Илья Ким - Посол человеческий

– Мне, пожалуйста, букет рыжих гербер, – сказал Нестор продавщице, изучив витрину с цветами. Ценник его мало интересовал. Денег на счету хватало, а это главное.

Девушка проявила все свои навыки и быстро оформила его заказ, завернув цветы сначала в красивую плёнку, а потом в газету, чтобы герберы не замёрзли на улице. Нестор взял хрустящий газетный кулёк и медленно, будто бы стесняясь, вдохнул аромат цветов. Волнение в груди исчезло, потому как цветы напомнили ему о матери, а она в свою очередь всегда внушала чувство спокойствия. Осталось только навестить её. Сесть на нужный автобус и добраться до левого берега Волги. Так Нестор и поступил.

Дядюшка Климент, уроженец одного маленького села на берегу Волги, за долгие годы рассказал множество историй. Он часто вспоминал времена, когда левый берег был другим городом, ещё меньшим по численности, чем Кинешма того времени. В его молодость – а дядя Клим уже совсем не молод – вообще многое было другим. Он сравнивал, что сейчас люди меньше говорят вслух, меньше смеются вслух и реже смотрят на мир своими глазами. За экранами телефонов и визоров стало происходить больше, чем в настоящей жизни. Нестор всегда отмахивался, слушая его.

А чего только стоил тот самый Интернет, старая международная сеть. Судьба его решилась, когда наряду с другими проблемами кто-то выпустил в Интернет вирус, захвативший большинство серверов по всему миру. Из-за этого вируса многие данные пропали без возможности восстановления, мир охватил кризис, а экономика едва не рухнула. Интернет пришлось закрыть от общего доступа, вместо него запустили новую сеть, которую просто так и назвали – Сеть.

– Жаль, – с грустью вспоминал Клим. – Только после отключения люди по-настоящему поняли, сколько всего потеряли. Жаль…

Сам же Нестор не помнит тех времён, он родился через пару лет после всего того, что случилось как в мире, так и в России. Поэтому ему очень нравилось проводить беззаботные детские годы в кампании интересного старика. Ему не хотелось слушать сказки, ему хотелось слышать настоящие истории. Даже теперь, когда Нестор уже совсем не ребёнок, ему приятны разговоры с дядей. Он сравнивает их с ранней осенью, которая несёт в себе остатки тёплых летних дней.

Автобус тряхнуло на краю мостовой, от чего Нестор слегка всполошился. Сидя у окна, он даже не заметил, с какой быстротой добрался по центральному мосту до левого берега.

Нестор вышел на первой же остановке – на улице Мира. И эта остановка, и вся эта улица, как ему кажется, навсегда отложились в его памяти. Он помнил, как она менялась, как росли деревья в парке, как зеленели пруды. Климент раньше любил – да и сейчас любит, – гулять возле прудов. Но сейчас, ранним мартовским утром, вряд ли он вышел на улицу.

Подходя к двенадцатиэтажной новостройке – так местные называют все дома возрастом меньше тридцати лет – Нестор гадал, чем же может заниматься его мать и дома ли она вообще. Вряд ли она спит, её юркий нрав никогда не позволял ей долго лежать в постели. Даже в тот короткий период её жизни, когда она любила, что называлось, «посидеть с подружками». Причиной своих посиделок она называла «козла, который променял семью на профессию». Этим же она оправдывалась, когда приходила домой поздними ночами, а восьмилетний Нестор помогал есть снять туфли.

– Сыночка, мама просто отдыхала. Мама устала, – говорила она заплетающимся языком. Дядя Клим с женой Розой вправили ей мозги на место. Этот период быстро прошёл и вспоминать его никто не хотел. Даже в качестве горького опыта. К тому же, прошло много лет. Столько же лет Таисия обходит винные отделы магазинов стороной. И она счастлива, у неё есть здоровый сын, нормальный круг общения и целый ботанический сад в квартире.

Поливает свои цветы, – подумал Нестор, взглянув на газетный свёрток. Он побоялся, что для его букета в домашнем саду Таисии не найдётся места.

– Ты чего такой кислый? – неподалёку прозвучал приятный, с небольшой хрипотой, мужской голос. На удивление Нестора, Климент всё же выбрался на свежий воздух, сидел, как часто бывает, на лавочке напротив третьего подъезда. В шерстяном коричневом пальто и федоре такого же цвета.

От неожиданности Нестор даже вздрогнул.

– Здрасьте, дядь Клим. Вы что так рано гуляете?

– Да а что бы и нет, – ответил Клим и поднялся. – Пусть и прохладно, зато небо ясное. Сейчас, вон, до пруда схожу.

– Смотрите, – Нестор дёрнул плечом как бы в знак одобрения. – Осторожнее на дороге, а то скользко местами.

– Ага, – Климент улыбнулся, однако, как показалось Нестору, не так искренне и широко, как оно обычно бывает. Но большого значения он такой улыбке не придал, шмыгнул носом, да отправился в подъезд.

Такое раннее появление сына Таисия совершенно не ожидала, полагая, что Нестор, по возвращении из Москвы, поедет домой отсыпаться. Живая и бодрая с самого утра, она не сразу заприметила сына в тёмной прихожей. Таисия металась между комнатами с очками на лице. Болтала с подругой. Нестор вроде бы и дверью хлопнул специально погромче, но ей всё ни к чему. А потом присмотрелась через визор, сразу обо всём забыла и бросилась обниматься.

– Ой, как ты рано, – говорила она, прижимаясь к Нестору и щекоча его подбородок огненными кудрями.

– Прямиком с поезда, – отвечает Нестор и вручает маме букет. – Мама, с праздником тебя. С восьмым марта.

Таисия сняла очки. Её глаза заблестели от радости, когда она вдохнула аромат любимых цветов. Она удалилась на кухню, оставив сына снимать верхнюю одежду. Таисия всегда говорила, что все эти любезности и приглашения пройти – лишнее. А Нестор знал, что спорить с ней на этот счёт – как, впрочем, и по любому другому поводу, – не стоит. Перед тем, как пройти на кухню, Нестор украдкой заглянул в спальню, в которой провёл большую часть своей жизни. Его окутала тоска по детству. По играм, по школьным предметам. А теперь здесь всё по-другому, воздух совсем не тот, да и нет того беспорядка, какой он любил учинять.

– Нестор, – звала Таисия из кухни, – давай, проходи. Рассказывай, как там Москва.

Нестор прошёл на кухню и ощутил исходящий от плиты жар. В большой кастрюле варился здоровый кусок мяса на кости, а в сковородке шипел мелко резаный лук. Подоконник между собой делили два горшка огурцов с добротными плодами, до неприличия объёмная толстянка и недавно составленная рассада зелени. А теперь ещё и букет в глиняном кувшине. В углу кухни, позади обеденного стола, в большом горшке разрослась диффенбахия. А на холодильнике стоял совсем одинокий кактус. В сравнении с кухней в квартире Нестора, здесь могла бы с лёгкостью разместиться бригада поваров. Правда, вряд ли Таисия впустила бы сюда хоть кого-то. В этом доме может быть только одна хозяйка.