Любовь Сушко - Королева снегов. Елизавета Ярославна

– Я осмелилась прийти к тебе повелитель мой, для того, чтобы умолять тебя не гневаться на сына моего, я сама вижу, как переменился он и очень много времени с греческими жрецами проводит. Разве таким он в Новгороде своем был. Но ведь не все так непоправимо изменилось. Из-за Окаянного мужа моего Киев ему уже крещенным достался, он не мог его сразу заставить отказаться от дьявольской этой веры

– Не мог, я знаю, – очень тихо говорил Перун, – только везде разумные пределы быть должны. А ведь я не знаю, о чем он думает, что истинно, а что ложно, что для дела нужно, а что покоя ему не дает, я понимаю, что там по- старому и быть не может, но ведь надо сдерживать их всех хоть как-то.

– Но мне должно там быть и смотреть за всем происходящим там, и не просто взирать, а постараться вмешаться во все, что творится. Но с небес это сделать трудно очень, – тяжело вздохнула Рогнеда.

– Тебе и на самом деле хочется большего, – усмехнулся он, не веря, что она желает этого.

И странно сверкнули глаза ее при этих словах. И он усмехнулся ей в ответ. Эти двое прекрасно понимали друг друга. Никто до сих пор не смел и не хотел просить его о том, о чем она просить хотела, это даже не особенно укладывалось в голове у верховного бога. Бывали другие случаи, когда он сам изгонял души на землю, для новой жизни, или для наказания в подземный мир, но с нею, столько для них сделавшей он так поступить никак не мог. Она больше многих для него потрудилась, и он мог оценить это по достоинству.

Перун знал о том, что сохранился волшебный лес со всеми кумирами – это была ее заслуга. И верные язычники там собирались все это время и оставались. И в том, что Добрыня и все воины там были – это тоже его заслуга великая. И никто другой не может и не должен себе эти заслуги приписывать. Потому он молчал и выжидал.

– Я хочу только одного – снова отправиться на землю для новой жизни, – говорила она, не поднимая глаз. Она ждала того, что он может разозлиться, прервать их разговор в любой миг, а она не успеет сказать, все, что было на душе у нее. И тогда рухнут в пропасть несбывшиеся надежды.

– Ты твердо решила и не оступишься, – допрашивал ее Перун, – у меня есть такое наказание для непокорных, но с тобой у нас все не по-людски получается.

– Может я чего- то не понимаю, видно я устроена не так, как остальные, но вечность и покой очень скучными мне кажутся, ни в чем не могу я найти себя тут, на новый лад никак не могу настроиться, сколько не старалась, ничего у меня не выходит. Да и как можно спокойно расхаживать и раздумывать, когда там каждую минуту что-то этакое происходит? Может, жизнь так коротка, потому что в бессмертии нашем только и останется сожалеть о том, что сделать не удалось. Ты знаешь, что не ради праздного любопытства иду я туда. Я хочу еще что-то сделать для этого мира. И он больше не чужой мне, я так много знаю, столько пережила, что многое смогу поправить. Все видели, что она бросала ему вызов. И он принял его.

– Подумай еще хорошенько, а если ничего не переменится, тогда и поговорим по душам, – услышала она в ответ.

Рогнеда была довольна тем, что происходило. Она почти добилась согласия на возвращение на землю. И он не посчитал ее сумасшедшей. В запасе у нее оставалась еще одна жизнь, целая жизнь, этого больше, чем достаточно, как считала она в тот момент.

№№№№№

Князья знали, что она сама отправилась к Громовержцу, и удивились тому, что она им ничего о том не сказала. Но что же она от него хочет? Этого угадать, наверное, не смог бы ни один из них. Она так переменила их бесконечное существование, когда появилась тут. Расшевелила их, примирила друг с другом. Они видели, насколько необычной женщиной была эта светловолосая и голубоглазая валькирия. Они много говорили о том, кого она, не знавшая любви, на земле изберет своим спутником в вечности. Но они могли только ждать и гадать. И если кого-то из них здесь еще осветит любовь – это было замечательно. И только Рогволод был совершенно спокоен – ни обид, ни горестей не было в душе его. С кем бы ни была Рогнеда – она все равно останется его дочерью. Только ему хотелось почаще видеться с нею и подольше оставаться вместе – так много хотел он еще ей сказать, сколько ему нужно было спросить у нее. Он вспомнил, как долго ждал ее, как страдал, видя, что с ней там происходит. И он больше всех обиделся, узнав от других о том, что она направилась на свидание с Перуном. Но не думал Рогволод в чем-то упрекать ее, его маленькая девочка давно выросла и была взрослой женщиной, она вольна была поступать, как ей вздумается. И все-таки недобрые предчувствия его душу терзали. Она и не сказала ничего, потому что задумала что-то очень серьезное, может быть страшное. Но что могло рассердить его, почти ничто не смогло бы нарушить покоя.

В то время, когда в Сварге происходили эти странные события, Киев встречал шведскую королевну. Вместе с нею прибыла целая дружина воинов – варягов. Ее отец с радостью принял предложение юного киевского князя. Лучшего мужа для дочери своей Ингрид он и пожелать не мог. Прибыл сваты княжеские с богатыми дарами и такими лестными для князя предложениями, что женитьбу эту он и считал своей важнейшей победой.

Король помнил молчаливые упреки королевы и слезы дочери, но и обращать на них внимания не собирался. И только воины его в Киев отправились с радостью, потому что знали, что здесь на скудных этих землях нечего особенно ждать, а там будет настоящее для них раздолье.

Там и прежде принцы королями становились, и приют себе находили, получали земли и богатых послушных жен завоевывали. Кто бы знал о Рюрике и Аскольде, о славном Рогволоде, если бы они оставались у себя дома. Там они получили все, о чем только мечтать можно было. Ни один из сих доблестных мужей не принял позорную смерть на соломе, се погибли так, как полагается воину – на поле брани с мечом в руке – это самое главное, вот и с ними будет не хуже. Но чаще всего на пирах у конунга рассказывали об их Оде, который не просто получил то, что хотел. Но стал он в свое время великим Киевским князем. И молва о нем облетела все миры, даже мертвый, он тревожит и пугает вечных противников своих. Только самых сильных и самых смелых отправил вместе с дочерью своей конунг. Он надеялся на то, что всегда на них положиться сможет, потому что там, на свет появятся его внуки и внучки. Так по приказанию его и закачались на волнах корабли. И путь они в сторону Киева держали.

Жрецы и воеводы вглядывались вдаль. Пока не появились земли на горизонте. И не были среди них трусов, и знали они, что в любом сражении показать себя смогут. Не оставит их королева – самыми верными и преданными боярами они останутся рядом с ней.