засовывая в рот очередной кусок сала. И закатывает глаза к потолку от удовольствия. – Дуже смачно!

Мне стоит большого труда не рассмеяться. Ну, артист!

– Ладно, хорош! – быстро сдается парень, переходя на великий и могучий. – Правда, парни, что там у вас в Москве происходит? Вы ведь с того самого журфака, который на Красной площади демонстрацию устроил против ЦК?

– Ну, не демонстрацию, а митинг, – спокойно дожевав, отвечает ему Лева и тянется за соленым огурцом, – и не на Красной площади, а у Манежа. И не против ЦК, а в защиту родной советской Конституции.

Димон, не выдержав, начинает ржать в полный голос. Вслед за ним смеются и остальные за столом. Обстановка сама собой потихоньку разряжается.

– Нет, честно, ребят! Митинг был вполне мирным, нас даже милиция не стала разгонять, – вставляет Кузнец свои пять копеек. – Нашей целью было не помитинговать, а спасти одного нашего друга, которого арестовал КГБ.