Александр Гребенников - Пришествие. Книга 3 из цикла «Пояс жизни»

– Послушай, девочка, здесь все решения принимаю я, и наша поездка в Египет не обсуждается. Мне совершенно все равно, что может со мною произойти. Я не успокоюсь, пока не закончу это дело. И точка! Когда закончишь свои манипуляции со мной, будь добра, позови Аврелия.

Закончив процедуры, Цилия вышла из спальни Квинта и, пройдя через внутренний дворик, зашла в помещение, где находился винный погреб. Она спустилась вниз по узким каменным ступеням в темное, прохладное помещение погреба. Затем прошла мимо длинных рядов с огромными амфорами, в которых хранились вина со всех концов ойкумены, остановилась напротив каменного выступа в стене, и без видимого усилия нажала на него, утопив в стену, которая с легким скрежетом развернулась, открывая проход на еще одну, хорошо освещенную лестницу. Девушка проскользнула в проход и, быстро спустившись вниз, оказалась, как будто, в совершенно другом мире. Здесь, в большом, хорошо освещенном зале, разделенном множеством прозрачных перегородок, персонал базы вел круглосуточное наблюдение за всем происходящим в огромном городе, следя за изображениями с сотен мониторов. Цилия огляделась и, заметив знакомую фигуру Аврелия в одном из таких отсеков, направилась к нему.

– Что ты здесь делаешь? – спросил удивленный юноша.

– Ты что, не рад меня видеть? – Вопросом на вопрос ответила девушка.

– Ну, что ты, дорогая! Я всегда рад тебя видеть, просто как-то неожиданно, что ты спустилась сюда. Раньше, помниться, ты никогда этого не делала.

– Профессор пришел в себя и зовет тебя.

– Как он?

– Ничего! Все самое страшное уже позади, но у него навязчивая идея о поездке в Египет. Этого нельзя допустить, я заявляю, как врач. Любой стресс может убить его. Прошу, повлияй на профессора и постарайся отговорить его от этого путешествия.

– Хорошо Цилия, спасибо, я постараюсь сделать все, что в моих силах.

С этими словами, Аврелий взял со стола пергамент, врученный ему утром Меценатом, и вместе с девушкой направился на верх.

– Мальчик мой, Аврелий, – воскликнул Квинт, увидев молодого человека, входящего в спальню, – иди сюда, поближе. Присаживайся, нам надо поговорить.

Юноша расположился на краю ложа.

– Что это? – Спросил Квинт, указывая на пергамент, который молодой человек продолжал сжимать в руке.

– Ах это! Вот, утром приходил Ваш приятель – этот богач Меценат, и передал послание от императора.

Профессор взял из рук Аврелия пергамент и, сломав печать, развернул его.

– Как некстати! – Воскликнул он, прочитав послание. – Август просит, чтобы я лично занялся покупкой гладиаторов для устраиваемого им представления. У меня, признаться, нет ни малейшего желания заниматься этим гнусным делом, да и это идет вразрез с моими собственными планами. Послушай, а что ты ответил Меценату?

– Сказал сущую правду, что Вы больны, и не в состоянии принять его.

– Отлично! И, если кто либо, будет справляться о моем здоровье, отвечай, что я очень плох.

– Зачем?

– Пусть это дойдет до ушей Божественного, тогда у меня появится повод просить его разрешения отбыть, якобы для лечения, в Египет.

– Но почему в Египет, учитель?

– Я потом все тебе объясню, обещаю, а сейчас, прошу об одном одолжении.

– Все, что угодно, командор!

– Ты должен сам, лично, отнести императору обещанную ему мною, сумму. Только возьми не пятьсот, а тысячу талантов, как компенсацию моей немощности. Расскажи ему о моей внезапной болезни так, чтобы он поверил каждому твоему слову.

– Хорошо, я все выполню так, как Вы этого хотите.

– Вот и отлично! Ступай! Деньги возьмешь у Мерцила. И не медли, пожалуйста. Завтра же утром отправляйся к Августу.

Аврелий покинул спальню профессора и направился на поиски Мерцила. Он обошел весь дом и, не найдя его, пошел через сад к где-то затерявшейся в его глубине хижине. Ему стоило немалого труда отыскать ее. Крошечный дворик оказался обнесенным невероятно густой живой изгородью, сквозь которую молодой человек едва смог различить то, что находилось внутри. Когда же ему удалось продраться сквозь густой кустарник и заглянуть во двор, он увидел там Мерцила, сидящего на низкой скамье с маленьким ребенком на руках, а рядом с ним красивую молодую темноволосую женщину. Чуть в стороне, сидя прямо на земле, уже знакомая Аврелию Тания, что-то с увлечением лепила из глины. Юноша еще раз обошел изгородь пока не обнаружил, наконец, маленькую калитку, так же покрытую густой зеленой порослью. Некоторое время он постоял в нерешительности, но потом, набравшись духу, все-таки открыл ее. Появление молодого человека во дворе вызвало шок у находившихся там людей. Юноша, прижав ладонь правой руки к сердцу, а левую руку вытянув прямо перед собой с раскрытой ладонью, как бы давая понять добрую волю своего визита, извинительным тоном сказал:

– Не бойтесь, прошу Вас. Я не желаю Вам ничего плохого. Мерцил, я всего лишь искал тебя, чтобы сообщить, что хозяин пришел в себя, и ему стало гораздо лучше.

На лице Мерцила отражалось неподдельное недоумение и растерянность. От неожиданности он на какое-то время потерял дар речи. А в глазах женщины можно было прочитать только ужас. Она выхватила из рук Мерцила ребенка и прижала его к груди, показывая, что будет защищать его, чего бы ей это не стоило. Обстановку разрядила Тания. Увидев Аврелия во дворе своего домика, она оставила свое занятие, и с радостным криком бросилась в объятия молодого человека.

– Аврелий, ты пришел! Как я рада! Проходи же, я познакомлю тебя с моей мамой!

Эта сцена вызвала у взрослых еще большее недоумение. Обретший, наконец, дар речи Мерцил, спросил, обращаясь одновременно к дочери и к молодому человеку:

– Вы знакомы? Но откуда, как? Ты знал, Аврелий?

– Успокойся, мой друг, – ответил юноша, – мы с твоей дочкой познакомились только сегодня утром. Вот при каких обстоятельствах, я тебе не скажу. Это наш с нею маленький секрет. Должен сказать, что у Вас с Зоей очень воспитанная и умная дочь, и Вы вправе гордиться таким ребенком.

Слушая молодого человека, Мерцил бросил укоризненный взгляд в сторону дочери и покачал головой. А меж тем, Аврелий продолжал говорить.

– Не надо ругать Танию. Она поступила так, как должно было поступить, и честно мне все рассказала. Только не пойму, Мерцил, зачем тебе понадобилось скрывать свою семью? Они вполне могли бы жить в доме в гораздо более комфортных условиях, чем здесь.

– Да, возможно ты и прав, но боюсь, хозяину это вряд ли понравилось бы. Поклянись мне, что ничего ему не расскажешь.

– Да я готов поклясться, только объясни мне, пожалуйста, чего ты боишься. Вы с Квинтом столько лет вместе. Я всегда считал, что Вы близкие друзья.

– Тания, чего стоишь, – обратился Мерцил к дочери, – принеси для гостя скамью!