Валентин Егоров - Без права на ошибку. Книга третья

Видимо, когда здесь появились первые немецкие диверсанты, то они к зиме домики и бараки бывшего пионерского отремонтировали! А затем на зиму их хорошенько утеплили снежными брикетами. В настоящий момент эти строения стали чем-то напоминать теплые иглу канадских индейцев. Вся эта работа, как понимал Васька, была, разумеется, проделана в глубокой тайне и без привлечения местного населения. Она была проделана руками одних только диверсантов самого Абверовского спецподразделения!

Если к лагерю внимательно присмотреться, то и сегодня, в канун Рождества, он выглядел вполне обжитым местом. Его дома и бараки были обнесены брикетами снега не только для их утепления, но и в целях маскировки от советской авиации! С тем, чтобы пролетающие над лесом советские самолеты его даже случайно бы не обнаружили. Центральная лагерная тропа, по ней шел Васька, а также все другие тропинки прокладывались в снегу и по лагерю с таким учетом, что их было бы трудно обнаружить с птичьего полета. Если судить по их утоптанности, то можно было бы также предположить, что на данный момент в лагере находилось большое количество его обитателей.

Но пока Васька брел к штабу, то по дороге ему не встретился ни один человек. Пару раз его окликали часовые, причем, оба часовых были вооружены советскими винтовками СВТ 40 со снайперскими прицелами. Часовые к нему обращались на русском языке. Ваське хорошо запомнились лица часовых. Они были молодыми парнями призывного возраста, но непримечательной внешности. На их плечах были мохнатые маскхалаты «Гризли» белого цвета! Оба часовых себя держали очень уверенно, они явно были старожилами этого лагеря!

Ради интереса Васька зашел в один из двух бараков, оказавшего на пути его следования в штаб РДГ «Альберт». Этот барак располагался всего лишь в десяти метрах от центральной тропы, но ему до него пришлось пробираться длинной тропинкой, то и дело вилявшей по кустарникам и затемненным местам зимнего леса. Дверь в барак была тоже покрашена в белый цвет. Но из-за своей так называемой немецкой педантичности офицеры, командовавшие в этом лагере, видимо, дошли до ручки. Места на двери, которых должны были бы касаться своими руками люди, входящие в барак, были раскрашены под черные деревянные сучки, но ручек как таковых попросту не было.

Коснувшись рукой одного из этих сучков, Васька вошел в барак, чтобы тут же замереть на его пороге от охватившее его удивления от увиденного. Он ошибался, предполагая, что оба барака используются, как жилые помещения для диверсантов! По крайней мере, данный барак использовался в качестве спортивного манежа для тренировок и спортивной подготовки диверсантов! Незримыми ширмами он был поделен как бы на несколько секций-помещений. В одном из них несколько диверсантов, обнаженных по пояс, отрабатывали рукопашный бой. В другом – учились прыгать с высоких стоек, имитируя прыжок с парашютом с борта самолета! В третьем – группа молодых парней, одетых в гражданскую одежду, учились преодолевать полосу препятствий! В этом бараке Васька так и не увидел ни одного человека, не занятого делом или выполнением спортивных упражнений. Причем, их было достаточно много, человек пятьдесят – шестьдесят!

Ваське так и не дали до конца досмотреть то, что происходило в других секциях этого барака-манежа. К нему подскочил верзила в темном комбинезоне под два метра ростом. Он перед Васькой вытянулся по стойке смирно, откозыряв по-советски, он принялся рапортовать, говоря по-русски, но в каком-то лающем темпе:

– Товарищ полковник, разрешите доложить?

Причем этот верзила встал таким образом, что своей мощной фигурой он Ваське перекрыл общий вид на все то, что происходило в дальних секциях этого барака. Васька хорошо понимал, что внезапное появление этого верзилы, ему следует понимать, как своего рода вежливое предупреждение с тем, что ему здесь делать нечего, и он этот барак должен, как можно быстрей, покинуть. Поэтому Васька совсем было собрался вернуться обратно на мороз, но его заинтересовал лающий русский язык этого верзилы:

– Ты, что русский? – Спросил он на русском языке.

– Так точно, товарищ полковник! Я русский, да и все солдаты моей роты – русские! Их только что призвали в армию!

– Ну, и чем вы здесь занимаетесь? —

– В настоящий момент, согласно расписанию занятий на сегодняшний день, провожу учебные занятия с бойцами своей роты!

– Я не это имел в виду! Как вы вообще сюда попали? Почему решили бороться с советской властью? Да, и при этом я не привык разговаривать с безымянными людьми! Вы хотя бы назовите свой псевдоним!

– Прошу меня извинить, товарищ полковник! Но нас заранее предупредили о вашем возможном появлении! Сказали, что вы действующий полковник Красной Армии, но мы не должны называть вам ни своих имен, ни своих псевдонимов! А также попросили, чтобы мы с вами не вели особо долгих разговоров!

– Ну, что ж, тогда пошел ты к черту, если не хочешь со мной по-людски поговорить! И. если с тобой когда-либо, что-либо случится, то ты ко мне не походи, не обращайся за помощью! – Вспылил Васька.

Васька вынужден был покинуть барак, он снова вернулся на центральную тропу, чтобы продолжить свой путь к штабу этого лагеря. В тот момент в нем все кипело и бурлило, он не понимал, как такое вообще могло случиться? Как Абверу удалось такое крупное вражеское подразделение забросить в тыл Красной Армии? Почему командование Красной Армии должным образом не отреагировало на появление такой серьезной занозы, целой роты немецких диверсантов вместе с аэродромом и самолетами, в своей заднице?!

Когда Берлин в первый раз ему шифрограммой сообщил, что его будут эвакуировать самолетом, то в тот момент Васька подумал о том, что такого попросту не может быть! Но, как на деле оказалось, на войне всякое может случиться. Немецкий аэродром чуть ли не с регулярными прилетами и вылетами существует и функционирует под советским областным Архангельском!

Уже находясь в лагере, он совершенно случайно узнает о том, что здесь, в глубоком тылу Красной Армии, функционирует не просто немецкая база с аэропортом на озере, но и центр подготовки диверсантов. Оказывается, в этом лагере на регулярной основе функционирует немецкая диверсионная школа. Диверсантов готовят с тем, чтобы их затем их рассылать по еще более дальним уголкам Советского Союза! Бешенство прямо-таки пожирало сознание Васьки, он решил не торопиться на встречу в штаб, пока не успокоится. Для полного спокойствия ему следовало все это дело перекурить.

Он обшарил все карманы своего офицерского комбинезона, в надежде найти хотя бы одну сигарету. Только в одном из наплечных карманов Васька нащупал целую пачку немецких сигарет. Он укрылся под хвоей высокой ели, она до макушки была занесена пушистом рождественских снегом. От огонька зажигалки прикурил сигарету, сделал первую затяжку. Окопы под Тулой приучили его курить солдатскую махорку в ладонь, скрываясь от немецких снайперов. Но Васька так и не стал заядлым курильщиком из-за отцовского запрета. Этот запрет оказался сильней самого проклятого увлечения. Но время от времени Васька баловался сигареткой другой. Сейчас же перекур ему потребовался для того, чтобы успокоиться, обдумать свое положение. Прийти в себя от всего увиденного в этом лагере, от только что полученной им информации.