Владимир Свержин - Фехтмейстер

— Как мне представляется, эта авантюристка тоже имеет непосредственное отношение к венским козням. Она ведь австриячка, не так ли?

— Ее отец был венгром. Князь Лайош Эстерхази, известный путешественник и охотник, автор знаменитой книги «В горах и саваннах Африки».

— Если мне не изменяет память, у старого искателя приключений был сын. Мне доводилось его видеть на балу чуть больше года назад после нашей встречи с Францем-Иосифом. Кажется, он генерал свиты и весьма близок к этому ровеснику мамонтов.

— Насколько мне известно, Миклош Эстерхази состоит при нем адъютантом.

— Вот и прекрасно. В австрийском плену томится немало доблестных офицеров, которых, возможно, удастся обменять на эту ведьму. Полагаю, молодой князь Эстерхази замолвит слово за сестру.

— Вполне может быть, — медленно проговорил Лунев. — Однако я бы просил вас не торопиться с этим обменом. — Он замолчал, подыскивая слова. — В данный момент эта дама проходит по нашим разработкам, и, арестовав ее, мы спугнем куда более серьезного зверя.

Николай II перевел взгляд с контрразведчика на резвящегося меж сугробов пса. Лохматые уши сеттера развевались по ветру, и весь его вид был живейшим свидетельством счастья от приятной прогулки, хорошей компании и успешно найденной палки.

— Ладно, Платон Аристархович, будь по-вашему. Но еще раз напоминаю, мы ждем от вас результатов скорых и решительных. А теперь пойдем в дом, начинает смеркаться.

К удивлению Лунева, «натурализация» Заурбека прошла без каких-либо проблем. Сам хозяин дома, подбиравший стражу для своего замка, выслушал рассказ списанного унтер-офицера, поглядел на тянувшийся от плеча до груди сабельный шрам и три пулевые отметины, едва взглянул на рекомендательное письмо, подписанное командиром Дикой дивизии — великим князем Михаилом Александровичем и объявил Заурбеку, что тот зачисляется в штат охраны младшим привратником со столом, крышей и двадцатью пятью целковыми оплаты в неделю за верную и беспорочную службу. Поблагодарив щедрого хозяина, тайный агент контрразведки незамедлительно приступил к исполнению возложенных на него обязанностей.

Осмотрев свою комнату в домике привратника и выслушав наставления о том, что и как ему впредь надлежит говорить и делать, Заурбек вышел на улицу, огляделся по сторонам и, точно поперхнувшись, закашлялся в кулак. Тотчас в окошке на третьем этаже дома напротив задернулась белая, обшитая кружевом, занавеска.

— Эй, абрек! — донеслось из сторожки. — Ты чего стал-то, как фонарный столб? Без команды пост не велено покидать.

Заурбек смерил тяжелым взглядом плечистого детину, ставшего несколько минут назад его начальником.

— Все сматрэть надо. Кто едэт, аткуда, как подъезжает, как уезжает.

— Да что тут сматрэть? — Старший привратник насмешливо передразнил заросшего до глаз бородой помощника. — Это у тебя там в горах ущелье, а здесь улица, все как на ладони видать.

— Видать, гаваришь? — скривил губы Заурбек. — Та старана улица — четыре падваротни, одна на замке, контора там. Пока стоим, сколько человек вышло, вошло?

— Да ну, спросишь тоже! — отмахнулся румяный детинушка. — Я ж на тебя глядел, несподручно мне было по сторонам пялиться.

— И я на тебя глядэл, — насмешливо проговорил новый страж ворот. — Вошли четыре мужчины, одна женщина, один малчик с маленькой собачкой. Вышел адын мужчина. Вон идет. — Заурбек кивнул в сторону какого-то ремесленника, спешившего в сторону Литейного проспекта.

— Ишь ты, орел глазастый, — уважительно покачал головой старший привратник. — Да что проку-то с того, что ты их пересчитал?

