Ратислав Пашков - Неизвестный космонавт и другие правдивые истории, которых никогда не было… Повести и рассказы

Завтра у нас тяжёлый день. Уже третьи сутки со всех городов приезжают автобусы с нашими коллегами из провинции. Нужно будет показать им, как правильно работать дубинками. Завтра опять вся эта недовольная кодла из студентов и школьников, домохозяек и остатков вшивой интеллигенции выйдет на митинг. Сегодня надо выспаться, поэтому я относительно трезв и не поехал кутить с малолетними шлюхами в кабак. Сегодня лишь баклажка пива и спать. Совсем без алкоголя я уже давно не могу заснуть. Плохие сны сняться. А когда выпьешь, засыпаешь и до утра ни снов, ни переживаний, ни воспоминаний о семье – жене и двух детях. Они там, в деревне. Получают от меня денежные переводы. Не много, но им хватит на еду. В Москве-то жизнь дорогая. Общежитие, правда, у нас бесплатное. И питание недорогое. Как у депутатов, за копейки и вкусно. А вот на развлечения тратиться приходится. И немало. А уж тем, кто на казино подсел, и вовсе тяжко приходится. Некоторые в долгах, как в шелках. Но отрабатывают. Им какие-то серьёзные задания дают. Иногда с выездом заграницу. Про Скрипалей слыхали? Вот. Там ребята реально лоханулись с этой отравой, что им начальство дало. То на кошках попробовали, то чуть сами не траванулись. А дело толком не сделали. Зато долги отработали.

Выспаться не дали, подняли ни свет ни заря. Хотя до самого митинга, назначенного лидерами оппозиции на три часа дня, времени было вагон и маленькая тележка. Так и быть, пока есть время, открою вам секрет. Только никому! Все эти лидеры оппозиции работают на тех же, на кого и мы. Представляете? Мы все делаем одно общее дело! Их задача привести народ туда, куда надо, а наша хорошенько отработать дубинками наиболее наглых. Чтобы неповадно было. Они как пастухи для народа, чтобы народ не бунтовал непредсказуемо, нужно бунт сделать управляемым. Вот и появляются всякие Навальные, Грудинины, прочие Соболи. За кем народ пойдёт, тот больше зарплату от Хозяина получит. Всё просто и честно. Сумел быть хорошим актёром – получи больше. Облажался – могут совсем снять с довольствие как Немцова.

Сегодня оппозиция поведёт народ на Манежную площадь. Мероприятие опасное – Кремль рядом совсем. Раньше так не рисковали и довольствовались максимум площадью Сахарова. Сейчас решили рискнуть. Чтобы оправдать жестокие меры подавления, нужно подпустить совсем близко. Собственно для Хозяина и его наместника риска никакого. Они будут далеко. Хозяин как всегда за океаном, а наместник уехал опять куда-то. То ли нырять, то ли летать. Нам не говорят. Потом по телевизору посмотрим, куда на этот раз. Так что перестраховались на все случаи. Но мы не допустим ничего особого! Даже зная, что в Кремле никого нет, объект будет сохранён и народу туда не пройти! Проорутся, потом дубинками получат, до отделения прокатятся, месяц-другой с бомжами в одной клетке посидят, вот и вся карьера современного революционера. Больше, после месяца ночёвки с бомжами, его на митинги не затянешь, даже если госдеп американский и взаправду оппозиции начнёт деньги пачками слать. Интернет-тролли эту тему очень хорошо развивают. Дескать, оппозиция – зло, на американцев работает, которые развалить Россию хотят. А народ, иногда, верит. Не все, конечно. Но верят. А для американцев нет лучшего правителя, чем нынешний. Так как он разваливает изнутри Россию, американцам и в самых радужных снах не приснится. Так что если они кому денег и шлют, так это наместнику своему.

Но нам от этого не легче. Народу будет много, объявляли, что и из регионов много едет. Сколько на периферии арестов не производили, а всё равно, едут и едут в Москву. Попотеть придётся, чувствую. Но это после обеда. А пока нас расположили по местам. Поставили ограждения, за которые никого нельзя пропускать, выдали спецсредства и спецпайки. Сытные, но уже так надоевшие, что никто их особо не ест. Позавтракали и пообедали в МакДональдсе. В деревнях их нет, так что кушаем там с удовольствием. А что? Не только же москвичам бургеры с колой употреблять? Чем мы хуже?

А вот и первые колонны оппозиции. Приехали активисты. Расставляются. Трибуны собрали ещё наши ребята, а они носятся с микрофонами. Колонками, прочей ерундой. Вид деловой, как будто что-то решают в этом мире. Лохи недоделанные. Я не про оппозиционных лидеров. Тем бабки серьёзные платят за всё это. Я про тех, кому они мозги пудрят и кто за ними бесплатно на эти митинги идёт. Про тех, кто будет сейчас дубинками по хребту получать. Бесплатно.

Официальная часть митинга проходит относительно спокойно. Орут, конечно, всякие пакости про нас и про власть. Ну, а как без этого? Народу надо пар спустить. Потому и разрешают такие вот мероприятия периодически. А то без разрешения выйдут, да ещё и пойдут не туда и не в то время. Опасно! Лучше как баранов согнать в нужное, заранее оцепленное нами, место. И пусть себе орут. Сейчас всех крикунов по автозакам распихаем, и считай премия в кармане. Если повезёт и кто-нибудь в меня пластиковым стаканчиком кинет, премия в два раза больше! А если ударят, то в пять! Хорошая у нас работа. Государство о нас заботится. А мы о нём.

Но вот началась движуха. Колонна с плакатами «Матери России» рванула напролом к Кремлю. Дуры старые. Сейчас и вам достанется. Щит, дубинка, щит, дубинка. Держим строй. Налево щит, направо дубинка, не рассыпаемся! Тех, кто падает, не поднимаем! Сами виноваты, нечего было на митинги ходить. Затопчут, так затопчут. Другие умнее будут. Ой, мама! Не могу протереть глаза, но это точно она. Моя мать. Она-то что тут делает? Я что ей мало денег высылал? Ну, по совести говоря, мало, конечно. Но зачем ей много? Мне самому деньги в Москве нужнее. Что ей там, в деревне, коровам сарафаны новые покупать? Что же это, а? Как быть? Мать ведь…

– Стой, – кричу ей, – назад!

А она вместе с толпой орёт:

– Фа-шис-ты! Фа-шис-ты!

На кого орёт? На меня? Это я – фашист? Да я же твой сын, мама. Дубинка направо, щит налево. Строем наступаем на бабулек. Бьём всех, кто под руку попал. Только не маму. Надо как-то её обойти. Аккуратно обойти, не задеть. Дубинка вправо, щит влево. Она совсем рядом.

– Мать, беги отсюда!

– Олег?

Заметила, наконец-то. Дубинкой вправо, щитом налево. А где она?

– Мать, ты где? – ору.

Упала, наверное. Но ведь это не я! Я её не бил! Честно! Не я это! Я других в это время бил. Чужих. Не свою. А кто же её, а? Но не я, это точно.

Премии дали большие. Больше, чем обычно раз в пять. Мне дали почти десять окладов и три дня за свой счёт. На похороны. Смотрели, конечно, косо. Дескать, ты как мать-то воспитал? Я объяснял, что мы в последнее время совсем не общались. Я и семью-то свою почти забыл, жену три года не видел, детей. Что уже там про мать говорить. Отбилась от рук, с сепаратистами связалась.