Анна Синельникова - Тайник. Сборник рассказов

– А так, всё просто, – мир не может быть не обманным для вас, если вы сами обманываете. Всё очень просто, если вы обманываете себя самого то и весь ваш мир обманный, симуляция или как ещё… А реальным он может стать только, когда вы обретёте себя, свою идентичность. Но нужна ли вам реальность, сможете ли вы с ней справиться? Потому лучше сидеть учиться симулировать и не соваться в высшие миры. Учиться, так сказать, учиться и не ныть. Реальности им надо… Взвоете же, – «Верните симуляцию! – Так хорошо было, я ещё не умею реально…»

Неразборчивый шум на плёнке.

– Да, есть энергии, которые вычислить и просчитать человек не смог и даже не догадался. Ментальная. Мыслеобразная. Допустим. Энергия информации. Пользоваться пользуемся, а об энергии как бы ни подозреваем. Но с кинетической и прочими тоже ж так было когда-то…

– За переработку более сложной информации получаешь большую «плату»?..

– Они просто никогда не изменяли себе – вот и получили всё для себя.

– Это изгоизм?

– Это изгоизм и он хорош… Вот, и тогда всё просто – свет звёзд спокойно передаёт нужную информацию в проекции на нас. Это не трудно. Это просто.

– Мысли же не постоянны. Невозможно практически одну и ту же мысль думать, скажем, неделю… Сегодня одни, завтра другие…

– Все разговоры берутся из ниоткуда и в никуда уходят.

Пауза. Молчание.

– Парадоксальные решения заставляют этот мир вставать на дыбы, или переворачиваться, кувыркаться, ловить бабочек в животе… Но, и это сложнее всего, – удивить этот информационный, строго структурированный мир, практически невозможно…

Да и чем это обернётся для тебя в строго материальном мышлении сложно сказать, будет ли для тебя это «спасибо» или совсем другие слова. В любом случае решать тебе.

Делай, что хочешь… Мир гибкий, он извернётся под каждое ваше измышление.

Плёнка обрывается снова. Возможно, эта плёнка была когда-то обрезана в некоторых местах и снова склеена. Но мне она досталась уже в таком виде.

В подкассетник вместо обложки вложен следующий листок с такой записью:

Надо помнить, что всё, что ты делаешь, – ты делаешь только и в первую очередь для себя, и не надо лицемерить.

3. Ментальные побуждения.

Когда за мной приходил ловец снов. Свободы жнец. Pit*-жнец 1 1 * Pit (англ.) – яма. .

В полной тишине можно было слышать отзвук молитв.

Умереть. Выжить. Выжить и умереть. Калейдоскоп. Вечная монетка, кружащаяся в воздухе без какого-то либо желания падать оземь, закатываться под лавочку. Вечный пируэт, воздушный акробат, не знающий печали. Жизнь. Жизнь как жизнь. Умереть. Выжить. И снова выжить, чтобы умереть.

«Решка или орёл?» – Вот, всё что интересует. «Ребром?!» – «Не, всё равно, упадёт, смотри!» Вот и весь интерес, – какой стороной упала монета. Смерти нету, есть только монета, подкинутая неловкой рукой и укатившаяся от всех, не найденная, прожившая, прожёгшая интерес… Насквозь. Только такое стремление адекватно. А всё остальное калейдоскоп. Пятна, кружащиеся перед глазами, монеты, рассыпающиеся перед ногами – этот решкой, этот орлом, опять решка, орёл и так до бесконечности смертей рассыпанных умелой рукой под ногами… А в таком сумбуре уже и теряется интерес, пока сам не взовьёшься этой монетой и, падая, не захочешь скользнуть хоть кому-нибудь по виску, чтобы оставить последний взвизг в памяти, перед тем как ускользнёт надежда совсем скрыться из виду, не удовлетворив, таким образом, посторонний обывательский интерес – как ты упал – решкой или орлом.

«О! Он крутился, а потом завалился на бок!»

«Решкой?»

«Да, не орлом».

«Забавный был чёрт. Да и ладно».

«Новая россыпь грядёт. Что-то сегодня прохладно…»

Не говори при мне слов

Я их ненавижу

Я просто слот

Вкладывай в него вишню

И выжимай

Только, пожалуйста, не громыхай

Рифмичнее быть.

Все всегда знают – развивайся и у тебя будет всё, чего ты захочешь, но почему-то что-то держит, останавливает, цепляет и тянет назад. Что это…

Странно, так бывает… У тебя одновременно есть всё – возможности, воля, свобода действий и так же одновременно нет ничего этого… Вот так. И всё.

– У меня же есть свобода?! Как ни у кого другого. Я тот, кто жнец свободы, а не иначе.

4. Арьергард

Я проснулась. Солнце, ввернувшись в облако, светило в моё окно.

Ты всегда был для меня лучом света. Единственным светом, лаской этого мира. Только в тебе я нашла эту кроху любви, направленной к моему сердцу, только в тебе был этот маленький невидимый кристалл света, волшебного света, волшебной магической энергии. А был ли ты?..

Оранжевые лучи солнца, проникая в жилище, дарят мне своё тепло.

Тело как чувственная память. Оно заставляет двигаться, менять состояния, подстраиваться, расстраиваться и опять уходить в уединение.

Эмоции – проявление чувств, то, как эти чувства работают. Глубина чувств, на которую ты способен занырнуть, индивидуальна, у каждого свой предел, потому нырять в небо, летать чаще всего можно только в одиночестве.

Мастер пограничных состояний. Тот, кто стоит у границы, охраняет переход. Да, чёрт. Внезапно я вспомнила о том, как он живо рассказывал о службе на границе. Пограничник.

Так вот как близко всё, как просто и ясно, когда солнечный свет проникает к тебе, и, нежась на твоих струящихся волосах, передаёт свои никем неопознанные энергии.

Мелкий бес, провоцирующий людей на поступки.

Чёрт, охраняющий границы миров и отталкивающий вас обратно, когда вы уж слишком распоясались в своём измерении и норовите попасть в чужое… Мастер. Мастерский подход к выполнению этих задач не позволяет запеленговать и опознать его действия доподлинно, но предполагать их в тех или иных ситуациях, увидеть их, – вполне возможно.

1

Из поднебесной спускался император Фив. Он был угрюм и сосредоточен. Лестница, окутанная облаками, была витиевата и длинна. Подол его широкого одеяния периодически запутывался в её вьющихся наподобие виноградной лозы лестничных перекрытиях. Он чертыхался впопыхах и упорно продолжал свой утомительный путь.

Сегодняшний день казался ему удивительно длинным и порочным.

Почему порочным он доподлинно не знал. Но эта уверенность только крепла в нём, покуда он спускался всё ниже и ниже.

Невольно ему стали вспоминаться былые времена, и он сам с собой стал о них рассуждать: