Дан Берг - Переселение на Марс

Адель с беспокойством отмечала быстрое созревание дочки. В пятнадцать лет Цвия выглядела двадцатилетней. По вечерам исчезала из дому. Говорила, мол, идут компанией в кинематограф. Возвращалась поздно. Поцеловав встревоженную мать, поднималсь в свою комнату. С родителями была ласкова, но обманывала напропалую, рассказывая о своих мнимо невинных приключениях. Как-то раз не пришла ночевать. Объянила весело: “Заболталась с подружкой, поздно уж было возвращаться, ночевала у нее”. Потом стала отсутствовать дома по нескольку дней кряду. “Какие темные силы орудуют в душе девчонки? Что станется с нею?” – делился Итро своими страхами с Аделью.

Родители опасались худшего, и беда не заставила себя ждать. Как-то раз Цвия неделю не появлялась дома. Наконец, пришло письмо от дочери. Хорошее послание, доброе, оптимистическое. Цвия писала, что просит ее не искать, сама вернется, когда время придет. Жизнь свою устроила по зову сердца. В деньгах не нуждается, и настроение преотличное. И еще в том же приятном для родителей духе. В последних строчках – клятвы в дочерней любви.

Ах, как болело материнское сердце! “Ни каких депрессий, крепись и действуй!” – приказала себе родительница. Где искать беглянку? Адель отправилась в городскую мэрию к главе департамента тайного сыска, старшему советнику юстиции. Получив заверения в абсолютной конфиденциальности беседы, она напомнила чиновнику о щедрых пожертвованиях ее отца и о своей верности образу действий родителя. Заметив, что вклад в городскую казну мало впечатляет собеседника, она подумала, что филантропия далека от истинного человеколюбия, и намекнула о хорошем неофициальном вознаграждении в случае успеха.

Ободренный слуга народа попросил посетительницу перейти к сути дела. Адель показала письмо Цвии и рассказала о ее поведении в последее время. “У вас есть какие-нибудь догадки относительно местопребывания вашей дочери, госпожа Адель? Это могло бы ускорить поиск!” – задал стандартный вопрос чиновник. “Увы, господин старший советник юстиции, я не имею никаких подозрений…” – ответила она, кривя душой.

Через несколько дней Итро и Адель получили депешу из мэрии с указанием адреса, по которому проживает Цвия.

Глава 3

Зверю – берлога,

Страннику – дорога,

Мертвому – дроги.

Каждому – свое.

Марина Цветаева, “Из стихов к Блоку”.

1

Сердечное прощание, добрые слова напутствий, улыбки и слезы расставания – все это осталось позади. В мгновение ока Гершель, Айзик, Малка и Георгий очутились на Марсе. “Прав был ангел Габриэль, – подумал Гершель, – никаких чудес не потребовалось: Божьей волей мы совершили перелет!”

Новоявленные марсиане во все глаза глядели друг на друга: “Это мы или не мы”? Как и предсказывал Габриэль, души вновь обрели телесную оболочку. А откуда взялись тела? Словно долгие годы ждали они своего часа в некой камере хранения, и вот Божественная рука набрала секретные коды персональных сейфов и освободила их содрежимое для новой жизни.

“Дай Бог здоровья нашему Габриэлю, – воскликнул Айзик, – обещал, что на Марсе мы преобразимся до неузнаваемости, и так и вышло!” А Георгий вторил: “Вроде и не Пурим, вроде и не пили вина, а узнаем друг друга с трудом…”

Как известно, годы пребывания в раю стирают признаки возраста. Но на Марсе мочь возвращается, а немочь надолго отступает. Гершель и Айзик во все глаза глядели на Малку и Георгия – покоряет розовощекая молодость! Раввин и цадик не казались ни себе, ни друг другу стариками: бодры были, как в лучшие времена, и спины не болели, и голос не скрипел, и смерть за горами.

– Поздравляю со счастливым прибытием на Марс! – воскликнула, широко улыбаясь, появившаяся откуда ни возьмись приветливая особа женского пола.

– Благодарим за поздравление, – ответил за всех Айзик, – ты первая марсианка, которую мы увидели, ты замечательно говоришь на нашем языке. Уверены, твоя ослепительная улыбка предвещает улыбку нашей новой судьбы! – расшаркался галантный хасид.

– Вашу марсианку зовут Ципора, – сказала улыбчивая дама, – а об именах и личностях вновь прибывающих нас уведомляют заранее, и мне все известно о вас. Я знаю язык землян, потому что когда-то проделала знакомый вам путь – жила на Земле, умерла, попала в рай, переселилась на Марс. Здесь, друзья, вы изучите марсианский язык. Он прост и логичен. Наше щедрое государство целых полгода будет бесплатно кормить, учить и воспитывать вас. А сейчас прошу следовать за мной – мы пройдем в район вашего проживания.

– Прости мое нетерпение, Ципора, – заговорил Гершель, – но как называется место, в котором мы очутились по своему желанию и по воле Господа?

– Это окрестности города Зюдмарс. Мы входим на территорию Кампуса адаптации, где вы будете жить шесть месяцев, а потом рассеетесь с Божьей помощью по просторам нашей планеты. Вскоре вы узнаете географию страны в подробностях. Экскурсии, разумеется бесплатные, придатут наглядности обретенным знаниям. Сейчас я передаю вас в надежные руки нашего персонала, – закончила Ципора, – для вас приготовлены и стол и дом.

2

Гершелю и Айзику – каждому из них – был предоставлен двухкомнатный гостиничный номер в жилом секторе Кампуса адаптации. Георгию, как мужу молодому и выносливому, достался более скромный, но тоже весьма недурной приют. Малка расположилась с удобствами люкс в женской половине интерната. Хотя марсианские апартаменты уступали райским, но много превосходили недоброй памяти тесные и некомфортные земные обиталища.

На окраине Кампуса спрятались в густой зелени деревьев два стоявщих неподалеку друг от друга чистеньких домика. Строения пробудили любопытство Георгия.

– Это наши молельные дома, синагоги, как у вас принято называть, – пояснила Ципора.

– А почему их две, да еще и рядом расположены? – спросилил Айзик.

– Я думаю, – ответила Ципора, – вам, бывшим жителям города Божина, собравшего в своих стенах разные иудейские конфессии, причина не покажется удивительной. В доме, что стоит ближе к дороге, молятся жители Кампуса, а в ту избушку, которая поменьше, никто и никогда не заходит.

– Отрадно слышать, – заметил Гершель, – скромный этот теремок мне подойдет.

Первое дело для вступившего в новый мир – познать язык его коренных обитателей. Преуспевший в египетском труде учения добьется немалого и в прочем. Впрочем, правила многообразной реальности пестрят исключениями. Иной закатит камень в гору и стоит, озираясь, на вершине, и не знает куда податься. А другой обойдет вокруг глыбы, оставит лежать у подножья гранитную тяжесть и бодро потопает, ни о чем не тужа, и далеко уйдет налегке.