Сергей Шхиян - Кодекс чести

— Я сейчас пойду, посмотрю, что делается на улице, — сказал я Петру.

Он находился почти в нормальном состоянии и, вообще, оказался сообразительным парнем — организовал остальных заключенных, и они без особого труда и толкотни вытащили наверх товарищей, находящихся без сознания.

— Возьми меня, барин, с собой, — попросил он, — а то я покойников боюсь.

Я неопределенно пожал плечами, брать его с собой было собственно некуда; посмотрел в окно, нет ли перед зданием «гостей», и пошел в сени. Дворовый двинулся следом. Мы выглянули наружу. Только теперь стал слышен звон молотков о металл — в кузнице работа шла своим чередом. Видимо, крики внутри нашей половины здания были там не слышны и никого не встревожили. Я, не таясь, вышел на большую дорогу.

— Как ты думаешь, они смогут незаметно добраться до околицы? — спросил я Петра.

Мы осмотрелись. В идеале, перебежками добежать метров двести до конца села, и столько же через луг до леса было можно, но только не такой большой группе. Незнакомых людей неминуемо заметит кто-нибудь из местных жителей, поднимет шум, и неизвестно, чем всё это кончится.

То, что у барона есть реальные силы, можно было судить уже по наемникам-немцам, охранявшим имение. Эти люди не знали русского языка, ничем не были связаны с местным населением и, скорее всего, вынуждены будут верно, служить своему хозяину. С другой стороны, как у любого тирана и узурпатора, у него непременно должна быть оппозиция, вот только как с ней встретиться и столковаться!

На маневры у меня просто не было времени. Как только барон обнаружит освобожденных узников и убитого Емелю, связать мое посещение кузницы с последующими событиями в сопредельном помещении для него будет не сложно. Понимая, что я узнал о его незаконных действиях, барон предпримет всё от него зависящее, чтобы убрать если даже не прямого противника, то опасного свидетеля.

— Нужно предупредить твоего барина и Ивана, что барон убийца, — сказал я. — Только как это сделать?!

— Так я сбегаю, — предложил Петр, — упрежу, делов-то.

— Тебя сразу узнают и снова схватят.

— А я тихонечко, бочком. К большой избе, в которой мы жили, тайная тропка есть.

— Что за тропка? — удивился я. — Откуда ты здешние тропки знаешь, мы же только третьего дня как приехали.

— Не господское дело в такие дела входить, — неопределенно сказал Петр. — Будет нужда, все как надо узнаешь.

— К девкам, что ли бегал, или за водкой? — Петр только хмыкнул и ухмыльнулся.

— Ладно, можно попробовать, а с этими что делать? — я мотнул головой в сторону здания со спасенными узниками.

— Пусть посидят, запершись, вон какие двери-то крепкие, дубовые, железом окованные! Поди, до них так просто не добраться!

— Здесь рядом кузница, захотят открыть, молотами двери разобьют, — усомнился я и подумал, что в словах парня есть рациональное зерно. — Пошли назад, поговорим с народом. Всё равно другого выхода у нас нет.

Мы вернулись в пыточную камеру, не забыв запереть за собой дверь. Заключенные уже немного отошли от стресса и выглядели веселее. Четверо беспамятных, среди которых был один наш — Семен, ожили и сидели рядком на единственной лавке. Мужики о чем-то спорили.

— Барин вернулся, тише вы, — прикрикнул на расшумевшихся товарищей крестьянин средних лет с седым клином в окладистой бороде.

— Послушайте, мужики, — заговорил я, когда все замолчали, — бежать отсюда не получится, до околицы сотня сажен, а до леса столько же — заметят, всех переловят.

На мою информацию никто не отреагировал, ждали, что я предложу.

— Выход один, — продолжили, — вам нужно запереться в доме. Если же ее сумеют сломать, то спрячетесь в подвале, как будто вы оттуда не выходили. Если обойдется — как стемнеет, уйдете в лес.

— А кто же дверь затворил, коли мы сидим в подполе? — задал резонный вопрос мужик со смышленым лицом. — Не они ли? — он указал взглядом на кучу кровавого тряпья посередине комнаты.

— Пусть думают, что они. Когда будете прятаться в подвал, уберите тряпки, как будто они только что друг друга поубивали.

— Оченно это сомнительно, барин, — возразил один из заключенных. — А вдруг как не поверят?

— Не нравится, придумай что лучше. Можешь опять колодки на себя надеть.

— А как бы чего по-другому удумать!

— Правильно добрый человек говорит, — выдвинулся вперед изможденный человек с крупными, рельефными чертами лица. — Думай, не думай, а осаду нам держать легче, чем от всего села по лесу бегать. Враз споймают и управителю сдадут. А тот никого не пожалеет!

— Я пока не знаю, как, но постараюсь вас выручить, — пообещал я.

— Да, ты уж, барин, постарайся, — загудели голоса. — Выручил раз — выручай далее.

— Всё, нам пора. Мы уходим, а вы запирайтесь. Бог вам в помощь, — сказал я и поклонился обществу.

Мне поклонились в ответ, потом мужики начали креститься сами и крестить нас с Петром.

— Бог вам в помощь! Уж ты, барин, не обмани, постарайся! — напутствовали нас голоса.

Наконец мы со всеми распрощались и вышли наружу. На большой дороге, как и прежде, не было видно ни людей, ни подвод. Как будто народ боялся высунуть нос из домов, чтобы не нарваться на неприятности. Не заходя в село, мы повернули в сторону имения. Сначала шли трактом, когда оказались в «нейтральной зоне», вне видимости со стороны села и имения, сошли на обочину и двинулись лугом и опушкой леса, укрываясь за кустарником.

— Где тайная тропка, о которой ты давеча говорил?

— Какая тропка? — с деланным удивлением спросил Петр.

— Та, которой ты собирался скрытно пробраться в наш дом.

— Тебе, барин, по ней не пройти, там умение нужно.

— Как-нибудь пройду, не хуже тебя! А ты заметил, что ни в имении, ни в селе совсем не видно людей?

— Понятное дело, все прячутся, — ответил парень, невесело ухмыльнувшись, — управитель кого поймает без дела или вообще на глупости — сразу на правеж ставит, под плеть, а то и в яму в колодки. Он порядок уважает, одно слово — немец! Эти, которые со мной сидели, половина местные, за всякий пустяк муку примали. Один вообще за пустяк попался, велико дело, с музыкального ящика гладкую доску снял, телегу поправить, так за такое мелкое дело под плети и в колодки! Это где такое видано? А уж коли косо взглянешь или как по-другому не пофартишь, то всё — со света сживет!

— Понятно, — согласился я, — оторвал мужик от рояля крышку, телегу исправить — великое дело! А ты знаешь, что в любом деле без порядка нельзя? — завел я бестолковые барские нравоучения. — Вот ты не смазал оси у кареты, они и поломались. Это что, хорошо? Конечно, изуверствовать как фон Герц негоже, но и когда человек в понятие не входит, себя не исполняет, тоже нехорошо, — попытался заступиться я за абстрактное понятие порядка расхлябанным и неточным крестьянским языком.