Александр Прозоров - Рим должен пасть

Магон что-то ему ответил. Похоже, они встречались не в первый раз и понимали друг друга без переводчика, временно оставив не у дел лысого человека в белой тунике.

Пока гость — Федор все более убеждался, что видит именно скифа — размахивал руками и что-то втолковывал Магону, сержант разглядывал его одежду и вооружение. А также остальных всадников, что молча сгрудились за его спиной, образовав полукольцо за шатром. Выбивавшиеся из-под шлемов черные волосы у всех скифов отличались густотой, а лоб представлялся довольно высоким. Нос узкий и прямой. Глаза открытые, вполне европейского разреза. В общем, явно не монголы. Во внешности кочевников не присутствовало ни одной азиатской черты, хотя ничего славянского тоже не наблюдалось.

Кочевники были, судя по всему, настроены дружественно, во всяком случае, явно агрессивных намерений не выказывали. Хотя, глядя на старшего, который часто и резко жестикулировал, покрикивая на Магона, Федор не мог отделаться от ощущения, что повадками тот сильно напоминал его друга, стоявшего сейчас рядом.

Столковавшись наконец о чем-то с хозяином каравана, старший скиф издал боевой клич, и весь отряд, сорвавшись в галоп, умчался в сторону гор, быстро исчезнув в каньоне.

Закончив переговоры, Магон сразу же изменил свои планы. Решение судьбы пленных морских пехотинцев откладывалось. Купец подал знак охранникам. Ближайшие придвинулись к пленникам, ударили их под колени, повалили на землю и моментально спеленали ноги кожаными ремешками.

— Я же тебе говорил, Федька, — извивался Леха, ерзая на камнях, — бежать надо было. А теперь все, пиши, пропало. Чует мое сердце, продадут нас сейчас в рабство к твоим скифам. На хрена им с нами возиться, верно?

— Расслабься, — посоветовал Федор, — с нами еще ничего не решили. Так, временная заминка. А рабов у них нет. Ну, почти нет. Но, не потому, что они такие добрые — маму родную зарежут, глазом не моргнут. Просто рабов трудно использовать в кочевом хозяйстве.

— Да? — удивился Леха, — Значит, в школе врали, что у татар русские рабы сотнями тысяч томились? Везде жулье. А бежать надо было сразу. Теперь, может, еще хуже станет.

Через десять минут, проведенных морпехами в положении лицом вниз, к шатру подвели нескольких лошадей. На одну из них, с богато украшенными удилами и расшитой золотом попоной, сел сам Магон, вольно расположившись в удобном седле. Еще на четверых лошадей взгромоздились ближайшие военачальники. А на круп последней лошади, ничем не украшенной, солдаты забросили обоих морпехов со связанными конечностями. Магон, видимо, решил взять их с собой.

Вскоре к шатру подъехала небольшая процессия из трех повозок, запряженных крепкими низкорослыми лошадками. На первую телегу погрузили шатер. Две других наполовину заполняла какая-то мешковина. От кораблей подошел отряд пехотинцев, примерно из сорока человек, со щитами, мечами и копьями. Дружба дружбой, но охрана у Магона, похоже, дело свое знала туго. И Федор начинал понимать, что права здесь, вероятно, были только у того, кто мог подкрепить их мечом и копьем.

Магон тронул коня, направляясь к каньону. Построившись в колонну по трое, отряд быстрым шагом двинулся за своим хозяином. Повозки замыкали небольшую колонну на марше. Путь лежал по узкой дороге, которая петляя, шла все время вверх. И морпехи то и дело сползали по потной лошадиной спине, рискуя упасть и что-нибудь себе сломать. Но следовавшие за лошадью два бойца следили за тем, чтобы груз не попортился раньше времени. Посему Леха и Федор могли не опасаться падений. Во всяком случае, на время пути.

Скоро они поднялись из каньона на каменистое плато, и дорога стала ровнее. Стояла удушающая жара. Лошадь ужасно воняла. Оба морпеха быстро пропитались её потом и не знали, как заткнуть себе нос, чтобы их не стошнило. Кроме того, хребет у лошади оказался очень жестким и давил обоим на грудь.

— И какого хрена он нас с собой потащил? — ругался Леха, тем не менее, пытаясь время от времениподнять голову и осмотреться по сторонам. — Оставил бы на корабле. Наверняка в подарок везет. Хану местной орды.

— Может, и так, — согласился Федор, тоже пытаясь обозревать окрестности из положения вниз головой, — а может, у него привычка такая — возить всех с собой. Хотя, думаю, он отлично запомнил, как мы с тобой расшвыряли его бойцов после того, как оказались на борту корабля. Поэтому и предпочитает держать пока при себе.

— От греха подальше, — хохотнул Леха и закашлялся. — Это он верно делает. На корабле у нас хватило бы времени подумать. Глядишь, вернулся бы, а нас уже и след простыл.

— Мечтай, мечтай, — охладил его Федор, — мужик, видно, тоже не вчера родился. Приковали бы нас там, как Прометея. Хрен дернешься.

Охрана не мешала пленным обмениваться впечатлениями. Не смущал морпехов и шагавший рядом толстяк в белой тунике, который прислушивался к их разговорам. Обоим было ясно, что Акир слабо понимает русский язык двадцать первого века. И уж тем более — ругательства.

Так они двигались уже где-то часа три без привалов. Леха на некоторое время затих, но когда в очередной раз приподнял голову, то увидел, что дорога петляет меж холмов по каменистой равнине, а в стороне от нее раскинулось небольшое озеро с несколькими юртами на берегу.

— Слушай, сержант, — решил он навести справки, — а эти скифы, они откуда здесь взялись? Я хоть почти местный, а только про татар слышал.

— Точно никто не знает. Есть версия, что из степей северного Причерноморья… — с трудом ответил Федор, у которого от висения вниз головой уже давно шумело в ушах, словно он находился в открытом море. — А их предки вообще кочевали на Южном Урале, где-то между Тоболом и Иртышом.

— Сибиряки, значит, — удовлетворенно пробормотал Леха. — Тайга, пушнина, железное здоровье. Это хорошо. Наши люди.

— Не совсем, — уточнил Федор. — Язык их похож на иранский, а сами они вообще получаются чистые арийцы.

— Фашисты что ли? — изумился Леха.

— Да нет, индоевропейцы. Короче, не забивай себе голову всякой ерундой. Кочевники они, просто кочевники.

— А живут эти кочевники где, в юртах? — не унимался Леха. — Избы больше не рубят?

— Ну да, как все кочевники, — ответил сержант. — Хотя, я читал, в поздние времена, когда они на землю все больше оседать стали, да землепашеством заниматься, у них и города в рост пошли.

— А разве у кочевников города есть?

— У кочевников, Леха, не только городов, но и кораблей вроде не должно быть, а тем более портов, — назидательно ответил сержант, — но эти уже только наполовину кочевники. У них и то, и другое имеется, ты их сам видел. Да и мореходами они заделались не хуже греков. Так что и море это, если меня не подводит память, скифским сейчас должно называться.