Максим Бельский - Альфа. Тёмные тайны генералиссимуса Сталина

В СССР официальная пропаганда и СМИ говорили о мире, но при этом на протяжении всей советской истории страна лихорадочно готовилась к войне, надрывая экономику в гонке вооружений, готовясь захватить весь мир, с восторгом воспринимая любого бандита, который захватывал власть путём переворота и объявлял себя революционером, поскольку это и был столь воспетый «ленинский путь». Вот лишь один пример лицемерия, возведённого в ранг государственной политики. Газета «Правда» опубликовала официальное сообщение о том, что 26 ноября 1939 года на участке советско-финской границы вблизи деревни Майнила группа советских военнослужащих была обстреляна артиллерией с финской территории, было убито трое рядовых и один младший командир. На этом основании СССР начал военное вторжение в Финляндию. Нельзя не признать, конечно, что в этом случае Сталин просто скопировал действия своего германского коллеги, который напал на Польшу после реализации операции «Консервы» (нем. Aktion Konserve) – инсценировки нападения Польши на немецкую радиостанцию в городе Глайвиц. Конституция в СССР на бумаге была самой прогрессивной в мире, а на деле граждане страны были лишены даже самых элементарных прав и их планомерно гноили в ГУЛАГе и физически уничтожали миллионами, крестьяне же и вовсе были лишены паспортов и прикреплены к колхозам и совхозам, обречены на голод и тяжкий низкооплачиваемый труд. Царскую Россию справедливо называли тюрьмой народов, но в советской империи преступления великодержавного шовинизма превзошли всё вообразимое, репрессиям подвергались не только отдельные люди, но и целые народы. Президент США Рональд Рейган назвал СССР империей зла. Но надо признать, что это была уже издыхающая империя, а во времена Сталина она находилась в зените славы, в самом расцвете сил и представляла из себя самую мощную в мировой истории империю зла, невиданную тиранию.

Так вот, если говорить про подписанные в Ялте (а затем и в Потсдаме) международные обязательства, то Сталин их не только не соблюдал, но более того, никогда и не собирался соблюдать. Для него это было не более, чем составной частью дипломатической игры. А к союзникам по антигитлеровской коалиции он всегда относился, как к временным попутчикам, которых нужно использовать до тех пор, пока это выгодно, а затем все договорённости в необходимый момент можно выбросить в корзину для мусора. В занятых Красной Армией странах в коалиционные правительства немедленно были поставлены на ключевые позиции завезённые из Москвы коммунисты, сталинские марионетки. Прежде всего они заняли кресла руководителей силовых структур, а всё остальное было уже делом техники. На штыках Красной Армии и под пристальным надзором тайной полиции уже в самом скором времени были созданы марионеточные промосковские коммунистические режимы и все надежды на свободу и демократию были похоронены. Так что Черчилль имел все основания прозорливо заявить в Фултоне уже в 1946 году, о том, что

« от Щецина на Балтике до Триеста на Адриатике над европейским континентом опустился железный занавес ». Он также подчеркнул: « Коммунистические партии, которые были весьма малочисленны во всех этих государствах Восточной Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и всюду стремятся установить тоталитарный контроль ».

К концу сороковых годов с демократией и либеральными свободами в странах, занятых Красной Армией, было покончено на долгие десятилетия.

В своё время Черчилль предвидел подобное развитие событий и пытался своевременно договориться с советским диктатором, чтобы сохранить демократию и свободу хотя бы в Западной Европе. 9 октября 1944 года он подписал с «кремлёвским горцем» «Naughty Document» («Непристойный документ»). На небольшом клочке бумаги он написал названия стран и «сферы влияния» в процентах СССР и союзников в Европе. Было это так (из мемуаров Черчилля):

«Создалась деловая атмосфера, и я заявил: « Давайте урегулируем наши дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас есть там интересы, миссии и агенты. Не будем ссориться из-за пустяков. Что касается Англии и России, согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90 процентов в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90 процентов в Греции и пополам – в Югославии?»

Сталин и Черчилль

Пока это переводилось, я взял пол-листа бумаги и написал:

«Румыния:

Россия – 90 процентов

Другие – 10 процентов

Греция:

Великобритания (в согласии с США) – 90 процентов

Россия – 10 процентов

Югославия – 50/50 процентов

Венгрия – 50/50 процентов

Болгария:

Россия – 75 процентов

Другие – 25 процентов».

Я передал этот листок Сталину, который к этому времени уже выслушал перевод. Наступила небольшая пауза. Затем он взял синий карандаш и, поставив на листке большую птичку, вернул его мне. <���…> Исписанный карандашом листок бумаги лежал в центре стола. Наконец я сказал:

«Не покажется ли несколько циничным, что мы решили эти вопросы, имеющие жизненно важное значение для миллионов людей, как бы экспромтом? Давайте сожжем эту бумажку».

«Нет, оставьте её себе», – сказал Сталин» .

После войны Черчилль проиграл выборы и утратил пост премьер-министра, так что Сталин вовсе не собирался соблюдать договорённости, поскольку с глубочайшим презрением относился к закону и был, образно говоря, настоящим хозяином своего слова: захотел дал, захотел взял обратно. Подобно Гитлеру, он глубоко презирал западные демократии и относился к международным договорам, как к туалетной бумаге. Сталин вовсе не собирался ограничиваться поглощением одной лишь Восточной Европы, его агентура развила активную деятельность также и в Западной Европе. В правительства Бельгии, Италии и Франции вошли коммунисты и этот процесс, казалось, шёл неудержимо, словно сход снежной лавины. Главный же оплот западной демократии – США – уже давным-давно последовательно подвергался тайной и явной сталинской экспансии. Коммунистическая партия была образована в США ещё в 1919 году и с тех пор являла собой настоящую «пятую колонну», рассадник шпионов и злейших врагов Америки. При этом они закамуфлировались под борцов за социальную помощь неимущим и гражданские права. Не скрывая своей ориентации на Москву, они при этом умело притворялись законопослушными гражданами США. Надо признать, что их идеология нашла широкий отклик в среде левой интеллигенции, которые уже тогда соответствовали тому меткому определению, которое дал им В.И.Ленин. Всех прекраснодушных и недалёких людей, симпатизировавших коммунистам из числа либеральных интеллектуалов, политиков и общественных деятелей Ильич ласково именовал «полезными идиотами». Не могу не признать, что это весьма уместное прозвище. Ещё более правильно он говорил про то, что « капиталисты сами купят веревку, на которой мы их повесим». И опять же он как сквозь воду глядел, поскольку показательна нулевая реакция Америки на чудовищные репрессии в СССР и на Голодомор, развязанный большевиками против собственного населения. На официальном уровне хранилось полное молчание по поводу порабощения рабочих, которые трудились день, создавая оружие Сталину и на распространение агентов Интернационала по всему миру. Ответ был красноречив – в 1934 году Рузвельт, которого все почитают, как величайшего из всех американских президентов, признал Советский Союз. Американская пресса во всё горло пела гимны коллективизации и индустриализации, гению доброго и простого вождя трудящихся в СССР «Дядюшке Джо». С тех пор тираны и диктаторы всего мира начали рассматривать всякого рода либеральные движения как своих союзников в лагере демократических стран. Сам Ленин на скрывал своего презрения к этим, как он говорил,