Михаил Маришин - За три войны до… Реинкарнация Победы – 4

– Это моя позиция. Что думают по этому поводу в Совнаркоме – понятия не имею!

– Жаль. Русские министерства флота и внутренних дел, партия Большевиков, чей лидер обязан вам жизнью, да и министерство лёгкой промышленности могли бы положить на чашу весов своё мнение для установления прочного стратегического мира между нашими странами, – как бы размышляя вслух, сказал адмирал.

– Зачем нам это? Насколько мне известно, ваше бестолковое, но яростное контрнаступление, которое началось два дня назад, не сдвинуло Красную Армию ни на миллиметр. Сейчас вы положите под наши пулемёты и артиллерию все свои войска, переброшенные из Китая и метрополии. И что сможет остановить нас, когда танкам подвезут достаточно топлива для того, чтобы вышвырнуть вас с континента? Тем более, что в Москве уже две недели сидит китайская делегация на предмет заключения антияпонского союза. Им пока не сказали ни «да», ни «нет», заявив, что ведём войну только с Маньчжоу-го, но соглашение очень и очень вероятно. Заперев вас на островах, мы защитимся от ваших агрессивных амбиций в отношении наших границ и достигнем поставленных целей. Вот тогда можно будет поговорить и о мире, – стал я рассуждать, в основном, чтобы не признаваться в том, что японец меня переоценивает.

– Тогда о мире говорить будет поздно. Тогда можно говорить лишь о затяжной войне. А вам скоро понадобятся все ваши армии в Европе, – недовольный моим ответом, ледяным тоном отчеканил адмирал, но потом, помедлив, чуть-чуть смягчился и перешёл на доверительный тон. – Буду с вами откровенен. Продолжая войну, безопасности ваших границ вы не добьётесь, но заимеете непримиримого врага. Может быть, вам удастся нас победить окончательно. Но это будет, как вы выяснили, Пиррова победа. А может быть у вас останется на востоке так мало сил, что мы всё своё вернём с лихвой. Единственное, что может гарантировать вам безопасность в Тихоокеанском регионе, это прочный мир между нашими странами прямо сейчас и, возможно, союз в будущем. Я, во всяком случае, приложу к этому все усилия, могу обещать. Императорский флот уже давно не рассматривает Россию в качестве противника. А в этом жестоком мире, это уже достаточный повод, чтобы искать дружбы. Будучи в Петербурге в 16-м году я уже пытался заключить союз между Россией и Японией, но тогда всё испортила ваша революция. Пришедшие к власти большевики, в числе прочего, поставили своей целью свержение императора, что автоматически сделало нас непримиримыми врагами. К счастью, вы, господин Любимов, не так давно произнесли знаменательную речь, которая повлекла кардинальное изменение вашей доктрины развития. Таким образом, препятствия к нормализации отношений с вашей стороны были устранены. В Японии же, после Мировой войны, в двадцатых годах, императорский флот, поддерживаемый дзайбацу, которых мы обеспечивали выгодными контрактами, завоевал огромное влияние. Армия не могла смириться с второстепенным положением. Именно поэтому была начата война в Китае. Но быстрой победы, как в Маньчжурии, которая нам была единственно нужна, не получилось. Вдобавок, Квантунская армия самостоятельно, без ведома и санкции правительства, развязала конфликт с СССР. Оборачивающийся, как видим, одними лишь поражениями. Кайрецу, потеряв половину Маньчжурии, несут огромные убытки. Перспектива ещё больших потерь заставляет их говорить во весь голос. На днях толпа закидала камнями дом начальника штаба Императорской армии. Это никакими высокопарными фразами, никакой лестью не скрыть, как ни кричи о мнимых победах. Император больше не доверяет правительству принца Коноэ. Его величество лично принял решение, чего не случалось никогда прежде, обратился ко мне через голову императорского тайного совета и кабинета министров, приказав приложить все усилия к заключению мира. Это уникальный шанс для наших стран, которого больше не будет. Пренебречь волей императора – нанести каждому японцу тяжкое оскорбление. Именно сейчас генералов, дискредитировавших себя, удобно отстранить от власти и полностью подчинить флоту. Новое правительство, новый императорский тайный совет, которые мы сформируем, заинтересованное в союзе с СССР – вот единственная гарантия мира между нашими странами для совместного взаимного процветания, – высокопарно закончил свою длинную речь Ёнай.

– Сказка хороша, – сказал я усмехнувшись. – Самое главное, что опирается, оказывается, на то, что флот Японии не считает СССР достойным противником. Нечего сказать, прочная основа для сотрудничества. Однако, если сейчас войска и остановятся там, где они есть, советско-японская сухопутная граница не исчезнет. И на ней всё так же будут стоять ваши, а значит и наши дивизии. Зачем это вам, я понимаю. Учесть ошибки, собраться с силами и ударить. А нам это зачем?

– Вы не поняли. Если армию подчинить флоту, то никаких войн между нами больше не будет. Мы будем есть весь пирог, ни с кем не делясь. Императорский флот будет не третьим, а первым в мире. Армии ничего не останется.

– Как же! Вы всегда будете стремиться иметь хоть на одну дивизию больше, чем у нас. Лет через пять ваши генералы так восстановят свои позиции и всё начнётся с начала.

– Что же делать? Поверьте, я, как министр Императорского флота, искренне заинтересован в русско-японской дружбе. Объединив наши усилия, мы станем непобедимы. Ваша промышленность по многим показателям вышла на первое место в Европе. Наша – первая в Азии. Кто сможет бросить нам вызов? Мы будем достаточно сильны, чтобы угрожать и вашему извечному врагу – Англии, которая, в противном случае, всегда будет оставаться для вас неуязвимой.

– Вы под этим соусом можете лишь захватить английские азиатские колонии, но никак не можете помочь нам в случае войны в Европе. А десант через Ла-Манш мы сможем высадить и без вас, – заметил я. – Но могу вам посоветовать предложить товарищу Молотову сократить вашу армию на континенте до абсолютно необходимого минимума. И по численности, и по вооружению. Никаких танков, никаких тяжёлых орудий, никаких бомбардировщиков. Пожалуй, эта мера позволит держать ваших генералов в узде.

– Это невозможно! Кроме СССР существует Китай, с которым мы ведём войну!

– Как знаете. Но это могло бы соблазнить СССР на мир. Что касается союза, то весьма сомнительно, чтобы мы пожали руку тем, кто изгадил свою честь Нанкинской резнёй, – хмыкнул я.

Сзади в два голоса зарычали с подвизгиванием, причём звуки эти, без сомнения, были угрожающими, а не связанными с японским языком.

– Вы оскорбили члена императорской фамилии! Наш дипломатический статус не позволяет вызвать вас на поединок, но когда наша миссия будет завершена…

Я заржал, заглушив голос адмирала и, отсмеявшись, ответил: