Алекс Динго - Пацанка

– Я не собираюсь вылезать из машины… Там просто сыро и грязно… Юнген вы что с ума сошли… Вы где права получили… Я вас отправлю на передовую…, – недовольно заявил Герман.

– Я очень извиняюсь. Дорога слизкая…, – ответил Юнген.

– Да будь она проклята… Но вы куда смотрели… Можно было и объехать…, – взорвался Герман.

– Да… Как не осмотрительно Юнген…, – добавил Кент.

– Герман. Ну что вы… Юнген сделал всё правильно… Здесь ехать только на танках и бронемашинах… Сейчас я всё улажу…, – сказал Хинг.

– Вот мило с вашей стороны… Сделайте одолжение… Юнген потерял ориентиры…, – язвил Герман.

– Хахаааааа…, – засмеялся офицер Кент.

– Неужели до самой Москвы мы будем ехать по таким дорогам… Я сойду с ума…, – недовольно сказал Герман.

– Не драматизируйте Герман…, – добавил Кент.

Офицер Герман заметно взбунтовался. Глаза выпучил. И сейчас походил на жуткую пиранью, готовую накинуться на кого угодно. Он нервно открыл свою фляжку. И быстро выпил несколько глотков конька. И, казалось, ему посвежело. Он глубоко выдохнул. Кент наоборот расслабился. Он навалился на спинку кожаного сидения. И прямо смотрел на своего визави. Лицо порозовело. И появилась небольшая, но едкая ухмылка. А тот дышал неровно. И, казалось, пускал пар, как разъярённый бык. Он исподлобья уставился на водителя. И вновь выпил немного коньяка из своей любимой золотистой фляжки. Водитель Юнген оставил в покое педаль газа. Теперь он просто держался за руль. И смотрел на дорогу. На дождевом стекле вновь скопилось много влаги. Офицер Хинг не стал ждать у моря погоды. Он, открыв дверку, выглянул наружу. Лицо тут же обуял прохладный ветерок и неугомонная морось. Хинг глубоко вздохнул, облюбовав заднее колесо. И тут же зорко глянул на солдат вермахта, которые стороной шли вперёд.

– Солдаты. Помогите нам выбраться из этой лужи… Нам нужно ехать… Помогите нам быстрее… Толкните автомобиль, чтобы мы выехали… Не хватало, чтобы мы здесь застряли… Быстрее солдаты…, – приказал офицер Хинг Штокен.

Веял тонкий ветерок. Солдаты вермахта тут же нарушили ровный строй колонны. И быстро обступили автомобиль со всех сторон. Они навалились всей гурьбой. И тут же толкнули, как могли. Автомобиль чуть двинулся вперёд. Водитель Юнген живо надавил на педаль газа. Мотор гулко взревел. И колёса, меся глину и грязь, живо закрутились. Солдаты вермахта надавили ещё сильнее. И все натужились, как могли. Автомобиль плавно выскочил из глубокой глиняной лужи. И живо покатился по сырой одноколейной дороге. Офицер Хинг, махнув рукой, поприветствовал войска. И тут же закрыл дверку легковой чёрной иномарки. Он слегка улыбнулся, бегло глянув на своих боевых приятелей.

– Молодец Юнген. Рули дальше… Только объезжай глубокие лужи… Дорога здесь дурная. Что не говори…, – сказал Хинг.

– Да дорога здесь просто отвратительная… Как и погода… Чёрт бы всё побрал…, – разгорячился Герман.

– Герман… Не пылите…

– А что я…Я ничего… Просто мне осточертела эта промозглая сырость… До Москвы ещё далеко…

– Ближе, чем вы думаете…, – ответил Хинг.

– Да… Ладно. Я выпью немного…, – сказал Герман.

– А вы немного пьёте? – улыбчиво добавил Кент.

– А ты что мой доктор. Сколько хочу, столько и пью. Это Юнгену нельзя. Он за рулём… Но и то рулит, как ребёнок… Хаахахааа…, – язвительно сказал Герман.

– Юнген не обижайтесь на него… Хахахааа… Он у нас горячий… Ему палец в рот не клади… Сразу обожжёшься…

– Это точно вы заметили господин Хинг Штокен. Очень точно заметили. Хаахахааа…

– Хахаааааа…, – засмеялся Кент.

– Да. Вы не так прост, как кажетесь…

– Хахаааааа…

– Всё же я выпью ещё глоток… У меня немного голова заболела от этого дурного переезда…, – сказал Герман.

