Александр Прозоров - Рим должен пасть

Местный толмач между тем ожил. Он вдруг протянул вперед руку, а другой указал на нее.

— Йод, — отчетливо произнес он.

Федор промолчал, пытаясь уловить смысл. Толмач между тем подошел к одному из воинов и, указав на его меч, сказал:

— Заинн.

— Оружие, что ли? — не понял Федор.

Толмач выслушал ответ и попытался сформулировать новый вопрос. С таким успехом они могли бы долго разговаривать. Но тут вмешался Леха.

— Ты, блин, русским языком можешь объяснить, чего тебе надо? — не выдержал он. — И вообще, чем держать на солнцепеке, дали бы пожрать и выпить, козлы. А то связали, относятся, как к скотине. А мы, между прочим, российское гражданство имеем! Понял, толстый? Если сейчас же не отпустите нас, то может начаться война.

Лехина речь произвела на толмача неизгладимое впечатление. Он вдруг бросился в шатер и, взяв с поклоном со стола хозяина пару предметов, вернулся к пленным. Снова что-то визгливо вскрикнул, сунув им под нос знакомые до боли компас и бинокль.

— Да, — кивнул Федор, — это наши вещи. Вот эта, с линзами, биноклем называется, в нее смотреть надо. А вот это, со стрелкой, компас. Если вы мореходы, то и сами должны знать, на кой черт все это надо.

— Да чего ты с ними объясняешься, — опять встрял Леха. — Они же ни хрена не понимают. Дикари.

Он слегка понизил глосс и добавил:

— Слушай, сержант, давай попробуем отметелить их одними ногами. Я уже, кажется, в норму пришел. Главное первый ряд повалить, до меча добраться, руки освободить, а там рванем в горы, вообще никто нас не догонит.

Он выразительно мотнул головой в сторону кораблей.

— Я, кстати, вон там, в порту, нескольких конных видел. Если повезет, можно и лошадями разжиться. Я ездил пару раз, удержусь как-нибудь в седле.

— Ага… А остальные ждать будут, пока мы из веревок выпутаемся? — охладил его пыл Федор, глядя на хитрого бородача в шатре, который делал вид, что разговор переводчика с пленными его совершенно не интересует, хотя на самом деле держал уши торчком. — Потерпи, еще не вечер. Пока мы караванщику нужны, бояться нечего. Они компас и бинокль первый раз в жизни видят. Теперь не уймутся, пока не поймут, что за чудо.

Стоявший рядом бесполезный переводчик не перебивал их, напрягая изо всех сил слух. И вдруг огорошил друзей неожиданно знакомой фразой.

— Толмачить, — заявил он друзьям, просияв, и ткнул себя пальцем в грудь. — Прозывать Акир. Я плохо знать ваш язык. Вы приплыть север?

— Ну, кому север, — философски заметил Федор, — а кому и самый юг.

— Ты гляди, полиглот, что-то разобрал из нашего базара, — удивился Леха и тут же заявил. — Мужик, нам бы пожрать.

Но Акир, не обращая внимания на просьбу голодного морпеха, указал в сторону шатра и с благоговением произнес несколько слов, в конце которых раздалось нечто, очень похожее на имя: Магон. Все остальные звуки, вероятно, означали, что Леха и Федор теперь пленники этого самого Магона, а также перечисляли его многочисленные титулы. При этом человек в шатре встал и с чашей в руке приблизился к ним.

На вид их «господин» был немолод, примерно лет под пятьдесят. Седые длинные волосы на голове выбивались из-под высокого колпака, делавшего его немного похожим на звездочета из сказки. Пышная борода ниспадала на грудь, едва не закрывая золотую цепь с непонятным знаком. Его балахон из дорогой ткани имел короткие рукава и перетягивался на животе богато расшитым поясом. Руки Магона изнеженными не казались. Напротив, они были довольно мускулистыми и даже огрубевшими, словно их хозяин постоянно упражнялся с мечом или не выпускал из рук тяпки, проводя дни напролет в огороде. Единственное, что напоминало о хорошем достатке — несколько массивных золотых и серебряных перстней на каждой руке. Все они сверкали драгоценными камнями. Ни дать, ни взять — купец первой гильдии, только на восточный манер.

Приблизившись к пленникам, Магон что-то коротко спросил у Акира. Тот быстро кивнул в ответ. Неторопливо отпив вина, Магон скользнул взглядом по лицу Лехи, на котором играла наглая ухмылка, помедлил немного и вперил пронзительные зрачки черных глаз в сержанта, словно стараясь просверлить его насквозь. Федор выдержал этот взгляд, казавшийся тяжелым, изучающим, но не очень свирепым, словно его обладатель считал пленников не экзотическими морскими странниками, помешавшими его свободному перемещению, а странными зверьками. Собственно, для купца сейчас они таковыми и являлись, если принять на веру, что морпехи непостижимым образом покинули свое время.

— Ну, чего уставился? — не выдержал Леха. — Давай, решай быстрее. Пан или пропал. Устал я тут стоять.

Ближайший воин, услышав непочтительные нотки по отношению к хозяину, уже поднял руку, чтобы наказать строптивого пленника, но тут из-за шатра послышались крики и конское ржание. Магон обернулся на звук, махнув рукой охраннику, чем немедленно вернул его на место.

Со стороны гор к шатру неторопливым аллюром приближался вооруженный отряд каких-то кочевников на лошадях. Человек тридцать. Все в чешуйчатых панцирях, блестевших на солнце, словно рыбья чешуя. Округлые шлемы закрывали голову до самой шеи. Навершия их украшали пучки длинных волос, трепетавшие на ветру и похожие на конские хвосты. Все всадники щетинились копьями. Сбоку у каждого был приторочен двояковогнутый лук и богато отделанный колчан со стрелами.

— Это еще кто? — удивился Леха. — Монголы, что ли?

Федор пригляделся, пытаясь вытащить из памяти все, что знал о кочевниках, обитавших в районе Крыма в те незапамятные времена. Получалось, что навестить их решили, скорее всего, скифы, сколоты, хотя о скифах он имел слабое представление. Вполне мог и ошибиться.

— Нет, Леха, это, кажись, скифы, — Федор покосился на охранника. — Местные кочевники. Видишь, какие у них луки?

— Вижу, — прищурился Леха, хотя рассматривать всадников становилось с каждой секундой все легче, поскольку они приближались к шатру. Впереди скакал самый крепкий на вид, наверняка предводитель этой орды. — Но откуда в Крыму скифы, у нас же татары обитают, еще батя рассказывал?

— Жуткие ребята, — сержант пропустил его слова мимо ушей. — Все окрестные народы их боялись. Считалось, что из лука стреляют на полном скаку и с обеих рук в любом направлении. Попадают в движущуюся цель больше чем с сотни метров.

Когда главный всадник осадил коня в двух шагах от Магона, стал виден его дорогой колчан, украшенный золотым изображением лежащей лошади с подогнутыми под себя ногами.

— Богато живут кочевники, — заметил на это удивленный Леха, — мне бы так.

Остановив коня, предводитель отряда не стал, как ожидал Федор, спрыгивать на землю, а приветствовал хозяина каравана из далеких земель, не сходя с лошади. Лишь поднял руку в знак уважения, а потом что-то гортанно крикнул, махнув на этот раз ладонью в сторону недалеких скал, словно приглашая купца куда-то ехать. Этот жест тоже был понятен без перевода. Во всяком случае, сержанту показалось, что нить переговоров от него не ускользнула.