Ант Скаландис - Меч Тристана

В тот же миг Тристан успокоился, он разгадал тайну своего очередного врага, а это составляло практически девяносто процентов успеха. Оставшиеся десять ему обеспечат ловкость, боевой опыт и выданный Жилином напрокат уникальный меч Гжам. Победа снова будет за Тристаном! Но Боже мой, какая же это все скучища!..

Иван (да, теперь уже именно Иван) почувствовал вдруг небывалую усталость от этих бесконечных разборок, ему захотелось даже наплевать на все и погибнуть здесь, на красивом берегу Одры, от руки трехметрового кретина, говорящего по-латыни.

По-латыни… Вот за эту мысль он и зацепился как-то внезапно. Если цитата из Цезаря не случайна, то… с человеком (пусть даже не человеком!), знающим язык философов, врачей и католической церкви, можно договориться. Почему бы и не попробовать!

О, это был принципиально новый для средневековья подход к разрешению конфликтов! И сцена получилась совершенно восхитительная. Представьте себе: приехали на стрелку двое «крутых», готовые к самой жестокой мочиловке, и вдруг такой вопрос: «Братан, по-латыни петришь?» — «В натуре, секу помаленьку». — «Тогда memento mori, братан». — «Чувак, базара нет, моментом — в море».

Тристан как раз и начал с напоминания о смерти.

— Ты не сможешь победить, Урхаган.

— Почему?

— Потому что у меня меч волшебный.

— Нашел чем удивить! За мной стоят силы Аннона.

— Аннона? — удивился Тристан. — Ты что, ирландец?

— Почти. Я из Гренландии.

— Брешешь. Там ведь сплошные льды.

— Ну и что? Я же говорю, за мной стоят потусторонние силы.

— Ладно, допустим. — Тристан сделал вид, что поверил. — Но кто за тобой стоит конкретно? Я ведь тоже, сам понимаешь, не с неба упал. И за мной, брат, есть кое-кто. Только я не назову его, пока не услышу имен твоих покровителей.

— А почему я первый должен? — по-детски смешно обиделся огромный Урхаган.

— Но ведь ты же пришел на землю Сигурда Отважного, а не он на твою.

Аргумент показался великану убедительным, и он сказал тихонько, точно его могли услышать, почти шепнул:

— Фея Моргана.

Тристан чуть не рассмеялся.

— Эта вздорная баба? Ополоумевшая сеструха нашего Артура? Знаю такую. Как не знать! Колдовство ее на исходе, она уже обращается за помощью к людям, во всяком случае, пытается со многими дружить, например, с приятелем моим Ланселотом Озерным. Слыхал о нем?

— Слыхал.

— Ну вот, а за мной, Урхаган несчастный, стоит не кто-нибудь, а сам великий чародей Мырддин. Понял? Охота тебе голову терять в поединке со мною?

Имя Мырддина заставило великана задуматься надолго. Он тоже хотел жить, а не умирать, и теперь, когда они «померились крышами», выяснять физические возможности друг друга сделалось совсем неинтересно. Однако финал их беседы получился неожиданным.

— А ты докажи, — потребовал вдруг Урхаган, — что твой покровитель Мырддин.

Такой вопрос Тристану задавали впервые в этом идиотически доверчивом мире, и он даже растерялся поначалу. Но потом быстро сосредоточился, сдвинул брови для солидности и строго проговорил:

— Хорошо. Я произнесу заклинание, которому учил меня Мырддин. Но если от него тебе станет плохо, не обижайся — сам просил. Называется «мантра». Слушай: «Харе Рама, харе Кришна, Рама Рама, харе харе, харе Рама, харе Кришна, Кришна Кришна, харе, харе».

Это был полнейший экспромт, наглая отсебятина, никакого отношения к Мырддину не имеющая, но, как и бывает всегда в таких случаях, кришнаитское «заклинание» подействовало сильнее, чем какой-нибудь гейс на родном языке великана. Урхаган схватился за голову, может быть, ему действительно стало плохо, а потом глянул на рыцаря широко раскрытыми глазами, как если бы вдруг узнал в нем старого знакомого, и прошептал:

— Сдаюсь.

— Хорошо, — еще более строго проговорил Тристан. — А что я предъявлю моему хозяину Сигурду Отважному в качестве боевого трофея?

— Это не проблема! — засуетился Урхаган. — Сейчас принесу. — Он ринулся к кораблю с невероятной резвостью и притащил из трюма грязный мешок. — Смотри!

В мешке лежал джентльменский набор: отсеченная голова великана и отсеченная же правая рука. Габариты расчлененки вопросов не вызывали. И рожа зарубленного была вполне подходящей, даже похожей на Урхаганову.

— Откуда? — удивился Тристан.

— Что значит «откуда»? У нас в Гренландии все такие. Как убьют кого-нибудь на поединке, мы заморозим голову и руку, ну и возим с собой. На всякий случай. Рыцари очень охотно покупают. За хорошие деньги, между прочим. Ну а иногда вот так получается, как сегодня. Мы ведь с Морганой работаем только в тех регионах, которые еще не охвачены Мырддином. Но без накладок не обходится. Ты вот пришел, объяснил все как положено — и мы уходим. Никаких проблем.

Проблем действительно никаких. Хеппи-энд. Но один маленький вопросик все же мучил Тристана. Как они от Гренландии и почти до Зелены Гуры довезли человечину в замороженном виде? Может, Фея Моргана и не самая сильная колдунья, но промышленные холодильники делать она уже научилась.

— Послушай, — решился он спросить, раз уж разговор стал окончательно мирным. — А где вы держите на корабле эти руки, ноги и бошки заледенелые?

— Как где? В холодном отсеке, разумеется.

— А не покажешь мне, как он устроен? — вкрадчиво поинтересовался Тристан.

— Да пошел ты знаешь куда! — неожиданно взбеленился побежденный громила. — Не было такого уговора! Понял? Не было!!!

И так он громко начал вдруг орать, что даже Курнебрал из кустов вылез, сочтя нештатную ситуацию приравненной к условному сигналу хозяина. Тристан раздраженно махнул рукой на своего оруженосца, а Урхагана принялся успокаивать:

— Да ладно тебе, друг, ну чего ты, перестань…

Великан, продолжая ворчать, пыхтеть и обиженно отплевываться, забрался по пояс в трюм, оттолкнулся веслом от берега и наконец крикнул:

— Ладно. Прощай, Тристан, я на тебя обиды не держу. Возвращайся к хозяину, и все будет в порядке.

— Прощай, Урхаган.

— Силен мужик, о-о-ох силен! — с уважением протянул Курнебрал, уже стоявший сзади и провожавший глазами корабль, который быстро уплывал вниз по течению.

Встретили Тристана с почетом, но не как в родном Тинтайоле, более сдержанно. Такой уж стиль был у герцога Жилина Опять же, если формально взглянуть, велика ли победа? Всего лишь герцогство спас — не королевство. А желаешь почестей от польского короля — дуй до Кракова.

Но Тристан собирался дунуть совсем в другую, можно сказать, противоположную сторону. Почести ему обрыдли еще много-много лет назад, а вот без Изольды он скучал с каждым днем все сильнее. И тут уж никто — ни люди, ни Бог, ни дьявол — помочь не смог бы. Просто настало время возвращаться к любимой. Он понял это по дороге от места «битвы» до Зеленогурского замка и, едва войдя, сообщил о решении хозяину.