Алан Ноус - Stella Splendens

Еще долго Алоис не мог сомкнуть глаз, разглядывая абажур и думая о разговоре внизу. Ганс, лживый пес. Неужели он и правда думает, что Алоис настолько глуп, что не догадается о том, что он струсил. Страшно расправить крылья. Хочет вечно отсиживаться в своей каморке, в тишине и безопасности… Но может быть все не так просто? Герр Людовик довольно суровых нравов мужчина, в прошлом военный. Неужто военный не желает подобной карьеры своему молодому сыну? Или все-таки были причины уйти? Те, о которых говорила матушка. В самом деле так все ужасно? Может Ганс не солгал и родители действительно не дают ему пойти на службу?

Так или иначе Алоис остался один в своем стремлении, ему одному придется нести крест, дабы защитить от коварных пришельцев свою страну, свою благородную семью и друзей, даже Ганса. Грустно. Вот был бы кто-нибудь, кто понял бы его по-настоящему… С этой мыслью он уснул.

Утром, когда Шмидты проводили их у порога, Алоис пожал руку мужчинам и увидел в глазах Ганса стыдливую нотку. Он взял под руку мать и пошел домой по свежему снегу, думая только об одном.

«Солгал» – это почему-то так больно кольнуло в сердце и отдалось какой-то безысходностью. Как будто Ганс стоит на пирсе, в то время как Алоис уходит от него на всех парах на корабле, который больше никогда не вернется.

– Мне просто необходимо узнать имя той девицы, —пробормотал Алоис в полудреме и перевернулся в постели. Он открыл глаза и уставился в стену, а перед глазами все сиял образ той, что запала ему в память после недавней мессы.

Он не стал завтракать, прошло уже несколько дней с рождества, а в животе все еще тяжело. Алоис вышел из дома. Он брел по улице, снег заметал его серое пальто, его шапку, и проникал, казалось, в самые мысли. Он чувствовал, что ему необходимо вновь навестить рыночную церковь, ибо там что-то возымело власть над его честолюбием и обычным негласным презрением. Что-то… Или кто-то.

По дороге Алоису не попадалось никаких людей, немногие выходили на улицу в такой буран, и Алоис с радостью бы присоединился к тем, кто в домашнем уюте наслаждается теплом трескучего камина. Если бы не такой же огонь, который он углядел в глазах прекрасной незнакомки.

«Всего лишь интерес, игра! Так человек, увидевший редкую птицу или призрака возвращается, чтобы убедиться, что глаза подвели его» – убеждал себя Алоис. Под ногами скрипел снег, он шел, прикрывая воротом лицо от колючего мороза.

К его большому разочарованию, в церкви не оказалось никого, кроме нескольких служек, наводивших свои порядки.

Алоис присел на дальнюю лавку и ударил кулаком по колену.

«Это надо же. Сын Герра Эргарта таскается за какой-то церковной бестолочью. Больно надо. И чем я думал? Надо идти домой.» – думал Алоис.

Он встал, и глядя в пол, поплелся к выходу. За дверью он совершенно случайно сбил с ног пожилую горожанку. Из ее рук выпал пакет со всеми покупками, которые тут же рассыпались по земле и утонули в волнах снега. Алоис сразу нашелся и помог собрать несчастной даме все обратно в котомку. По ее просьбе он проводил ее до дома, где она предложила ему горячего чаю, он не отказался, насквозь промерз по дороге.

– Откуда я вас знаю, юный мой друг?, – спросила старушка, разливая по чашкам чай.

– Не далее как вчера я был на церковной службе в церкви неподалеку, скорее всего мы с вами там и виделись, фрау…

– Бейгль.

– Фрау Бейгль.

– Да, и ведь правда, я там была.

Милая беседа продолжалась еще какое-то время, но потом Алоис откланялся и собрался было уходить, как старушка спросила, чем она еще может его отблагодарить.

– Пожалуй, можете, фрау Бейгль. Люди вашего почетного возраста обычно знают все местные новости (слово сплетни он не стал употреблять, чтобы не обидеть старушку, хотя оба знали, что и сплетнями престарелые горожане кормят друг друга изрядно) а так же и людей. Я ищу одну особу, она была служкой на мессе Преподобного Криста, быть может вы видели её. У нее светлый волос, а глаза…

– О, я знаю о ком вы, юный Эргарт. То дочь самого Отца Криста. Ребекка Крист. С малых лет она при нем в церкви. Всегда помогает ему во всех его делах, будь то в церкви или на ярмарке. Радость отца и всех прихожан. Удовлетворите же моё любопытство, юный Эргарт, окажите услугу, скажите, что вам понадобилось от молодой дочери скромного священника?, – от её лукавого взгляда Алоису захотелось плеваться.

Алоис, однако, не посчитал нужным ответить фрау Бейгль и поспешно распрощался с ней, хлопнув дверью прямо перед ее любопытным носом. Ни к чему старухе знать то, из чего она потом сможет сочинить идиотскую басню.

Интерес все сильнее возобладал над сердцем юного Алоиса. Стало быть девица – дочь священника. Эта новость конечно означала, что у Алоиса нет совершенно никаких шансов завладеть ее вниманием. Всем ведь известно какие они недотроги – эти дочки священников. Сидят до конца дней своих в потертых платьях. Не видят света и не мечтают ни о чем далее как сварганить завтрак для своего святоши-отца. Алоис ничего не терял и не приобретал от этой новости, но в груди заплясали недобрые синие огоньки. Досада по капле заполняла его сердце. Пусть он и не понимал этого пока, но каждая капля все сильнее приближала его к событию, которое перевернет его жизнь.

Наступила весна. Звенела капель: лед таял на крышах домов, лед таял на людских сердцах. Не обошло это и Алоиса Эргарта, который уже совсем скоро собирался записываться в военный лагерь близ Бурведеля и начать восхождение к военным лаврам. Алоис снова начал готовить мать к тому, что ему скоро придется оставить ее и что мирная жизнь всего менее подходит такому существу как он.

– Орёл не может жить в воробьином гнезде, Матушка. Так и я более не могу оставаться, покуда я знаю, что нужен там!, – повторял Алоис.

Его мать без конца причитала о том, что он нужнее всего здесь, что она не сможет без него и что думать даже не хочет о том, что с ее сыном может что-то случиться. Но Алоис был невменяем и со временем фрау Эргарт сдалась, хоть и обнаруживала изредка свое недовольство намерениями сына.

Теперь единственное, что останавливало Алоиса Эргарта от принятия окончательного решения – это всего одно незаконченное дело. За зиму он успел влюбиться. И по счастливой случайности и полной неожиданности для него самого, его избранницей оказалась Ребекка Крист.

Он стал посещать все церковные службы и как самый истовый католик не пропускал ни одного воскресения, конечно, на радость матери и на изумление самого себя. Он освящал себя крестным знамением, когда все делали это. Пил вино, когда пили его другие. Читал молитвы и пел, когда того требовали от окружающих. Все эти лишения он терпел только ради того, чтобы чаще видеть Ребекку.