— Может, и нэт, — пожал плечами горец, — а может, и есть. Кто знает?

— Я знаю! — Старший нахмурился, желая показать новичку, кто здесь царь, бог и воинский начальник. — Твое дело за вот этими воротами следить, двор обходить дозором, чтобы через забор никто не пролез. А кто там по чужим подворотням шастает — не твое дело! Уразумел, абрек?

— Ну, зачэм сэрдишься? — Заурбек сложил губы в улыбку. — Разве я обидеть тебя хотел? Мы ж тэперь как две руки. Давай в трактир схожу, шкалик возьму. Как у вас говорят, «обмоем знакомство».

— Оно бы и хорошо, — с тоской вздохнул привратник. — Обычай древний, нарушать его грех, да токо ж где ты, дурья башка, шкалик-то возьмешь? Царем пить воспрещено. У хозяина вон целый погреб, да когда он еще поднесет?

— Запрэтил, гаваришь? — Заурбек усмехнулся уголком губ. — А у мастерового, что из подворотни вышел, из кармана бутылка торчала.

— Да ну! Вот ты шайтан глазастый!

— Другие, кто хадыл, — продолжал между тем Заурбек, — почище адэты. Квартыры дарагие, бэдняку что здесь дэлать?

— О как! — Старший привратник вновь смерил напарника уважительным взглядом. — Разумно глаголешь. Сразу видать, охотник.

— У нас иначе нэ пражить, — пропуская мимо ушей похвалу, кивнул Заурбек. — Но если он нэ отсюда, значыт, прихадыл к кому-то. Топор, пила нэт, бутылка есть! Плохо спрятал, тарапился.

— Ты что же, хочешь сказать, что там кто-то водкой приторговывает?

— Конэчно, нэ раздает!

— Шутишь? — Старший привратник почесал затылок. Заурбек немедленно продемонстрировал улыбку, больше похожую на хищный оскал.

— Так я пайду?

— А как найдешь?

— Э-э-э! Глупое спрашиваешь! Зачэм нос, если по запаху найти нэ можэшь?

— Ну, давай, орел горный, покажи свою удаль.

— А если вдруг хазяин?..

— Скажу, до ветра пошел. Да ты не переживай, до вечера тут особых дел не будет. Вечером — это да, не зевай. Такие люди приезжают — ого-го! Ты, главное, ни перед кем не тушуйся. Хозяин строго-настрого велел смотреть на всех прямо, глаз не опускать и, главное, лишнего не говорить.

Спустя пару минут Заурбек Даушев крутил звонок у двери квартиры на третьем этаже доходного дома в Брусьевом переулке.

— Давай заходи скорей, — в дверном проеме появилась фигура атаманца.

— Водка давай, — не углубляясь в долгие беседы, потребовал младший привратник.

— Держи, не журысь, все по рецепту. Бьет по мозгам, шо кувалда. Вот эти две — нормальные «смирновки». А вот эту откупоришь, когда гости соберутся. Смотри, не перепутай, а то такое «смирно» будет, до утра «вольно» не станет!

— Нэ валнуйся, запомныл. В доме сэйчас пять вооруженных нукеров. Все маладые, крэпкие, кровь так и играет.

— Понятно, — кивнул сотник. — Плюс на воротах охрана. Еще что?

— Барышня савсэм плохая. За доктором посылали. Чарновский от нее вышел, как ночь, черный.

— Угу, тоже зафиксировал. Еще что-то?

— Да, — кивнул Заурбек. — Когда зашел к хазяину, там еще чэловек был.

— Кто такой?

— Тот, каторый на Большой Морской сбежал.

— Конрад Шультце?!

— Он!

— Ну, вот и славно! Стало быть, и с ордером можно будет к господину ротмистру наведаться. Тогда вот что. — Сотник почесал затылок. — Ты с этой бутылкой пока не торопись. Я начальству доложусь, пусть решает. Если угощать — поставлю на окно лампу. Запомнил?