Людмила Перцевая - Чёрный конгресс

Алгоритм коррекции был безупречен, как и всё здесь, в Центре Мироздания. Как только прозвучало оповещение, что в Солнечной системе, на планете Земля от момента внедрения семян биологической сущности минуло ровно 300 таймов, все службы слаженно включились в подготовку экспедиции. Тайм включал в себя полный жизненный цикл посеянной популяции, стало быть, коррекцию надлежало провести после смены трехсот поколений. Считалось, что именно за такой период цивилизация обозначит себя с полной ясностью: на что она способна в гуманитарном и техническом развитии. Никто не мешал и не помогал землянам выживать, делать открытия в мире, данном им Созидателем для существования, совершенствуйте его по мере своих сил!

Но Центр Мироздания накопил изрядный опыт наблюдения за самыми разнообразными биологическими формами во Вселенной, чтобы не обольщаться и не надеяться исключительно на положительный результат. Несмотря на позитивные программные установки, органика позволяла себе взбрыкивать самым непредсказуемым образом. И добро бы это происходило при объективных обстоятельствах – климатических переменах, угасаниях источников энергии, иссякании пищевых и прочих ресурсов на планете. Нет!

Иной раз цивилизацию трясло на ровном месте, при стечении наиболее благоприятных факторов, при отсутствии неожиданных козней…хотя бы от самого Созидателя. Экспериментальные потряхивания, анализ потенциальных возможностей Органического Разума всякий раз поражали Центр Мироздания нелогичными итогами идеальных формул. Поневоле накопишь скепсис, который, как выясняется, неизбежное свойство всякого поиска и созидания!

Так Созидатель решил про себя, что коррекция, безусловно, необходима при любом творении, просто надо дать срок Разуму вызреть, и уж потом – слегка или основательно – подкрутить, подправить. И не исключено, что иной черновик легче просто стереть, чем доводить до идеального состояния.

Итак, на Землю через трансгалактический Портал предстояло отправить кассетную обойму биороботов, связанных единой коммуникативной и программной установкой, – нечто вроде Искусственного Интеллекта. Каждая единица из этой обоймы представляла в данном случае роскошный образчик землянина, каким ему надлежало стать (по программе!) к моменту посещения контролеров от Созидателя.

Это был крепкий опорно-двигательный костный аппарат, с функциональным снаряжением внутри, заключенный в мышечную прослойку и обтянутый великолепной черной кожей с дыхательной и защитной функцией. По земным меркам он был двухметрового роста, с устойчивой стопой и ухватистыми рабочими манипуляторами – руками. Голова от солнечного излучения была защищена объемной пушистой шапкой волос, ведь именно в мозгу был заключен анализатор всего происходящего, здесь вызревали оперативные команды, в зависимости от слуховых и зрительных отражений действительности, управлялись все самые важные функции робота-контролера.

Подготовка проходила безо всякой суеты, по заведенному порядку. Предусматривалась любая нештатная ситуация, хотя визуальная дальняя разведка не видела на Земле никаких катастрофичных перемен. Взрывы были мелкими, пылевые смерчи и вулканы довольно быстро укладывались в стадию покоя, континенты ерзали по шару с допустимыми параметрами, совсем не мешая океанским течениям и не перегораживая значимых проливов. Но на всяких случай роботы были снаряжены индивидуальным способом мобильного передвижения и трансформации. Мало ли, куда и откуда им придется драпать, транспортируясь в зависимости от обстоятельств!

Итак, кассета вышла на стартовый порог межпланетного Портала, еще раз была бегло отревизована Комиссаром от службы Коррекции – и получила отмашку на год земного времени. С полномочиями огромными, но в то же время дозволенными к применению лишь после скрупулезного изучения реальных обстоятельств и способности землян к регенерации, программным поправкам и дальнейшему развитию.

Транспортировка происходила практически мгновенно, так в древней пещере Стеркфонтейн, на юге Африки, континента с самыми благоприятными условиями для развития разумной жизни на Земле, объявилась компания из десяти негров – рослых, абсолютно голых, бестолковых, лепечущих что-то невразумительное. Археологи были страшно недовольны: они давно законсервировали эту пещеру, из которой по давним и общепризнанным представлениям, сорок тысяч лет тому назад зародилась на Земле разумная жизнь. А тут эти аборигены, похожие друг на друга как братья-близнецы!

– Э-э-э, парни, вы прямо как с конвейера, все на одно лицо, откуда вас черт принес? – недовольно, но и с насмешкой произнес Жорес. Парни попереглядывались, и лица их неуловимо, пластично поплыли, обретая некоторые индивидуальные особенности. Жорес зажмурился, потряс башкой и попятился, кажется, вчера в баре он хватанул лишнего… Или освещение здесь, в пещере, зыбкое? Он рявкнул на негров:

– А ну, давай, выходи на свет божий, что это вы без штанов-то вовсе? Хоть бы повязки какие… Секта что ли новая?

– Нет, господин хороший, с нами тут эксперимент проводят, реакцию изучают на новую вакцину от эболы, – на чистом французском языке ответил один из шайки, отличавшийся от остальных оттопыренными ушами и приплюснутым носом. – Обещали прийти, проверить, не высыпала ли сыпь у кого-нибудь.

– Та-а-ак, а почему здесь, в археологическом заповеднике? Китайская клиника работает ведь в соседнем поселении, туда и шуруйте!

Жорес сразу понял, что лучше от такой шайки избавиться без лишнего дознавательства, вытолкать – и забыть! Кажется, аборигены были того же мнения. Они с готовностью, подталкивая друг друга и лопоча что-то на местном наречии, вытеснились из пещеры и побежали в указанном направлении. К китайской клинике.

Информации о происходящем на Земле у контролеров было до обидного мало. Это была сознательная методика всех подобных экспедиций: на какую бы планету они не направлялись, все данные о популяции предстояло собирать на месте, исторические, географические, политические, биологические… Ну, что перечислять, сказано – все!

Языки они воссоздавали, пользуясь лингвистическим багажом собеседников, моментально, со всеми оттенками эмоциональной и фонетической окраски. Вот и сейчас, считав личность Жореса до мельчайших подробностей, они получили представление о Франции, ее языке, местоположении и текущем состоянии – всё, чем был внутренне богат этот…белый. Почему – белый? Это еще прибывшим неграм предстояло понять.

Жорес, избавившись от странной шайки, завершил обход заповедника, отчитался перед начальством, а вечером, в баре, позволил себе немного расслабиться, оказавшись в обществе Франсуазы, девчонки хоть и глуповатой, но вполне заслуживающей доверия.