Веял тонкий ветерок. Морось наседала. Водитель Юнген бегло глянул в зеркало заднего вида. Он крепко держался за руль. И старался управлять автомобиль правильно и надёжно. Он чутко смотрел на глиняную сырую дорогу, где то и дело попадались бугры и лужи. Автомобиль плавно ехал меж заметной колеи. Мотор работал ровно. Колёса наматывали на себя сырую глину и грязь. И иногда чуть скользили. Офицер СС Хинг Штокен сосредоточился, глядя на вершину, где красовалась с виду неприметная деревушка. Он слегка ухмыльнулся. Мысли путались. «Там никого… Вернее никакого сопротивления можно не ждать. Русские отступили. И им сейчас не до обороны… Наша разведка показала, что в этом районе никого не предвидится. Можно, спокойно прогуляться по этим местам… Ещё немного. И мы будем там… Колонна двигается небыстро… Всё же тяжёлая техника… Но мы уже отстаём от графика и генерального плана… Мы наращиваем группировку войск… Им нас не удержать. И скоро… Даже очень скоро Москва будет наша… Мы возьмём её до холодов… Успех будет за нами… Мы верны фюреру. И победа будет за нами… Им нас никак не удержать… У нас невероятная мощь… Мы уже завоевали полмира… И не собираемся останавливаться… Мы возьмём Москву очень скоро и быстро… У нас уже много побед… Им нас не остановить. Кажется, я себя успокаиваю… Нисколько не успокаиваю… Я верю в реальные цифры и факты. Я убеждён, что наша армия сильнейшая в мире. У нас такая мощь, – танки, самолёты, бронетранспортёры… У нас самые боевитые и смелые солдаты вермахта. И мы не раз уже показали себя во всей красе… Никто нас не сможет остановить… Бог с нами… И мы куём верные победы… Деревня близится… Там никого… Я в этом просто убеждён. Путь на Москву свободен…» , – подумал он. Офицер СС Хинг Штокен ехидно ухмыльнулся. Он чуть прищурил глаза. И сейчас походил на кобру, которая готовилась пообедать. Он бегло глянул на гренадёров СС, которые тянулись в ряд. Они шли в небольшую горку и там терялись из виду. Колонна пехоты растянулась на сотни метров. Воздух сотрясала тяжёлая техника. Моторы гулко ревели. И выказывали свой неоднозначный и порой суровый нрав.

Небо наливалось сумрачными, однотонными, холодными красками. Морось слегка усилилась. И заметно виднелись косые струи дождя. Веял прохладный ветерок. Дорога круто и замысловато петляла и поднималась всё выше и выше. За широкими необъятными полями рисовались красивые пейзажи. Там имелись все краски замечательной, русской осени. На деревьях чуть колыхалась листва. И показались дикие пернатые. Они группировались в небольшие стаи. И, казалось, наводили шорох. Они галдели просто дико.

Повеял тонкий ветерок. Воздух гулко сотрясли моторы тяжёлой немецкой техники. Колонна двинулась в деревню. И танки, и мощные бронетранспортёры плавно и небыстро облюбовали узкую глиняную дорогу. И поехали вперёд, пугая своим видом местных собак, пернатых и немногих зевак-сельчан, которые затаились в своих рубленых избах. Бронемашина копчёного цвета под номером 385 громко взревела. Мотор мощный дал о себе знать. На башне находился пулемётчик Рондо Шенк. Ему тридцать четыре года. Сам коренастый и широкоплечий. На голове квадратная каска со свастикой. Лицо медное. Глаза узкие и глубокие, цвета тёмной каменной породы. Щёки округлые. И имеется небольшой шрам на левой скуле. Нос плотный, слегка острый. Губы сухие и тонкие, цвета пудры. Подбородок двойной и непробитый. На теле плотная и гладкая шинель. А ещё маскхалат с широким капюшоном. Стиль отменный. Тут же ремни, которые тянутся к поясу. Здесь висит кобура. В ней таится большой кинжал. Рондо крепко держался за пулемёт Мг-42 на башне. И тот был защищён небольшими, стальными щитами. Рондо зорко смотрел по сторонам. Глаза щурил. И сейчас походил на быструю подводную сущность. В кабине восседали автоматчики. И те бегло переглядывались, держа при себе оружие – карабины и автоматы.